Крис Огилви-Геральд - Проклятие Тутанхамона
Археология и Библия
В конце XIX — начале XX в. ученые-библеисты нисколько не сомневались в том, что войска Израиля действительно завоевали Ханаан. Приняв допущение о том, что Рамсес II был фараоном-угнетателем и/или Фараоном Исхода, библейская хронология установила временные рамки похода Иисуса Навина: это произошло между 1250 и 1200 гг. до н. э., в самом конце позднего бронзового века. Таким образом, в попытке подтвердить безукоризненную точность Библии такие люди, как американский археолог Уильям Фоксвэлл Олбрайт, совершали путешествия в Палестину и начинали активные раскопки курганов бронзового века, предположительно расположенных на месте древних ханаанских селений и городов, захваченных Иисусом Навином31. В период между 1920 и 1929 гг. Олбрайт обследовал семь таких курганов, включая Асор и Лахис, и получил поразительные свидетельства того, что эти места были населены в рассматриваемый период и, что более важно, подверглись массированному нападению и разрушению. Ясно, что эти ханаанские крепости, в которых правили региональные цари и марионеточные князьки, были стерты с лица земли в результате какого-то военного конфликта, и нет ничего несообразного в том, чтобы усматривать в этом доказательство израильского завоевания. И это — вопреки тому факту, что Ветхий Завет сообщает нам, что только Асор был обращен в пепел; все же остальные города были просто захвачены, а их жители перебиты.
Народы моря
Однако подобные гипотезы Олбрайта, как мы теперь знаем, были несколько поспешными, ибо сегодня установлено, что большинство этих городов разграбили и сожгли не израильтяне, а народы моря32. Народы моря представляли собой племенной союз смешанного этнического состава, по большей части эгейско-анатолийского происхождения, обычно отождествляемый с филистимлянами, традиционными врагами израильтян, населявшими прибрежные низменности и равнины Ханаана. Опираясь на свои военные базы в таких городах, как Азот (Асдод), Гиза и Аскалон, народы моря возобновили атаки на северную часть египетской державы, а затем были разгромлены войсками Мернептаха ок. 1219 г. до н. э. и, наконец, в 1170 г. до н. э. были изгнаны армией Рамсеса III. Таким образом, если такие места, как Асор и Лахис, разграбила отнюдь не израильская армия, чем же можно подтвердить с исторической точки зрения упоминаемое в Библии завоевание Ханаана? Ответ — ничем, хотя ученые-библеисты постоянно выдвигают все новые и новые теоретические модели, способные объяснить некоторые аспекты повествования Библии.
Модель мирного проникновения
В 1920-е гг. немецкий ученый-библеист и профессор Лейпцигского университета Альбрехт Альт вместе со своим коллегой, Мартином Нотом, выдвинул необычную теорию, касающуюся вопроса о происхождении израильской нации33. Альт утверждал, что завоевание Ханаана представляло собой национальный миф, созданный через много веков после событий, описанных в Библии. Альт и Нот исследовали свидетельства и пришли к выводу, что повторное — после долгого запустения — заселение стоянок позднего бронзового века на Ханаанском нагорье осуществили полукочевые народы, устраивавшие с 1200 г. до н. э. временные поселения в этих местах. Более того, этих новых пришельцев нетрудно отличить от более ранних обитателей Ханаана, которые вели относительно более сложный образ жизни, по грубому стилю керамики пришельцев.
Альт и Нот считали, что сперва пришельцы мирно уживались с коренным населением, ведя жизнь простых крестьян, которые пасли свои стада и выращивали зерно. Однако со временем, когда их численность резко возросла, между народами-соседями начали возникать споры, обычно — из-за права собственности на землю и воду. Эти конфликты и зафиксированы как порой ожесточенные столкновения между пришельцами-израильтянами и жителями Ханаана в Книге Судей, в которой описана эпоха, последовавшая за откровенными актами геноцида, о коих повествуют Книга Чисел и Книга Иисуса Навина.
Таким образом, предложенная Альтом и Нотом модель «мирного проникновения» видела в израильтянах крестьян — козопасов и овцеводов, которые «постепенно проникали на обжитые земли из пустыни и, после длительного периода непростого сосуществования с населением Ханаана, нападали и захватывали города-государства хананеев»34.
