Павел Амнуэль - Вселенные: ступени бесконечностей
Здесь описано состояние наблюдателя, память которого хранит данные из двух или более ветвей, приведших к данной эвереттической ситуации. Шеррард диагностировал это как болезнь, аналогичную раздвоению личности — шизофрении, — но у него были на этот счет сомнения, которые доктор высказал в разговоре с коллегой.[79]
Еще одна цитата:[80]
«Эйни не знала, что будет помнить завтра. Ее это не беспокоило. Ее вообще обычно не беспокоило то обстоятельство, что прожитая жизнь представлялась ей двумя руслами разных рек, втекающих в одно устье — сегодняшний день. Она так жила, и в детстве думала, что так живут все. Она помнила не совсем то, что другие, хотя и общего было много: мама, например, была одинаковой в обоих руслах, она прижимала дочь к тощей груди, гладила по волосам и говорила: „Да, все так и было с тобой, только не надо никому рассказывать, все помнят разное, каждый — свое, живи сегодняшним днем, и никогда не ошибешься“. Эйни жила сегодняшним днем, но назавтра этот день становился вчерашним, убегал в память, раздваивался, и ей не хотелось выбирать, иногда выбор оказывался труден, и когда в шестом, кажется, классе, сейчас она и не помнила, да, кажется, это было в шестом… или восьмом… одна память подсказывала: в восьмом, другая — в шестом… неважно… что-то случилось такое, о чем ей вспоминать не хотелось, и память об этом действительно остыла, съежилась, но было что-то страшное… в одной памяти — очень, в другой… она не помнила сейчас, что было в другой, но точно знала, что с тех пор не выбирала никогда.
Она вела дневник, записывала все, что происходило за день. Ничего особенного, конечно — суета, жизнь, однообразная, как лента эскалатора, и такая же нудно текущая, но иногда случались события… встреча с Джошем… свадьба… В дневнике Эйни записала: „Были в мэрии, получили бумаги, теперь мы официально муж и жена“. Год спустя она не помнила этого события, помнила два других, похожих — как они с Джошем записывались в Манчестере и как венчались в маленькой церковке в Сохо. Когда Джош умер, соседка, миссис Корнблат, принесла Эйни письма, которые он ей, оказывается, писал — Эйни не помнила этого, но письма сохранились, она изредка натыкалась на них в ящике комода и перечитывала, всякий раз удивляясь тому, как мог Джош, живя с ней в мире и согласии, писать такие гнусности»…
В данном отрывке описан случай устойчивого раздвоения памяти; пациентка вынуждена принимать решения о своей будущей жизни на основе данных не одной ветви альтерверса, а двух, что, конечно, существенно осложняет ей жизнь, поскольку она не уверена (и не может быть уверена), какая из ее памятей «настоящая».
В истории медицины известно немало случаев так называемой «наведенной памяти» и «ложной памяти», когда отрывочные воспоминания возникают в результате травмы или внешнего психологического или психотропного вмешательства. Однако практически во всех случаях ложной или наведенной памяти пациент «помнит» отдельные события из собственной жизни, и практически никогда речь не идет об исторической памяти, об альтернативном варианте истории. Случай Эйни Кроуфорд в настоящее время не единственный, но в 2007 году был первым, надежно документированным. Психологическая реконструкция размышлений Эйни полностью соответствует сохранившимся медицинским записям и достаточно объективна. С точки зрения внешнего наблюдателя (доктора Шеррарда, к примеру), «правильной» была память Эйни, которая соответствовала историческим событиям, произошедшим в «нашей» ветви — та память, где, например, Черчилль скончался в 1961, а не в 1943 году. Достаточно легко было проверить на соответствие нашей ветви и личные обстоятельства жизни, рассказанные Эйни — в том числе разрешить мучившую ее проблему, убила ли она «на самом деле» своего мужа Джоша. Доктор Шеррард в свое время такого расследования не провел — в связи с гибелью пациентки[81] он закрыл ее медицинское дело и время от времени возвращался к нему в своих размышлениях (которые он записывал), не предпринимая усилий для проверки личной истории Эйни.
Глава 10
Пограничные склейки
В последние два года, после публикаций Moyler, Akovinska & Schtrumm (2054), Kachinsky (2055) и др., проблемой обратных ветвлений и разветвленной памяти серьезно заинтересовались историки, осознавлие, что появилась возможность[82] уточнить некоторые исторические точки и времена бифуркации. Однако феномен Эйни Кроуфорд не дает для таких исследований досточного материала, а иные подобные случаи все еще недостаточно информативны.
