Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1994 год
Командующий выругался про себя. Этот индейский сброд сумел хорошо подготовиться, собрались все, кто мог носить оружие. Ночью Кесада созвал на совет всех офицеров и вахмистров.
— Нам не нужно «ужасной ночи», мы должны быть хитры, как лисицы, и отважны, как орлы. В лагере мы сможем продержаться несколько дней, пока хватит провианта. Все зависит от того, насколько решительно будем действовать мы или наш противник.
Кесада напомнил, что этот главным образом земледельческий народ может легко собраться в огромное войско, однако их нельзя долго держать под ружьем, поскольку хозяйственные дела без рабочих рук очень быстро безнадежно расстроятся. Следовательно, очень важно склонить вождей чибчей к переговорам.
— Этот народ имеет, наверно, врагов, разгром которых им был бы очень по душе. Предложим им договор, согласно которому для подтверждения наших дружественных намерений мы будем воевать против их врагов. Тогда, возможно, они не направят своих воинов против нас.
— А если они нас надуют? — спросил Мануэль.
— У этого народа очень ценятся доверие и честность, — возразил Кесада с иронией. — Они лишены всякого дипломатического опыта, что показали все войны с туземцами. Их крепче свяжет простой удар по рукам, чем европейского короля тысячи клятв.
— Сеньор командующий, — спросил Фернандо озабоченно, — нельзя ли уточнить, каковы наши интересы в этой стране? Хотим ли мы просто обманом подчинить туземцев или хотим распространить святую веру и приобрести своему императору новых подданных?
— Они слишком убежденные язычники, — бросил реплику Мануэль, — и желают оставаться дьявольским отродьем...
— У меня в услужении еще с Санта-Марты индеец чибча, сеньоры. Он христианин, я его крестный отец, и в нем нет никакой ожесточенности и фальши, — возразил с горячностью Фернандо. — Я думаю, что воины, стоящие внизу наготове, боятся нашей военной силы. И они наверняка будут драться до последнего. Однако, если мы протянем им дружескую руку, они, возможно, откажутся от вооруженного сопротивления.
— Хорошо! — воскликнул Кесада. — Попробуем связать их договором.
— Но честным и благородным договором, сеньор командующий!
— Что это значит?
— Что это значит? — Фернандо оглядел сотоварищей. — Это значит, что при заключении договора мы не должны думать о его нарушении. Договор должен быть заключен честно и честно соблюдаться.
— Значит, мы не получим никакого вознаграждения за все, что нам пришлось пережить? — громко заметил Мануэль. — Здорово! Увидев Эльдорадо, отказаться от добычи? Никогда!
— Ты христианский солдат, Мануэль, разве нет?
— Я добрался до враждебной страны, и мне причитается добыча! Должен быть выкуп за все зло, которое нам причинили на пути сюда. Языческий вождь должен отдать нам все свои сокровища, чтобы я мог оставить своим детям больше, чем мой отец оставил мне.
— Но ведь если чибчи примут нашу христианскую веру, они станут твоими братьями, Мануэль!
— Мы сборщики дани для императора, — возразил командующий.
— И солдаты-наемники, — добавил громко Мануэль. — Мы должны сполна получить за проделанную работу. Мы должны иметь добычу! Это закон войны!
— Но мы теперь заключим мир с чибчами, и законы войны должны быть исключены, — сказал Фернандо упрямо. — Патер Корнелий, — мы христианские крестоносцы или нет?
— Христос сказал: пришел не с миром, но с мечом! — ответил доминиканец, покачав головой.
Наступило тревожное молчание.
— Хорошо, — раздраженно сказал Фернандо. — Я вижу, мне не удастся никого убедить, что в чужой дом лучше входить с добром, чем с топором. Решайте сами, я не скажу больше ни слова.
Этот взрыватель галеры оказался более осмотрителен, чем я думал, заметил про себя Кесада. Он ехал в Новый Свет с радужными идеалами, осуществление которых хотел бы увидеть теперь. Но он необходим. Следует именно ему поручить вести переговоры.
— Продолжим военный совет, — прервал наконец молчание командующий. — Абсолютно ясно: об открытом сражении не может быть и речи. Значит, нужно заключить с Эльдорадо договор, согласно которому мы выступим против их врагов, такой шаг поможет закрепить дружбу с чибчами. Лейтенант де Монфорте, вы доказали свою храбрость и осмотрительность, вы говорите на языке этого народа, по поводу чего многие совершенно напрасно посмеивались. В данный момент такие знания как нельзя полезны. Готовы ли вы, лейтенант, дойти в логово зверя, чтобы заключить с владыкой Эльдорадо договор?
