Роберт Силверберг - Замок Лорда Валентина
Он разорвал контакт и, пошатнувшись, ухватился за Карабеллу, которая поддержала его.
Насимонт уставился на Валентина, как человек, которого коснулось Божество, а затем упал на колени и сделал знак горящей звезды.
– Милорд… – прохрипел он едва слышно. – Милорд, прости меня… прости…
4
Наличие в пустыне такого количества разбойников удивило и испугало Валентина, потому что в истории почти не бывало подобной анархии на благополучном Маджипуре. Пугало также, что эти бандиты ранее были преуспевающими фермерами, теперь доведенные до нищеты грубым присутствием Короналя. На Маджипуре не было принято, чтобы правители так беззастенчиво пользовались своим положением. Если Доминик Барджазед считает, что может вести себя таким образом и удержаться на троне, то он не только негодяй, но и дурак.
– Ты скинешь узурпатора? – спросил Насимонт.
– Со временем, – ответил Валентин. – Но до этого еще много надо сделать.
– Я в твоем распоряжении, если могу пригодиться.
– Много еще разбойников между этими развалинами и Лабиринтом?
Насимонт кивнул.
– Много. В этой провинции входит в обычай бежать в холмы.
– Ты имеешь на них влияние, или твой титул герцога только для смеха?
– Они повинуются мне.
– Хорошо. Я попрошу тебя проводить нас до Лабиринта и предостеречь своих мародерствующих друзей от нападения на нас.
– Сделаю, Милорд.
– Но никому ни слова о том, что я показал тебе. Отнесись ко мне просто как к чиновнику Леди, посланному к Понтификсу.
Слабый блеск подозрения мелькнул в глазах Насимонта. Он недовольно спросил:
– Почему я не могу объявить тебя истинным Короналем?
Валентин улыбнулся.
– В этих нескольких плавучих повозках вся моя армия. Я не могу объявить войну узурпатору, пока у меня не будет побольше сил, отсюда секретность, отсюда и мой визит в Лабиринт. Чем скорее я получу поддержку Понтификса, тем скорее начнется компания. Как скоро ты будешь готов ехать?
– Через час, милорд.
Насимонт и кое-кто, из его людей сели в переднюю повозку вместе с Валентином. Ландшафт становился все более голым, теперь это была темная, почти безжизненная пустыня, где под сильным горячим ветром поднимались пылевые смерчи. Иногда вдали по шоссе возникали люди в грубой одежде, группами по трое-четверо. Они останавливались поглазеть на путешественников, но и только: никаких инцидентов не происходило. На третий день Насимонт предложил срезать путь к Лабиринту и тем сэкономить несколько дней. Валентин согласился без колебаний, и караван свернул к огромному высохшему озеру, а затем поплыл над скверной дорогой, изрезанной оврагами, мимо ряда тупых гор из красного песчаника и, наконец, по широкому плоскогорью, которое, казалось, не имело никаких отличительных черт: крупный песок и гравий до самого горизонта. Валентин видел, как тревожно переглянулись Слит и Залзан Кавол когда повозки оказались в этом унылом месте, и подумал, что они, наверное, шепчутся об измене и предательстве, но его вера в Насимонта не поколебалась. Он касался своим мозгом мозга предводителя бандитов через обруч Леди, и чувствовал, что это не душа предателя.
День, еще день и еще – путешествия в никуда, и Карабелла нахмурилась, и иерарх Лоривейд стала еще угрюмее, а Лизамон Холтен оттянула Валентина в сторону и сказала спокойно, как бы говоря о пустяках:
– А что, если этот тип, Насимонт, нанят мнимым Короналем и получил плату за то, чтобы бросить тебя в такое место, где тебя никогда не найдут?
– Тогда мы погибнем и наши кости навеки останутся здесь – сказал Валентин. – Но я не придаю веса таким опасениям.
Но все-таки и в нем росло некоторое раздражение. Вспоминая искренность Насимонта, он не мог поверить, чтобы какой-то агент Барджазеда выбрал такой продолжительный метод избавления от Валентина, когда для этого достаточно было одного удара мечом в метаморфских развалинах, но у него не было полной уверенности, что Насимонт знает, куда ехать. Здесь не было воды, и даже животные, способные питаться любой органической материей, худели и слабели, с трудом находя тощие кустики травы. В этом месте все было не так, не было надежды на избавление, но пробным камнем для Валентина был Делиамбер: колдун был весьма опытным и умелым в смысле самосохранения, а сейчас выглядел спокойным.