Особняком стоит уникальный феномен Эндрю Пенроуз, исследованный во множестве научных публикаций после того, как была опубликована история ее болезни и смерти (Coulmann, 2050). Пенроуз был поставлен (по-видимому, ошибочно) диагноз РМЛ — расстройство множественной личности. В психиатрии это не редкий диагноз, достаточно упомянуть нашумевшее во второй половине ХХ века дело Вилли Миллигана, обладавшего двадцатью тремя независимыми личностями, каждая из которых время от времени «брала на себя» управление сознанием пациента, причем, когда одна личность сменяла другую, менялось и состояние действующей памяти — Миллиган помнил только то, что могла помнить личность, временно взавшая на себя управление сознанием.
Синдром РМЛ поддается лекарственному и психотерапевтическому лечению, которое «убивает» лишние личности. РМЛ в том виде, как этот синдром описан в медицинской литературе, действительно является феноменом психиатрическим, не связанным (разве что опосредованно) с проявлениями многомировой природы сознания. Здесь, конечно, проблема заключается в умении психиатров распознавать разницу между РМЛ как психической болезнью и видимостью РМЛ как проявления мультивидуума. Первое — болезнь, второе — нормальное состояние сознания и самосознания.
В частности, в сознании Эндрю Пенроуз произошла стабильная склейка трех альтерверсов, причем у исследователей существуют большие сомнения в том, что склейки принадлежали именно к эвереттическому многомирию. Удивительно, что психотерапевт Штейнбок сумел в условиях, в которых содержалась доктор Пенроуз, распознать истинную причину возникновения видимости РМЛ.
Обычно сознание больного РМЛ расщепляется на два или больше (в случае Билли Миллигана — двадцать три) независимых друг от друга сознаний — но ни разу не было зафиксировано случая, при котором сознания эти принадлежали бы известным личностям, проживавшим не одновременно с пациентом, но значительно раньше и к моменту проявления РМЛ уже умершим. Более того, одна из трех личностей, замещавших друг друга в сознании Эндрю Пенроуз, принадлежала не реальному человеку, но литературному персонажу — впрочем, относительно последнего у исследователей существуют сомнения, поскольку у описываемого литературного персонажа (Алисы) был жизненный прототип (Алиса Лиддел), который, возможно (но не доказано!) мог быть «на самом деле» одним из сознаний доктора Пенроуз.
Если описывать случай Пенроуз не как РМЛ, но как ментальную склейку, следовало бы ожидать, что ситуация должна соответствовать комплексу решений квантовых уравнений при начальных и граничных условиях, задаваемых данными, полученными при изучении ситуации и поведения личностей, составлявших сознание доктора Пенроуз.
В нулевых годах ХХI века, когда имел место описываемый феномен, такие уравнения не только не могли бы решены, но и о том, чтобы их составить, не могло быть и речи: физики в то время оперировали только линейными частями квантовых уравнений (уравнениями Шредингера), и более того: поскольку доктору Пенроуз был поставлен официально психиатрический диагноз, описание этого случая (причем сильно сокращенное и отредактированное военной цензурой) появилось лишь в медицинском журнале Review of Psychiatry (Amistad, 2006[83]), который, естественно, физики (тем более, специалисты по квантовой физике) не читают, и потому феномен Пенроуз оставался неизвестным и не исследованным до тех пор, пока не был опубликован анализ эпикриза (Coulmann, 2050).
Проследим последовательность размышлений психиатра Штейнбока, который в 2005 году обследовал доктора Пенроуз,[84] пытался ей помочь и был убит во время этой попытки.[85]
«— Доктор Эндрю Пенроуз не страдает расстройством множественной личности, — перебил Штейнбок, почувствовав неожиданно, что раздражение, волнение, злость, все ощущения сползли с него, как брюки без пояса, остались только одно чувство и только одно желание. Ни о том, ни о другом он не мог сказать вслух.
— Да? — удивился Гардинер, а Амистад поднял вверх свои густые брови. Бржестовски, напротив, таинственно усмехнулся и, как показалось Штейнбоку, едва заметно ему подмигнул, хотя, скорее всего, это был нервный тик, и не более того. — Разве не вы, доктор, написали в своем предварительном заключении…
