Виктор Файтельберг-Бланк - Бандитская Одесса 9. Бандиты эпохи «демократии»
Агенту удалось расслышать главную информацию. Мать, общаясь с родственниками, упомянула о том, что выбросила принадлежащий сыну нож в камышиный сноп. Несколько таких снопов были, так сказать, складированы во дворе дома.
Дальше было проще. Оперативники, к изумлению хозяев, внимательно осмотрели снопы с камышом и нашли орудие преступления. На ноже сохранились пятна бурого цвета, разумеется, кровь потерпевшего и отпечатки пальцев убийцы.
После такого развития событий Александр «раскололся» и рассказал, что произошло той трагической ночью. Бывший спецназовец был сильно пьян. Поняв, что Анатолий его опознал, он забежал домой, схватил нож и догнал потерпевшего на улице. Вначале попробовал извиниться и замять кражу, но рачительный хозяин был непреклонен: мол, с тобой, вором, разберутся. После этого Александр, которому горячая кровь ударила в уже разгоряченную алкоголем голову, набросился с ножом на своего односельчанина.
Тот пытался убежать, хотел перепрыгнуть через ближайший забор, но не успел. Разъяренный спецназовец бил, как говорится, «от души». Крики о помощи, раздававшиеся в ночи, никого из местных особо не побеспокоили. После расправы Александр, весь в крови, явился домой. Утром, когда разнеслась весь об убийстве, мать поняла, что произошло: спрятала нож и выстирала одежду. Выдавать сына милиции она, разумеется, не собиралась.
Велосипед Анатолия, как оказалось, подобрал случайный прохожий и спокойно присвоил себе. Мол, лежит бесхозная вещь, почему не воспользоваться?
Глава LXXII
Убийцу разоблачил «евроремонт» в подвале
В тот злополучный день все должно было разрешиться. Валентину надоели затянувшиеся разборки с некогда любимой второй половиной. Мужчина решил твердо и однозначно: дом, свою собственность, он однозначно продаст, переедет на другое место и начнет новую жизнь. Но, конечно же, оставит Светлане некоторую сумму. Так сказать, по доброте душевной. А вздумает баба «возникать» — пусть в суд обращается.
Размышляя таким образом, Валентин наконец увидел Светлану. Решил сразу перейти к делу: «Ну что, решим все по-мирному или будем судиться? Учти, закон на моей стороне, ты все равно проиграешь…» Это были последние слова хозяина дома: страшный удар по голове положил конец его бренной жизни.
Спустя некоторое время Беляевский райотдел милиции поступило заявление об исчезновении 53-летнего Валентина, жителя одного из сел Беляевского района. Мужчина ушел утром на работу, а домой так и не вернулся. Больше его никто не видел. Заявление в райотдел принесла супруга «пропажи», 50-летняя Светлана.
После того как разыскать в течение нескольких дней мужчину не удалось, правоохранители предположили худшее…
К расследованию подключились сотрудники областного управления уголовного розыска. Валентин жил в относительном достатке. Имел хороший дом и прекрасную дочь. Не хватало ему разве что взаимопонимания с супругой.
Не вдаваясь в подробности семейной жизни Валентина и Светланы, отметим только, что, прожив не один десяток лет в счастливом браке, они решили расстаться.
Оперативники начали с традиционного вопроса, которые задавали себе еще античные сыщики: «Кому это (смерть мужчины) выгодно?». Однозначно это было выгодно Светлане. Дело в том, что затянувшийся конфликт между супругами привел к тому, что мужчина решил продать дом, хозяином которого он являлся. Супруга была против, но Валентин не собирался отказываться от своих намерений.
Милиционеры основательно побеседовали со Светланой, однако она четко стояла на своем: я ни при чем, понятия не имею, где находится муж. Опросы потенциальных свидетелей — родственников, соседей и прочих — ни к чему не привели. Тщательный осмотр дома также оказался безрезультатен. Опера нутром чувствовали, что у супруги рыльце в пуху, но доказать ничего не могли. Ситуация зашла в тупик.
Вдруг у одного из оперуполномоченных возникла идея. Дело в том, что дочь супругов, 27-летняя Алена, жила и работала в другом городе, в конфликт родителей не вмешивалась. Жила, скажем, сама по себе, но регулярно приезжала к родителям в гости. Оперативник предложил ненавязчиво пригласить Алену, дабы та в их присутствии тщательно осмотрела родительский дом.
Так и сделали. Разумеется, супругу на время экскурсии удалили.
