Николай Непомнящий - Неожиданные предсказания
В другой раз в Москве был такой случай. Пушкин приехал к княгине Зинаиде Александровне Волконской. У нее был на Тверской великолепный собственный дом, главным украшением которого были многочисленные статуи. У одной статуи отбили руку. Хозяйка была в горе. Кто-то из друзей поэта вызвался прикрепить отбитую руку, а Пушкина попросили подержать лестницу и свечу. Поэт сначала согласился, но, вспомнив, что друг был белокур, поспешно бросил и лестницу и свечу и отбежал в сторону. «Нет, нет! – закричал Пушкин. – Я держать лестницу не стану. Ты – белокурый, можешь упасть и пришибить меня на месте».
Сосницкий в своих воспоминаниях пишет, что однажды он спросил у Пушкина: «Неужели, Александр Сергеевич, это вас серьезно занимает?» Поэт ответил: «Как сказки старой няни: сознаешь, что пустяки, а занимательно и любопытно, не верю, но хотелось бы верить… Скажу, перестановив те же слова, те же нянины сказки: верю, но хотелось бы не верить». Когда Пушкин был в южной ссылке, в Одессе грек-предсказатель повторил предупреждение петербургской гадалки об опасности для него беловолосого человека.
Ему, быть может, и хотелось бы отреагировать на предсказание так, как это сделал А. С. Грибоедов, со смехом рассказывавший о своем визите к Кирхгоф в 1817 году: «На днях ездил я к Кирхгофше гадать о том, что со мною будет… да она такой вздор врет, хуже Загоскина комедий!» Неизвестно, что нагадала Шарлотта Грибоедову, но, возможно, и ему предрекла страшный его конец.
В 1827 году Пушкин написал очень злую эпиграмму на белокурого красавца А. Н. Муравьева, опубликованную в «Московском вестнике». После выхода в свет номера Пушкин сказал редактору М. П. Погодину: «А как бы нам не поплатиться за эпиграмму?» – «Почему?» – «Я имею предсказание, что должен умереть от белого человека».
Зловещее пророчество сбылось через 10 лет – от белого человека на тридцать седьмом году жизни Пушкина, как и предсказала Шарлотта Кирхгоф за семнадцать лет до этого.
ПРОРОЧЕСТВА НОНГКАВУСЕ, ИЛИ HAPOД, СОВЕРШИВШИЙ САМОУБИЙСТВОС апреля 1856-го по февраль 1857 года народ коса, Южная Африка, выполняя пророчества Нонгкавусе, пятнадцатилетней сироты, жившей у реки Гксара в месте, которое теперь называется Транскей, убивал свой скот и прекратил засевать землю, веря, что это приведет к воскрешению предков и наступит эра благополучия.
Последствия были поистине ужасными: десятки тысяч коса умерли, а другие покинули свои дома. Тысячи голов скота были загублены. Но почему все это произошло? На самом ли деле коса поверили Нонгкавусе? Или это была тщательно спланированная безжалостной британской администрацией операция? А может быть, за всем за этим стоит еще что-нибудь?
Нонгкавусе была племянницей Млаказы, главы общины, в которой она жила. Номбанда была ее сводной сестрой. Как раз когда Нонгкавусе и Номбанда отпугивали птиц с полей у берега реки, первая сказала, что слышит, как ее зовут два чужака. Чужаки, которые заявили, что говорят от имени Напакаде, потомка бога Сифуба-сиканзи, попросили ее передать соплеменникам, что их предки поднимутся из мертвых, только когда весь скот будет перерезан. Скот должен погибнуть, объяснили они, потому что его вырастили нечистые люди, занимающиеся колдовством. Чужаки также сказали, что надо прекратить засевать землю, но следует выкопать новые ямы для урожая и построить новые хлевы и загоны для скота – подготовиться к великому дню воскресения предков.
По словам У. У. Гдоба, который собирал сведения о той бойне на основе устных преданий, Нонгкавусе рассказала обо всем Млаказе, и тот решил, что один из чужаков – его младший брат. Через несколько дней сам Млаказа отправился на встречу с незнакомцами, и хотя они так и не показались ему, но согласились говорить через Нонгкавусе. И снова они сказали, что являются посланцами Сифуба-сиканзи. Их задача, заявили они, – помочь народу коса избавиться от ига белого человека. Но это будет достигнуто, только если коса окажутся достойными и выполнят их указания.
Млаказа стал главным толкователем видений Нонгкавусе и, не теряя времени, принялся распространять послание о божественном спасении среди коса. На встречу с чужаками явилась депутация нескольких великих вождей коса. Они вернулись в свои краали убежденные, что предсказания верны, и начали резать скот.
То, что предсказания Нонгкавусе были столь охотно подхвачены большинством соплеменников, не удивительно, если вспомнить, что были и другие пророки, которые тоже говорили о забое скота, как средстве избавить народ коса от зла. (Ко времени этих предсказаний большая часть урожая полегла по неведомой причине, а среди животных разразилась легочная эпидемия, унесшая много тысяч голов.)
В начале июля 1856 года вождь Сархили, правитель коса, сам посетил «новых людей». Он был верховным вождем Гкалека Коса и правил обширной территорией, включавшей и британские владения в Южной Африке.
Чужаки побеседовали с Сархили, и тот, убежденный Нонгкавусе и Млаказой в том, что убийства скота не избежать, издал указ, повелевая своему народу начать забой. В знак решимости он, возвратившись в крааль, убил своего любимого быка, известного по всем землям коса.
