Роберт Силверберг - Долина вне времени
– Вы были безоружны, а я имел нож и ничего не мог сделать…
– Забудьте об этом, – сказал Торнхилл.
– Как я могу забыть? Эта мерзкая Долина, из которой невозможно сбежать, даже покончив с собой… Торнхилл, вы можете понять, что значит принять какую-то определенную линию поведения и быть не в состоянии выдержать ее? – Ла Флоке печально покачал головой. – Кое-кто в Галактике многое бы отдал, чтобы увидеть меня в таком виде. Эта Долина унизила меня!
Но я ухожу, оставляю женщину вам. Вы победили меня, а победитель всегда захватывает трофеи.
Он повернулся и зашагал прочь. Маленькая жалкая фигурка мелькнула между деревьями. Торнхилл вспомнил, каким он был всего несколько дней назад, когда поднимался в горы, и результат сопоставления был весьма плачевным.
– Подождите, Ла Флоке!
– Вы уничтожили меня да еще унизили в глазах женщины. Что вам нужно? – обернулся тот.
– Как сильно вы бы хотели бежать отсюда, из Долины?
– Что?
– Вы полезли бы еще раз в горы?
Лицо Ла Флоке, и без того бледное, стало, несмотря на загар, почти белым. Твердым голосом он сказал:
– Вы смеетесь надо мной, Торнхилл.
– Нет, Ла Флоке. Я не хочу знать, что так напугало вас тогда. – При этих словах Ла Флоке вздрогнул. – Я думаю, что через эти проклятые горы можно перейти. Но только не в одиночку, только если мы все поднимемся туда или, по крайней мере, большинство из нас.
Ла Флоке вымучил улыбку.
– И вы тоже пойдете с Маргой?
– Если мы решим уходить, то пойдем. Возможно, только Мак-Кей и Хардин останутся, но все же нас будет большинство, а это, видимо, является единственной возможностью выбраться от сюда. Может быть, за перевалом есть город и нам удастся установить связь с каким-нибудь звездолетом.
Нахмурившись, Ла Флоке спросил:
– Почему вдруг такая резкая перемена, Торнхилл? Я полагал, вам… нравится здесь. Мне казалось, что только мне одному хочется уйти отсюда.
Торнхилл взглянул на Маргу и улыбнулся ей.
– Я не хочу отвечать вам, Ла Флоке. Но могу сказать вот что: чем быстрее я выберусь из Долины, тем скорее буду счастлив.
Когда они спустились к подножию холма и созвали всех, Торнхилл вышел вперед. Глаза присутствующих были обращены к нему.
– Ла Флоке и я, – сказал Торнхилл, – провели совещание на вершине холма. Мы пришли к заключению, с которым я хочу ознакомить вас. Всем нам необходимо выбраться из Долины, в противном случае мы обречены здесь на медленную смерть, постепенно утрачивая все свои способности.
Его перебил Мак-Кей:
– Вы предатель, Торнхилл! Я думал, может быть…
– Я не был ни на чьей стороне, – ответил Торнхилл. – Я просто начал размышлять. Смотрите сами. Нас всех переместили сюда на протяжении двух дней, выхватив из обычного хода нашей жизни. И неважно, кем мы были раньше. Все это было проделано каким-то чуждым существом. За нами непрерывно следят, нас кормят. Наши раны мгновенно заживают, какими бы тяжелыми они не были. Мы становимся моложе, Мак-Кей, не так ли? Но, с другой стороны, нас окружают горы, и, возможно, через них есть проход. Ла Флоке с Уэллерсом пробовали пройти, однако попытка им не удалась. Два человека не смогут это сделать. Нужна помощь всех, запас еды, воды. Если мы все пойдем…
Мак-Кей прервал его:
– Я счастлив здесь, Торнхилл. Вы и Ла Флоке можете нарушить это счастье.
– Нет, – возразил Торнхилл. – Разве вы не понимаете, что ведете здесь растительный образ жизни? Мы все являемся объектом какого-то эксперимента, и ничего более. А что если омоложение не прекратится и мы станем детьми?
– Мне безразлично, – упрямо сказал Мак-Кей. – Я умру, если покину Долину. Мое сердце не выдержит. Теперь вы говорите, что я умру, если останусь. Но в таком случае я пройду через все годы моего детства, а за пределами Долины мне не видать ничего.
– Хорошо, – сказал Торнхилл. – В конце концов, все дело в том, останемся ли мы все здесь, чтобы Мак-Кей мог снова насладиться своей юностью, или попытаемся уйти. Ла Флоке, Марга и я собираемся предпринять попытку перейти горы. Кто хочет, может присоединиться к нам. Те же, кто хочет провести остаток жизни в Долине, могут остаться. Все ясно?
