Борис Владимирский - Археоастрономия и история культуры
Пока ведутся дискуссии о возможных механизмах планетных влияний на солнечную активность, некоторые исследователи разрабатывают методы прогноза этой самой активности, основываясь на чисто наблюдательных закономерностях. Своеобразную методику прогноза разработал, например, киевский астроном П. Р. Романчук. Выяснилось, что ошибки в предсказании наступления времени минимума и максимума активности, в величине сглаженного значения индекса на момент максимума, у этой методики во всяком случае не больше, чем для традиционных методов. Здесь, разумеется, было бы неуместно излагать техническую сторону прогноза. Хотелось бы заострить внимание читателя на ее основной руководящей идее, использующей «правила» типа: «Максимум солнечной активности наступает в среднем спустя два года после квадратуры Юпитера и Сатурна» (квадратура — конфигурация, при которой планеты видны от Солнца под прямым углом). Ясно, что наблюдатели на каком-нибудь Стоунхендже или Карнаке вполне могли открыть такие «правила», но использовать их для предсказания не солнечной активности, а непосредственно ее земных проявлений — эпидемий, засух, налетов саранчи, особенно высоких урожаев или выдающихся по удаче охотничьих сезонов.
Между прочим, такие «прямые» сопоставления — минуя показатели солнечной активности — некоторых геофизических явлений с конфигурациями планет неоднократно проводились и в наше время. Они неизменно давали обескураживающе четкие результаты — к немалому удивлению и смущению авторов этих исследований. Так, Э. К. Бигг (Австралия) нашел, что большие магнитные бури на протяжении интервала 1874–1954 гг. почти никогда не регистрировались, если Венера и Меркурий находились в нижнем соединении. Возникли даже теоретические построения, описывающие «прямое» воздействие планет на ионосферу или магнитосферу.
Итак, теперь можно сформулировать схему, которая, по убеждению авторов, широко использовалась древними астрономами для прогноза: из рассмотренной выше триады корреляционных связей — конфигурации планет — солнечная активность — земные проявления солнечной активности — они исключали солнечную активность (о которой, разумеется, ничего не было известно). Использовалась «сокращенная» цепь корреляционных связей, так что конфигурации планет непосредственно сопоставлялись с эффектами солнечной активности в среде обитания. Такой подход по своей сути ничем не отличается от современных исследований влияния солнечной активности на погодно-климатические изменения или биологические процессы (так называемая гелиобиология), только в качестве индексов солнечной активности используется некоторый очень общий показатель — планетные конфигурации. Если вновь вернуться к долгосрочному прогнозу погоды, то можно заметить, например, что для Европы один из важных циклов повторяемости погодных ситуаций составляет около 2,2 года. Это очень близко к периоду соединений Юпитера и Марса. Проводя систематические наблюдения за их взаимным расположением, можно было отметить, какой именно конфигурации этих планет сопутствует благоприятная погода в данной местности. Когда такая конфигурация повторялась, в данном регионе и следовало ожидать хорошей погоды. Для учета других ритмов повторяемости есть «свои» планетные конфигурации. Так, для учета цикла 4,2 года хорошо «подходит» период парных соединений Юпитера, Земли, Марса и Венеры.
Самые древние из известных сейчас астрономических текстов — вавилонские клинописные таблички — содержат обильную информацию именно такого рода:
«В месяц абд на 6-й день Нин-дар-анна (Венера) появляется на востоке; на небесах будут дожди, на земле — опустошения…»
«На 11-й день дузу Нин-дар-анна вспыхивает на западе. В стране будут военные действия; урожай будет богатый».
Табличка с этим текстом, хранящаяся теперь в Британском музее, была найдена в библиотеке Ашшурбанипала и представляет собой копию, специально снятую с более ранней записи. Вавилонские астрономы, работавшие в храмах под контролем и руководством жрецов, располагали, видимо, длинными рядами наблюдений и могли в принципе выявить прогностические правила с одновременным учетом нескольких важнейших гармоник повторяемости погоды в их географической области. Связь погоды с движением планет не представлялась им странной или парадоксальной, как это кажется нам (располагая сведениями о природе планет, мы как будто «знаем», что такого «не может быть»…). Они пристально наблюдали за светящимися олицетворениями своих божеств и сопоставляли их движения с земными делами. То, что было необходимо обществу, отвечало его требованиям, понималось как воля Неба и строго закреплялось в образах. В рамках их эмпирической гносеологической системы больше ничего не требовалось.
