Игорь Акимушкин - Мир животных. Том 1
Впрочем, на одомашненных потомков утверждение не распространяется. С легкой руки аргонавтов 150 пород овец рассеяны ныне повсюду. Не отстали и козы. Но их движение повернулось, кажется, вспять. Вредная привычка выдергивать растения с корнем, превратившая многие ареалы козоводства в бесплодные пустыни, вынуждает людей все чаще прибегать к решительным мерам сопротивления. За дикими козами такого варварства по отношению к флоре Земли не замечено.
Итак, 22-25 видов. Этого вполне достаточно, чтобы на страницах книги образовалась порядочная толкучка. Чтобы ее не было, воспользуемся похожестью некоторых зверей друг на друга и разделим подсемейство на четыре трибы (как советуют нам современные систематики).
Триба первая: оронги и сайгаки.
Триба вторая: горалы, сернокозы, снежные козы, серны.
Триба третья: полукозлы (тары), козлы (винторо-гие, безоаровые, козероги, туры), нахуры, гривистые бараны, бараны.
Триба четвертая: овцебыки и такины.
Прямо сказать, когда смотришь на сайгачат, невольно ступаешь на путь сравнений и фантастических догадок. У них мордочки вытянуты с явным намерением превратиться в хобот. Кажется, задайся они (где-нибудь в третичном периоде) навязчивым вопросом: «А чем завтракает крокодил?», и это удобное хватающее приспособление им было бы обеспечено, как и любопытному слоненку из сказки Киплинга.
Однако ничего такого не произошло. Зато у сайгаков (только у самцов) выросли рога. (Китайские лекари добывают из рогов сайгака тонизирующие лечебные препараты.)
Странная горбоносость сайгака – результат особого устройства его носа: носовые кости, высоко изогнуты, образуя весьма поместительную полость, в изобилии выстланную изнутри слизистыми железами. Рога сайгака, истертые в порошок, китайская медицина включает во многие лечебные смеси, и потому цена пары рогов на мировом рынке 250 долларов.
Раньше водился сайгак во многих местах. Считают, что ареал его простирался на всю Центральную и Западную Европу (даже в плейстоценовых слоях Темзы нашли кости сайгаков), на востоке – до Аляски. Ныне уцелел сайгак лишь в Монголии, в Китае и у нас (от степей Предкавказья, низовьев Волги до полупустынь Средней Азии).
Современный запрет охоты привел к тому, что в 1958 году сайгаков в стране стало больше двух миллионов – приятная цифра! Лишь Астраханское промысловое хозяйство на правом берегу Волги без ущерба для роста стад добывает теперь по 200 тысяч голов в год.
Но вернемся к сайгачатам. По-видимому, начало истории о них следует отнести месяцев на шесть назад, то есть на тот самый срок, который понадобился их матери для вынашивания. Мы, таким образом, окажемся перед значительным в жизни сайгачьих стад событием.
Десять дней декабря. Метров на сто в диаметре утоптана степь плененным стадом самок. Их много (бывает что и пятьдесят).
Самец один. Впрочем, вокруг несколько повергнутых соперников.
При рождениях самцов-сайгаков столько же, сколько и самок, а после первого же гона на 80-90 процентов меньше! Рвут истощенных самцов волки, но немало, наверное, гибнет и в драках.
Гаремные стада не рассеиваются, не разъединяются, когда приходит время родов.
Они не таятся, не ищут укромных местечек.
«Роддом номер такой-то» расположен обычно на гладкой, открытой со всех сторон равнине, и благо для малышей, если тут найдется небольшое понижение почвы, чтобы хоть немного укрыться от неуемного весеннего ветра. От прочих опасностей защищают лишь дальние расстояния.
15-20 минут священных страданий, и мир приветствует своих новых обитателей. Сайга, еще не чувствуя себя матерью, поскорей убегает. Но она вернется: зов природы заставит ее стремглав примчаться назад и быть нежной.
Как она их находит, именно своих малышей? К ней со всех сторон тянутся одинаковые головки, но собственные дети ждут! И ведь найдет безошибочно, даже если они непоседы.
И вот время завидно стремительного роста. Пятидневными щиплют траву. Месячными к трем килограммам своего веса прибавили еще шесть и, если мужского пола, уже имеют рожки. Через шесть месяцев весят чуть ли не тридцать килограммов. В семь месяцев, но большинство в двенадцать, – уже взрослые (самцы несколько позже, месяца на четыре).
