Валентин Азерников - 200 лет спустя. Занимательная история каучука
“Зависть хочет отнять от Гудьира, — сказано в решении суда, — честь изобретения. Спекулянты, плуты и хищники лишают его прибыли. Каждый неудачный изобретатель, который подходил или даже не подходил близко к открытию, теперь заявляет претензии на него. Каждый, производивший опыты с каучуком, серой, свинцом или другими веществами, нагревавший их в печи, докучавший семье и соседям сернистыми газами, построивший резиновый завод, который не замедлил лопнуть, изготовлявший резиновые изделия, которые никто не покупал, а если и покупал, то возвращал за негодностью — все они теперь проходят перед нами в качестве изобретателей вулканизованной резины… Мы придерживаемся мнения, что попытка ответчика доказать, что он или кто-либо другой открыли или усовершенствовали процесс изготовления вулканизованной резины раньше Чарлза Гудьира, потерпела полную неудачу”.
Справедливость восторжествовала!
Наконец, впервые за 30 лет, Чарлз может спокойно вздохнуть. Он знаменит, он признан, он богат.
Богат? Ничуть не бывало. Выясняется, что он, еще много раньше, ошибся в расчетах и неправильно установил свою авторскую долю прибылей.
Но вновь бороться у него уже нет сил.
В 1860 году он умирает, оставив миру великое открытие, а своей семье долг в 200 тысяч долларов.
Глава пятая. Операция “Черная гевея”
В 1876 году английский плантатор Генри Уикхэм тайком вывез из Бразилии семена гевеи. С этого времени возникают в Юго-Восточной Азии огромные плантации каучука.
Есть такое выражение: игра не стоит свеч. Оно вот откуда пошло.
В старые времена, когда еще не было электричества, собиралась вечером компания — в карты играть. Приносили свечи. Пока игра кончится, а она могла продолжаться и до утра, выгорал не один десяток свечей. Когда гости разъезжались, хозяин подсчитывал: сколько он выиграл и сколько затратил. Если выигрыш его был столь мал, что не окупал даже стоимости сгоревших свечей, он говорил: игра не стоит свеч. А если выигрывал крупно, тогда игра стоила свеч.
С тех пор и стали пользоваться этим выражением, чтобы оценивать целесообразность каких-то действий или предстоящий риск.
Очевидно, подобную же проблему должен был решить для себя молодой английский плантатор Генри Уикхэм. Стоила ли игра, в которую его втягивали, того риска, на который он должен пойти?
В случае выигрыша он получал 10 тысяч фунтов стерлингов и благодарность признательной Англии. Проигрыш он должен был оплатить своей жизнью. И признательная Англия не шевельнула бы даже королевским мизинцем, чтобы спасти своего верного сына.
Рискованная игра.
Но Уикхэм решил, что она стоит свеч.
И выиграл.
Вот как это было. Эти события, хотя они больше смахивают на отрывок из приключенческой повести, нежели на главу из истории техники, имеют важное значение для развития каучуковой промышленности. Что ж, так не раз бывало, что судьба какого-то большого дела зависела от смелости и предприимчивости одного человека.
Начну рассказ с детали, которая вроде бы не имеет никакой зримой связи со всеми дальнейшими событиями. Я приведу отрывок из справочной таблицы, показывающей потребление каучука во всем мире в разные годы. Вы, наверное, поморщитесь: таблицы, сухие цифры, что они могут рассказать?
Очень многое.
Только для этого надо суметь включить свое воображение. И тогда за цифрами статистических отчетов можно рассмотреть судьбы целых государств, тайные пружины политики, причины войн.
Вот смотрите. Я списываю из старого справочника. Потребление каучука: 1827 год — 3 тонны, 1840 год — 370 тонн, 1870 — 3600 тонн, 1890 — 13.000 тонн, 1900 — 53.890 тонн, 1913 — 108.440 тонн. И еще: средняя годовая добыча бразильского каучука — 30‑40 тысяч тонн.
Давайте попробуем дешифруем эти строки. Проведем дедуктивный анализ, как это делал Шерлок Холмс. Что можно сказать, сравнивая эти цифры?
Прежде всего то, что до конца 20‑х годов прошлого века резиновой промышленности как таковой не существовало. 3 тонны — это не промышленность.
Второе. С начала 40‑х годов выпуск изделий из каучука резко возрастает. Значит, должно было произойти какое-то событие, подхлестнувшее инициативу промышленников.
И третье. Начиная с конца XIX века потребление каучука превышает его добычу в лесах Южной Америки. Следовательно, в это время должен был появиться какой-то новый источник каучука.