Движение скотобоев начало набирать силу, и многие люди отправились в паломничество к берегам реки Гксара в надежде увидеть своими глазами «новых людей». Многие уверяли, что слышат, как рушатся скалы, а когда Нонгкавусе приказала им идти к морю, то некоторые «увидели» и огромное стадо скота, и толпу людей прямо под водной гладью, и даже «слышали» мычание быков. Хотя это гигантское скопище так и не покинуло моря, многие коса пришли к выводу, что предсказания подлинны. Один из чиновников Капской области заметил «большое количество коровьих костей в вельде» вдоль дороги к Ист-Лондону (порт на Индийском океане в современной ЮАР), и слухи о резне скота вскоре достигли ушей сэра Джорджа Грея, тогдашнего губернатора Капской колонии.
В конце августа 1856 года Грей отправился в месячный объезд подчиненных ему областей. В письме к Генри Лебучиру, государственному секретарю по делам колоний, он писал: «Пророчица (коса), человек, находящийся не совсем в своем уме… заявила, что ей оказали честь и посетили духи великих вождей и их последователей, которые на протяжении нескольких предшествующих поколений населяли Каффрарию, и что все они готовы вернуться на землю с новыми, лучшими породами скота, который не будет болеть, и другими вещами, которые своими достоинствами превосходят все, доселе виденное людьми… Но, прежде чем они вновь примут свое человеческое обличье, необходимо убить весь существующий скот и избавиться от прочих вещей…»
Некоторые предпочли продать скот, а не забивать его, но вскоре этого товара оказалось на рынке так много, что цены резко упали. Животные, которые обычно продавались за три-четыре фунта стерлингов, теперь стоили не более пятидесяти шиллингов (то есть их цена снизилась более чем вчетверо).
Млаказе пришлось объявить день, в который «новые люди» восстанут из мертвых. Великое событие, заявил он, произойдет сразу после августовского полнолуния, когда два красных солнца взойдут на небе и темнота покроет всю землю. После сильной бури, которую выдержат только новые дома и хлевы, праведники воскреснут из мертвых, а из земли у рек Кеи, Квенксурта и Тихуме выйдет новый скот. Животные будут покрыты белыми попонами. Англичане и их пособники тогда отступят к морю, оно поднимется и поглотит их.
Несмотря на предсказания Млаказы, указанный день начался и закончился безо всяких происшествий. Но это было легко объяснимо: «новые люди» не восстали оттого, что не были выполнены их условия – некоторые люди прятали скот или продавали его, не убивая. На этом в предсказаниях настаивалось твердо. До тех пор пока люди не последуют словам Нонгкавусе, пророчество не сбудется.
После первого разочарования движение скотобоев начало затухать. Во время поездки Грея (с августа по сентябрь 1856 года) он приказал Сархили остановить забой, обещая в противном случае продемонстрировать ему гнев британского правительства. Он угрожал поколебать традиционную власть вождей и устроить вместо бесплатной местной полиции наемную, на деньги «верховных людей».
И на самом деле вскоре контроль в районе перешел от вождей к колониальным чиновникам. Сархили отвечал, что не имеет отношения к этому делу. «Мне было приказано делать так, – отвечал он, – силой, которая правит в моей стране».
Спустя несколько недель начались ливни, и коса обратились к вождю Сандиле, верховному правителю этой области. Сандиле, однако, был больше заинтересован в укреплении своего положения среди вождей и ничего не ответил. Его невмешательство только ухудшило ситуацию, поскольку молчание было принято за одобрение забоев.
В середине октября 1856 года губернатор Грей приказал кораблю ее величества «Гейсер» зайти в устье Кеи для демонстрации силы. «Случай Гейсера», как было позже названо это событие, обернулся полным фиаско властей. Под наблюдением военного отряда коса корабль поднялся по неверной протоке, спущенная шлюпка перевернулась, и судно ушло с таким же позором, с каким и явилось. Вести об этом «поражении» были восприняты верующими в пророчества с большим воодушевлением. Многие из них увидели в происшествии подтверждение истинности предсказаний Нонгкавусе, и убийства скота развернулись заново… Нонгкавусе и Млаказа отказывались назвать день, в который явятся «новые люди», но после настойчивых приказаний Сархили Млаказа заявил, что это великое событие произойдет примерно через восемь дней после первого новолуния, в январе 1857 года – когда взойдет луна кроваво-красного цвета! Если же такого не случится, то народу придется подождать до следующего полнолуния. Нонгкавусе и Млаказа сообщили Сархили, что «новые люди» желают, чтобы весь скот был немедленно убит, кроме одной коровы и одной козы. Через восемь или девять дней, по их уверениям, рано поутру взойдет солнце кровавого цвета, затем тут же сядет, и после этого будет темно, как ночью. Начнется жуткая буря с молниями, и мертвые восстанут из своих могил. Вскоре после этого заявления и Млаказа и Нонгкавусе изчезли. Весь январь прошел без каких-либо происшествий. К этому времени Сархили понял, что его обманули, но забои уже достигли размаха эпидемии, и засевать землю было слишком поздно. Долгожданным днем воскрешения было назначено 16 февраля, но и тогда ничего не случилось. Через пять дней началась сильная буря, и многие верующие бросились к своим домам, убежденные, что наступил великий день. Но он так и не наступил и, судя по всему, никогда не наступит.