Этот этап являл собой стадию медленного формирования израильской нации с конца Позднего бронзового века до установления объединенной монархии при Давиде и Соломоне. Но можно ли говорить, что Альт и Нот более правы, чем такие основательные археологи, как Олбрайт, немало потрудившийся в 1920-е гг.?
Теория крестьянского восстания
В 1962 г., на волне нараставшей критики в адрес модели Альта и Нота о мирном проникновении израильтян в Ханаан, ученый-библеист Джордж Менденхолл из Мичиганского университета опубликовал версию, которую он сам назвал теорией «крестьянского восстания» и которая объясняла истоки израильского народа. Он предположил, что израильтяне первоначально были полукочевым народом, державшимся подальше от политических режимов того времени, в центре которых лежала система городов-государств на прибрежных низменных землях. Нарушая формальные границы и законы, установленные для них собственными феодалами и египетской администрацией, они мигрировали на нагорья, организовав независимую общину с эффективным самоуправлением. Кроме того, им удалось создать уникальную этническую общность35. Когда они организовались по принципу племенной конфедерации, им с успехом удалось «потеснить и разгромить малоэффективный комплекс городов, доминировавших по всей Палестине и Сирии в конце Бронзового века»36. Таким образом, по его мнению,
«…на момент начала формирования конфедерации двенадцати колен в Израиле не было сколько-нибудь массового вторжения в Палестину. Не наблюдалось и радикального вытеснения населения, не было геноцида, не отмечалось крупномасштабного изгнания масс жителей, а изгонялись лишь монархи, правители (да и то по необходимости!) Короче, не было вообще никакого завоевания Палестины; происходившее тогда можно было назвать — с точки зрения историка, интересующегося социо-политическими процессами — крестьянским восстанием против владычества взаимосвязанных городов-государств Ханаана»37.
Взгляд Менденхолла на происхождение израильских колен и завоевание Ханаана, развернутый и расширенный в 1970-е гг. профессором Норманом К. Готтвальдом38, в свое время воспринимался как нечто революционное. Более того, он довольно убедительно объяснял, почему не обнаружено никаких археологических свидетельств, подтверждающих историческую достоверность Исхода или сорокалетнего пребывания израильтян в пустыне. Еще более важно, что, по мнению Менденхолла, в числе главарей постулируемого «крестьянского восстания», видимо, была «группа пленных, трудившихся на рабских работах», которым «удалось бежать и вырваться из нечеловеческих условий существования в Египте»39. Рассуждая об их тяжелом положении, он, высказал предположение, что,
«не имея никаких других помощников, на которых они могли бы положиться в поисках защиты и поддержки, они решили установить прямую связь с божеством — Яхве, не имевшем себе подобных, за исключением человеческих мечтаний о действиях, посредством которых Бог являет Себя смертным людям»40.
Таким образом, одни сочетали верность «единому Всемогущему Господу» с принадлежностью к некой общности, дававшей им уникальную самоидентичность, а другие, находившиеся «под бременем монополии власти, в создании коей они не участвовали», стали просто пополнять их ряды41. В конце концов
«…все общины, имевшие клановую и племенную структуру, объединились во вновь сформированном союзе, который объединяли репрессии, коим его члены подвергались в Египте, освобождение от уз плена и целый ряд совместно пережитых исторических эпизодов, с которыми все отдельные группы отождествляли себя. Это союзное единство со временем возобладало и отказалось от разрозненных исторических традиций отдельных групп, объединившихся в союз»42.
Говоря это, Менденхолл имеет в виду, что ранние израильские общины включали в себя тех беженцев из Египта, история борьбы за выживание которых у себя на родине и последующее бегство в поисках свободы постепенно заслонили воспоминания о прошлом коренного народа. Акт Исхода имел следствием преодоление всех прочих локальных мифов до того времени, пока племенной союз не объединился на единой общей основе, ставшей средоточием их религиозного пафоса, независимо от этнических или культурных корней элементов, составлявших эту конфедерацию.