Семеро пленников двинулись на следующее «утро» сразу после выпадения очередной порции пищи. Мак-Кей и Лона Хардин остались. Прощание было кратким и неловким. Торнхилл заметил, что с лица Мак-Кея сошли морщины и волосы стали блестеть, как у молодого человека, тело окрепло. Он понимал Мак-Кея, но не мог принять его точку зрения.
Лона Хардин выглядела еще моложе и, вероятно, впервые в жизни пыталась спрятать свою некрасивость.
«Что ж, – подумал Торнхилл, – эти двое, может быть, найдут свое счастье в Долине, но это неразумное счастье животного в зоопарке». Сам он не стремился к такому счастью.
– Не знаю, что и сказать, – заявил Мак-Кей. – Я бы пожелал вам удачи, если бы только мог.
Торнхилл улыбнулся.
– Возможно, мы еще увидимся. Хотя я очень этого не хочу.
Торнхилл возглавлял группу. Марга шла рядом с ним, Ла Флоке и Уэллерс – на несколько шагов позади, за ними шли инопланетяне. Спикианин, который, Торнхилл был уверен, имел лишь весьма смутное представление о происходящем, катился позади всех. Альдебаранец подробно объяснил регулианину все о переходе. И только одно объединяло их всех: желание покинуть Долину.
Утро было теплым и приятным, вершины гор прятались за облаками.
«Подъем будет трудным, – думал Торнхилл, – но не невозможным при условии, что чудесное свойство Долины будет охранять нас и наверху и Страж не будет препятствовать восхождению».
Пока Страж не подавал признаков жизни. Торнхилл на мгновение почувствовал раскаяние, что приходится покидать Долину, но тут же подавил его в себе: это чувство мог пробудить Страж.
Утро уже переходило в полдень, когда они поднялись на некоторую площадку, расположенную на высоте примерно в полкилометра над уровнем реки. Глядя вниз, Торнхилл едва различал игру света на поверхности реки, петляющей по Долине. Оставшихся двоих людей не было видно.
Склон полого поднимался вверх. Возможно, настоящие трудности начнутся позже, когда пойдут голые скалы, где воздух может оказаться не столь приятен, как здесь, и ветер сильнее.
Когда по часам Торнхилла наступил полдень, он объявил привал, и они распаковали еду, обернутую в широкие шершавые листья растения, похожего на лопух. Еда казалась на вкус черствой и сухой, как солома, от прежнего привлекательного запаха остался лишь легкий намек. Видимо, на склоны гор еда не выпадала, им придется питаться сухим пайком. И когда представится возможность пополнить запас еды, было неизвестно.
После короткого отдыха Торнхилл поднял группу, и все двинулись дальше. Но не прошли и тысячи шагов, как снизу донесся крик.
Они остановились.
– Ты слышала крик? – спросил Торнхилл Маргу.
– Похоже на голос Мак-Кея, – ответила она.
– Давайте немного подождем, – предложил Торнхилл.
Прошло немного времени, и показался Мак-Кей, идущий быстрым шагом.
Лона Хардин отставала от него на несколько шагов. Подойдя к группе, он остановился и с трудом перевел дыхание.
– Я решил идти с вами, – сказал он. – Вы правы, Торнхилл! Нам нужно всем покинуть Долину.
– И он считает, что с сердцем у него все в порядке? – ехидно спросил Ла Флоке.
– Да. Я думаю, что краткое пребывание здесь вылечило меня.
Торнхилл улыбнулся.
– Наконец-то вы убедились в этом сами. – Он прищурил глаза и взглянул вверх. – Нам еще долго идти, не будем терять времени.
6
Двенадцать тысяч шагов – меньше, чем два с половиной километра.
Человек может пройти за час до шести километров или даже чуть больше. Но не два с половиной километра вверх.
Они часто отдыхали, хотя здесь не было ночи и им не нужно было спать, двигаясь метр за метром, поднимаясь по все более опасному склону, потом ползли по карнизу в поисках места, подходящего для следующего подъема. Это была медленная и трудная работа, а горы все так же громоздились над ними, и казалось, что они никогда не достигнут вершины.
Воздух оставался на удивление теплым, но не душным, вокруг была дикая местность, легкий ветерок обдувал их. Кроткие создания Долины не отваживались подниматься выше линии леса, а она осталась далеко внизу.
Группа пленников, цепляясь за скалы, упорно продвигалась вверх.
Торнхилл чувствовал себя усталым, но знал, что необычные свойства Долины продолжают действовать, унося из организма продукты распада, давая приток свежих сил. Час за часом они карабкались вверх по горному склону.
Время от времени Торнхилл оборачивался и тогда видел бледное лицо Ла Флоке, искаженное страхом. Коротышка боялся высоты, но мужественно подавлял страх. Инопланетяне немного отстали. Уэллерс шагал, как робот, почти не разговаривая, снисходительно относясь к слабости менее сильных спутников, к шагу которых он вынужден был приноравливаться. Что же касается Марги, то она не жаловалась. Это доставляло Торнхиллу большое удовлетворение.