— Если речь идет о честном договоре, я согласен!
— Само собой разумеется — только честный договор!
— А наша добыча? — вспылил Мануэль.
— Замолчите, вахмистр, — недовольно воскликнул Кесада. — Не суйтесь не в свое дело! Это не ваша забота! Тихо! Загадочны мысли и действия этого часа. Неужели лейтенант оказался прав? Доминиканец из-под опущенных бровей наблюдал за командующим. Может быть, надо сказать слово Божье, проклинающее меч?
— Итак, вы завтра с вашим слугой, а также двумя сопровождающими по вашему выбору поедете к чибчам и попробуете попасть на прием к кацику в качестве нашего посла, — заявил Кесада, обращаясь к Фернандо. — Думаю, вооружены вы будете только пистолетами и мечами. Попробуйте до заключения договора добиться перемирия, чтобы мы могли обеспечить себя провиантом. Идите приготовьтесь и договоритесь со своим слугой, лейтенант.
Посольство
Когда из-за горизонта появились первые солнечные лучи, рельефно выделив на фоне неба грозные вершины Кордильер, долина, покрытая сплошной пеленой тумана, напоминала огромное горное озеро. Испанские солдаты
безмолвно и зачарованно смотрели из-за укреплений на это чудо. Страна, окруженная горами, представлялась сказочным садом.
Фернандо оседлал лошадь. Он уже сообщил Чиме о предстоящей миссии и предложил при первой возможности сказать солдатам ципы, чтоб они под каким-нибудь благовидным предлогом отправили Мануэля обратно. Вообще-то Фернандо довольно хладнокровно отнесся к тому, что командующий подсунул ему соглядатая. В настоящей, требующей особой деликатности ситуации этот злобный грубиян мог окончательно испортить взаимоотношения с чибчами. Он может сорвать переговоры с ципой.
Кого же еще взять с собой, кто был бы полезен при заключении договора, кто помог бы убедить чибчей, что братство людей с различным цветом кожи вполне возможно? Для этой цели годился только один человек в отряде — патер Корнелий.
Доминиканец сначала даже испугался, когда Фернандо предложил ему принять участие в посольстве. Но Чима, стоя перед ним, поднял, улыбаясь, руку, как он это делал в последнем бою, защитив патера от разъяренных индейцев. Святой отец правильно понял этот жест и вынужден был согласиться.
Они немного подождали, пока рассеялся туман, и начали медленно спускаться вниз по галечной осыпи вчетвером. Фернандо и Мануэль верхом на лошадях, Чима и доминиканец пешком. Внизу так же, как и вчера, стояли голова к голове индейские воины — живая стена на границе цветущей страны.
Когда они подошли поближе, из строя индейцев вышел безоружный высокий воин и без страха направился навстречу. Приблизившись, он приложил руку к груди и поклонился.
— Миа ли-ки-ра? Вы пришли? — спросил он, улыбаясь.
— Чиа ли-ки. Мы пришли, — сказал Чима, выступив
вперед и ответив на приветствие. — Эти белые люди — священные посланники. Только одного из них, того, что сидит верхом на большом звере позади меня, можете отослать прочь. У него сердце змеи.
— Пойдемте со мной к Саквесаксигуа, — произнес индеец. В живой стене воинов тут же образовался узкий проход. Они вступили в него, словно в осушенный прогал среди вод библейского моря. Воины напряженно и с любопытством смотрели на них. Особенно их поразили лошади, ранее никогда не виденные.
Продвигаясь среди плотных рядов индейских воинов, посланцы Кесады воочию убедились, сколь многочисленным и грозным было войско ципы. И если не отказаться от намерения силой пройти вперед, то наверняка экспедиция будет полностью уничтожена.
Саквесаксигуа, кацик Чиа, принял их в окружении военного совета и пошел, улыбаясь, навстречу.
— Белый человек, которого несет на себе зверь, будь моим гостем!
Фернандо соскочил с коня и пошел за индейским вождем. Мануэль следил за этим с неодобрением. Он хорошо знал, что индейцы боятся человека на коне, считая его сказочным сдвоенным существом. В этом страхе надо их и держать. Мануэль по-прежнему гордо сидел на коне, но с ним никто не разговаривал. В хижину военачальника были приглашены только Фернандо и Чима.
— Что это значит? — спросил раздраженно Мануэль доминиканца. — Эти дикари не знают никаких приличий! — Он направил своего коня ко входу в хижину, вытащил меч и положил блестящий клинок на колени, приняв вид свирепого часового. Монах, не знавший куда себя девать, посматривал вокруг. В самом центре языческого войска его обуревали противоречивые чувства — расслабляющий страх и гордость мученика за веру.