Сопоставляя наши выводы с тем, что действительно произошло, знаменитый сыщик должен был бы отдать должное нашей проницательности. Потому что мы угадали: в 1839 году была открыта вулканизация каучука, а в начале 80‑х годов была заложена первая его плантация.
О культивировании каучуковых лесных деревьев писал, как вы помните, еще Андерсон. В 1800 году эту же идею высказал и англичанин доктор Ховисон. Он даже предложил конкретное место для этого — Индию и конкретное растение, которое также, как бразильская гевея, может давать латекс, — каучуконосную лиану.
Но в то время эти предложения казались делом далекого будущего, промышленности с избытком хватало того, что привозили из Бразилии.
Однако это будущее оказалось не таким уж далеким. В 1861 году лесное управление Голландии заложило первую в мире плантацию каучука на западной части острова Ява. Были посеяны саженцы одной из разновидностей фикуса, способного давать каучуковый латекс. Но это растение намного уступало бразильской гевее, и проблема с повестки дня не снялась.
Вскоре мировой каучуковый рынок начинает лихорадить. Южноамериканские компании мобилизуют все средства, всё дальше уходят в джунгли сборщики каучука, но положение не меняется в лучшую сторону. Даже наоборот, появляется новая опасность — опасность истребления бразильской гевеи.
Наконец спохватывается и английское правительство. В 1870 году вопрос выносят на заседание парламента. Обсудив его, парламент соблаговолил принять решение: поручить генеральному консулу в Рио-де-Жанейро договориться с правительством Бразилии о вывозе семян гевеи.
Генеральный консул незамедлительно отправляется в резиденцию правительства.
Но — поздно.
Правительство Бразилии издает закон, запрещающий вывоз семян и саженцев гевеи. Нарушителей государственной монополии ожидает длительное тюремное заключение.
Бразильские власти прекрасно понимают, что Англия не смирится с отказом. Она будет пытаться всеми правдами и неправдами — вернее, теперь уже только неправдами — вырвать из рук Бразилии монополию на каучук.
В таможни направляют войска. Каждое английское судно перед уходом из Бразилии тщательно обыскивают. Ни один трюм, ни один мешок не остаются без досмотра.
Английские капитаны возмущены. Но приказ есть приказ. И они вынуждены открывать все двери перед таможенными чиновниками, развязывать для них все тюки, отдавать на анализ любые зерна, мало-мальски похожие на семена гевеи.
Англия не на шутку обеспокоена.
Когда семена можно было свободно вывозить и когда они практически ничего не стоили, они никого не интересовали. Теперь, когда они стоят свободы, за них готовы уплатить любые деньги.
В частности, готова рискнуть Ливерпульская торговая палата. Условия такие: человек, оценивший свою жизнь в фунтах стерлингов, должен доставить семена в любой порт Англии. Остальное — не его забота. Остальное — забота сэра Джозефа Хукера.
Хукер — директор знаменитого Ботанического сада в Кью, близ Лондона. Он согласен предоставить под семена гевеи лучшую теплицу; он согласен сопровождать взошедшие саженцы в южноазиатские колонии Великобритании. Все продумано до деталей.
Нет только одного — самих семян.
И Джозеф Хукер ищет человека, готового послужить славе Англии.
В 1873 году он находит его — первого.
Знаменитый охотник Джон Форрис, объездивший весь мир, не прочь попытать счастья. Ему предстоит необычная охота. Он привык к поединкам с хищниками, теперь его противником будет таможенная служба.
Форрис прибывает в Бразилию. Его путь — вверх по Амазонке, а потом по Рио-Негро. На их лесистых берегах он собирает семена гевеи и укладывает их вместе с землей в железные банки. Когда собрано 5 тысяч семян, Форрис поворачивает обратно.
Остается самое главное: таможня.
Форрис решает испытать судьбу в ближайшей же гавани — в Манаусе, на слиянии Рио-Негро и Амазонки. Судьба оказывается к нему благосклонной. Ему дважды везет. Дважды он уходит от тюрьмы.
Ему удается обмануть таможенную охрану и пронести больше половины банок на английское судно. И еще ему удается замаскировать эти банки так, что их не могут найти чиновники, осматривающие корабль.
Все время, пока судно плывет по Амазонке, Форрис напряжен; ему не верится, что все позади. И лишь когда вода за бортом теряет свою желтизну, когда судно выходит в экстерриториальные воды, Форрис впервые вздыхает с облегчением.