Мы теперь продолжим рассмотрение тех явлений, которые было желательно (или необходимо) предвидеть.
Солнечная активность и биологические процессы.Если солнечная активность влияет на климат и погоду, то нет ничего удивительного, что важнейшие циклы солнечной активности просматриваются в показателях урожайности. Эта корреляционная связь в европейской науке нового времени была впервые подмечена знаменитым английским астрономом В. Гершелем (1738–1822). Из сопоставления очень короткого ряда наблюдений над солнечными пятнами и ценами на товарное зерно он заключил, что Солнце как-то влияет на погодно-климатические условия и тем самым на урожайность. Его коллеги без малого двести лет спустя действительно нашли, что мировое производство пшеницы, выражаясь современным научным языком, модулировано солнечной активностью с уже упомянутыми периодами 11 лет и 22 года. Амплитуда этой модуляции совсем не пустяковая: от 10 % до 50 %, в зависимости от технической оснащенности сельского хозяйства данной страны. При этом установлена такая закономерность: в северном полушарии наибольшая урожайность приходится на годы максимума солнечной активности, в южном полушарии — наоборот, наиболее обильные урожаи собирают, как правило, в эпоху минимума. На эту глобальную закономерность накладываются, как уже говорилось, местные особенности: в некоторых областях указанная регулярность плохо выражена, неустойчива, зато в других — с какими-то различиями, обусловленными своеобразием ландшафта, — она часто проявляется длительное время.
Реальный урожай (в закромах) зависит, понятно, и от ряда других факторов. Таких, например, как массовые болезни сельскохозяйственных культур или вспышки размножения насекомых-вредителей. Очень важно напомнить, что многие эти факторы также имеют ритмику, синхронизированную с солнечной цикличностью. Синхронизация биологических процессов такого рода с вариациями солнечной активности возникает не из-за погодных изменений, а обязана своим происхождением непостоянству совсем другого экологического параметра — электромагнитных фоновых полей. До самого последнего времени этот фактор в эволюции не учитывался, да и сейчас его важное значение недооценивается. Нелишне поэтому коротко рассказать о нем.
Всегда и всюду существующий фон электромагнитных полей в нашей среде обитания возникает благодаря многим, притом самым разным процессам. На низких (ниже 104 Гц) и сверхнизких (ниже 102 Гц) частотах, где напряженность полей достигает довольно значительных величин, электромагнитное излучение генерируется в верхней атмосфере — магнитосфере. Спектр представляет собой шумы с набором дискретных «линий». Напряженность поля растет с увеличением географической широты, изменяется от точки к точке в связи с изменением электрических характеристик подстилающей поверхности и сильно варьирует во времени. Самое главное, что эти вариации — необычайно разнообразные и очень сложные — являются тонким индикатором процессов, протекающих в ближайшем космическом окружении Земли. А эти процессы контролируются явлениями на Солнце, солнечной активностью (ведь орбита Земли располагается, строго говоря, в пределах самых внешних слоев солнечной атмосферы). Получается, что упомянутые вариации могут отражать вариации солнечной активности. Это и в самом деле так. Отдельные участки спектра электромагнитных полей на поверхности Земли могут быть индексами одновременно и корпускулярной и жесткой волновой солнечной радиации. Например, микропульсации геомагнитного поля с частотой около 0,1 Гц, регистрируемые на средних широтах в дневное время почти непрерывно, изменением своей частоты все время «следят» за напряженностью межпланетного магнитного поля, а своей амплитудой — за скоростью солнечного ветра. Эти колебания генерируются, как полагают, на самой границе магнитосферы. Распространяясь к земной поверхности, они проникают через ионосферу, так что ионосферные возмущения также «травмируют» эти колебания. Но ионосфера — это «регистратор» интенсивности солнечного излучения — от рентгеновского до радиодиапазона.