Перед вами взрослый сайгак. У него рога длиной в 30 сантиметров – почти прямые, лишь изогнуты некрутой волной. Он в холке до 80 сантиметров. Рыжеват (изредка, однако, встречаются черные мела-нисты и белые альбиносы). Говорят, что сайгак похож на овцу на тонких ножках, но, пожалуй, это мнение слишком субъективное. Ранняя склонность к хоботеобразованию (если так можно сказать) оставила на нем неизгладимый отпечаток – он горбонос, как грек: вздутую морду венчает спереди небольшой хоботок «с широкими, трубкообразными, тесно сближенными ноздрями».
Его «следует считать животным степного ландшафта». В пустыню сайгак был загнан человеком. Таково мнение профессора Верещагина. Он считает также, что в доисторическое время, в плейстоцене и голоцене, сайгаки старались держаться поближе к лесу или, по меньшей мере, в зарослях и камышах, подобно некоторым африканским антилопам.
Но все в современном сайгаке выдает жителя широких просторов. Скоростные качества сайгака еще выше, чем у джейрана (70 километров в час). Зрение великолепное. За версту сайгак видит разные не слишком мелкие предметы (например, крадущегося браконьера). А слух слабый. Такого рода способности (и неспособности!) хороши только в пустыне. И потому сайгак, оказавшись в местности с ограниченным обзором, старается в ней не задерживаться. И еще: стада у сайгаков, особенно зимой, велики – не для зарослей, где трудно сохранять их монолитность.
У склонов монгольского Алтая, в Джунгарии, в низменности Зайсана мчится быстрый сайгак. Удивительная, редкая у него поступь-иноходь! Тело вытянуто струной, голова опущена, как у мотогонщика: чтобы уменьшить сопротивление встречного воздуха.
Таким жители Самары начертали его в гербе своего города.
Жил-был…
Жил-был у старушки Земли нубийский, пиренейский, альпийский, винторогий, сибирский, кавказский и безоаровый… Ну конечно, козел!
По поводу того, что «вздумалось козлику в лес погуляти», на этих правдивых страницах утверждать не следует: все восемь видов козлов характерны для мест горных, у многих из них есть даже общий эпитет высокого научного (не литературного) значения: каменные.
Правда, обладая исключительной подвижностью, козлы регулярно спускаются вниз. Причины однообразны: неодолимые заносы снега, поиск пищи, воды, соляной голод.
«Козероги, гонимые неудержимым соляным голодом, мчались по ночам туда, куда бегали из года в год их предки, – в степь, на солончаки» (Кияс Меджидов, лезгинский писатель).
Тут необходимо одно небольшое уточнение. Профессор В. Гептнер считает, что астрономические «козероги» – название неверное: «Не козероги, то есть некие животные с рогами козла, но самые настоящие козлы».
Так вот, если даже и случается козлам обитать на лесистых склонах, то они, как правило, держатся вблизи крутых скальных обнажений: уверенней чувствуют себя, когда под копытами камень. У них пальцы, заключенные в твердый роговой башмак, эластичны, шероховаты и чутки в прикосновениях с твердыми предметами, как мозолистая ладонь слесаря.
Снежный козел Скалистых гор – единственный дикий козел Америки. Но это не настоящий козел: в его анатомии много черт, сближающих его с антилопами. Новорожденные снежные козлята через десять минут уже встают на ножки, через двадцать – сосут, через полчаса резво прыгают по скалам.
Очевидно, постоянному соседству с жесткими «шрамами планеты» обязаны козлы и своей окраской: одноцветны, коричневатых и серых тонов, в тон камню.
История этих зверей проста и опять же определилась как результат их сердечной склонности к горным местам. Родиной козлов считают Азию. Оттуда весьма медленно, стараясь держаться поближе к вершинам, двинулись на восток и на запад. Новые земли осваивали столь неторопливо, что успевали по пути эволюционировать, образуя новые виды и подвиды. Впрочем, ухитрялись даже расселиться в Англии (где их впоследствии уничтожили), а часть козерогов, то есть горных козлов ибексов, перебралась и в-Африку. Так и по сей день осталось: одни живут в Евразии (в Пиренеях, Альпах, Центральной и Средней Азии, в Сибири), а другие там, на Африканском континенте, в Нубии.
Конечно, теперь, когда столько времени прошло, нарисованная картина расселения горных козлов может быть только гипотетической, но она удобна для того, чтобы провести цепь сравнений между остальными видами.
Прежде несколько слов о чертах общих.