Наконец Насимонт остановил караван в том месте, где две линии голых холмов сходились в узкий, с высокими стенами каньон, и сказал Валентину:
– Ты думал, Милорд, что мы сбились с пути? Пойдем, я покажу тебе кое-что.
Валентин и несколько других пошли за ним к началу каньона – на расстояние пятидесяти шагов. Насимонт показал на огромную долину, начинавшуюся от каньона:
– Смотри.
Долина была пустынна: громадное веерообразное пространство тянулось к северу и югу по крайней мере на сто миль. Точно в середине долины Валентин увидел более темный круг, тоже колоссального размера, слегка приподнятый над плоской поверхностью долины. Валентин вспомнил: это была огромная насыпь темной земли, покрывавшая Лабиринт Понтификса.
– Послезавтра мы будем у Врат Лезвий – сказал Насимонт.
Валентин вспомнил, что у Лабиринта было семь входов, устроенных на равных расстояниях вокруг огромного сооружения. Когда он был там с поручением Вориакса, он вошел через Врата Вод, с противоположной стороны, где с Замковой Горы через плодотворные северо-восточные провинции спускалась река Глейг. Это был самый легкий путь к Лабиринту, и им пользовались высокие чиновники, когда у них было дело к министрам Понтификса. Со всех сторон Лабиринт окружала куда менее приятная местность, но все-таки более приемлемая, чем та, по которой только что проехал Валентин. Единственным утешением служило сознание, что он выйдет из лабиринта в более удачную сторону.
Лабиринт занимал огромное пространство и, поскольку состоял из многих уровней, спускаясь вниз по спирали, население его было неисчислимым. Сам Понтификс заминал внутренний сектор куда почти никто не имел доступа. Окружавшая его зона была областью правительственных чиновников-министров, громадного количества преданных душ, всю жизнь оставшихся под землей и занимающихся делами, которых Валентин не понимал. А вокруг правительственной зоны много тысячелетий развивалась внешняя оболочка Лабиринта, путаница круговых проходов, населенных миллионами темных личностей: конторщиками, торговцами, нищими, карманниками и бог знает кем еще, мир в себе, куда никогда не проникали ни солнечное тепло ни холодный свет луны, где всю красоту и чудеса Маджипура заменили бледные радости подземной жизни.
Наконец плавучие повозки добрались до врат Лезвий.
Небольшое крытое отверстие давало доступ в уходящий в землю туннель. Впереди стоял ряд вделанных в землю-бетон древних ржавых мечей. Он составлял барьер более символический, чем реальный, поскольку мечи были расставлены редко. Сколько же времени, думал Валентин, понадобилось, чтобы мечи заржавели в этом сухом климате пустыни?
Стражи Лабиринта ждали их сразу за входом.
Их было семеро – два хьорта, гейрог, скандар, лимен и два человека, все замаскированы, как было принято у официальных лиц Лабиринта. Маски были, в основном, символические – лоскут блестящей желтой ткани закрывал нос и вокруг глаз – создавали эффект необычности, а это и требовалось.
Стражи молча и невозмутимо стали перед Валентином и его отрядом. Делиамбер сказал Валентину:
– Они попросят платы за вход. Такова традиция. Подойди к ним и изложи свое дело.
Валентин сказал стражам:
– Я Валентин, брат покойного Вориакса, сын Леди Острова, пришел просить аудиенции у Понтификса.
Даже такое странное и вызывающее заявление не вызвало реакции со стороны замаскированных. Гейрог сказал только:
– Понтификс никого к себе не допускает.
– Тогда я буду просить аудиенции у его главных министров, которые смогут передать мое послание Понтификсу.
– Их ты тоже не увидишь, – сказал один из хьортов.
– В таком случае я обращусь к заместителям министров или если понадобится к заместителям заместителей министров. Единственное о чем я Вас прошу – разрешить мне и моим спутникам пройти в Лабиринт.
Стражники посовещались между собой, тихо жужжа, видимо, с помощью какого-то прибора. Это был какой-то ритуал чисто механического свойства, поскольку они вряд ли слушали друг друга. Затем гейрог снова повернулся к Валентину:
– Каково твое приношение?
– Какое приношение?
– Входная плата.
– Назови ее, и я уплачу, – Валентин сделал знак Шанамиру и тот достал кошелек. Но стражники покачали головами, а некоторые даже отвернулись.
– Не деньги, – презрительно сказал гейрог. – Приношение.
Валентин опешил и растерянно повернулся к Делиамберу. Тот ритмично покачал щупальцами, как бы подбрасывая что-то. Валентин понял. Жонглирование!
– Слит… Залзан Кавол…