Непосредственно в доме Алена ничего подозрительного не заметила. Удача улыбнулась оперативникам после того, как они с дочерью заглянули в подвал. Алена удивилась: пол был вымощен хорошей плиткой… Прямо евроремонт какой-то. Но самое главное заключалось в другом: если раньше дочь могла спокойно стоять в подвале в полный рост, то теперь ей приходилось пригибаться…
Розыскники уже поняли, что им делать дальше. Ковырнули плитку, разбили бетонную стяжку и начали копать. Докопались…
Глазам милиционеров предстал труп исчезнувшего Валентина с кульком на размозженной голове. Позднее выяснилось: кулек надели потому, что рана сильно кровоточила. В сам кулек вылилось около двух литров крови. Там же в схроне находилось и орудие преступления — топор.
Дальше было проще. Со Светланой начали разговаривать, можно сказать, в другом тоне. Вскоре она во всем призналась: трудно ведь играть в молчанку, когда в подвале твоего дома замурован труп якобы исчезнувшего мужа. Женщина рассказала милиционерам следующее. Когда она окончательно поняла, что не сможет переубедить Валентина продать дом, то решила кардинальным образом избавиться от имущественного конкурента.
Убила его, нанеся несколько ударов топором по голове, затем замуровала труп в подвале, а сверху положила плитку. В этом деле ей помогал брат, который, по сути стал соучастником преступления.
Глава LXXIII
«Зона» в условиях рынка
Помнится еще по школьной программе советского периода крылатое изречение вождя мирового пролетариата: «Жить в обществе и быть свободным от общества невозможно». Все-таки прав был в этом Владимир Ильич. Большинство непутевых граждан, которые грубо игнорируют порядок и закон, к счастью для нас, законопослушных, рано или поздно попадает в кратковременную или длительную изоляцию. Но даже будучи за решеткой, тамошний контингент живет в соответствии с общественными реалиями.
Наш собеседник — начальник Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний в Одесской области Александр Галинский.
Справка. В структуру уголовно-исполнительной системы Одесской области, кроме аппарата управления, входит четыре колонии (три из них находятся в Одессе), два следственных изолятора (в Одессе и Измаиле) и лечебно-трудовой профилакторий в Вилково. В том числе: УИН (учреждение исполнения наказаний) № 74 для женщин, которые осуждены впервые; УИН № 51 для лиц, которые осуждены впервые за тяжкие преступления; УИН № 14 для неоднократно судимых; Центр ограничения свободы № 111 в Ширяевском районе-колония-поселение для лиц, которые осуждены к ограничению свободы, а также для тех, кому эта более мягкая мера наказания заменила лишение свободы. В настоящее время в упомянутых учреждениях содержатся около 7,4 тысячи человек. Кроме того, 8,5 тысячи находится под надзором уголовно-исполнительной системы.
— Александр Иулианович, как выживают колонии в современных рыночных условиях?
— «Выживают» — чересчур грустное определение. Все-таки мы находимся на государственном обеспечении, которого, конечно, недостаточно. Впрочем, за последние годы ситуация улучшилась. Если раньше государственное финансирование удовлетворяло наши минимальные потребности на тридцать процентов, то сейчас на сорок-пятьдесят. С 2003 года стали поступать деньги на капитальный ремонт.
Мы не просим увеличить финансирование. Мы просим дать возможность осужденным заработать самостоятельно. Эти деньги пойдут на повышение зарплаты работникам, на погашение исков к ним, помощь семьям заключенных, улучшение коммунально-бытовых условий в колониях. Не говоря уже о том, что трудовая занятость контингента имеет серьезное профилактическое значение.
Мы сумели обеспечить нормальные условия для «колониального» производства. Мужчины имеют возможность заниматься металло — и деревообработкой, чугунным и стальным литьем. Женщины преуспели в швейном деле, наши подопечные даже выиграли тендер на пошив формы для сотрудников департамента. Так что, если все делать правильно, можно не только выживать, но и зарабатывать. К слову, все наши четыре колонии работают с прибылью.
— Во сколько обходится содержание одного осужденного, питание, например?
— Ежесуточное питание одного человека обходится в 3,5–3,7 гривни. Туберкулезникам дважды в год положен курс усиленного питания около 10 гривен в день. Учитывайте, что это стоимость только самих продуктов. Мы закупаем их оптом по достаточно приемлемым ценам. Кроме того, областной департамент располагает подсобным хозяйством, а каждая колония имеет свою хлебопекарню. Разумеется, в еде осужденные не шикуют, но и не голодают.
