Георгий Далидович - Заметки об искусственном интеллекте
Конечно, расчет конфигурации цветка был не единственной и не главной задачей, выполнявшейся на "Марке 1". Спустя несколько лет он был использован при создании английской атомной бомбы. Сохранились свидетельства того, что Тьюринг проводил на нем и "несанкционированные" вычисления. Что еще считал "Марк" — известно только ему и Тьюрингу. Возможно, это были работы для правительственного Департамента кодов GCHQ (Government Code unit) — организации, продолжавшей работы по дешифровке, начатые во время войны в Блечли, с которой Тьюринг не прекращал сотрудничество, о котором в Манчестерском университете никто и не подозревал. На этот раз в центре внимания GCHQ были шифры советской резидентуры в Англии. Но не исключено, что вычислительные эксперименты касались ранних "детских" увлечений Тьюринга: в этот период он разрабатывает квантовую теорию спиноров — компонентов элементарных частиц — и работает над некоторыми вопросами теории относительности. Тогда же он проявляет серьезный интерес к методике психоанализа Юнга и записывает все свои сны. Эти записи не сохранились.
С 1952 года у Тьюринга новая страсть — Скандинавия: страны, города и широкий круг знакомств. В названиях многих его программ начинают звучать скандинавские имена: начиная с Ибсена и заканчивая его новым другом из Норвегии — Кьелем (Kjell). Увлечение скандинавской природой, скандинавским искусством и скандинавскими друзьями многое говорит о душевном состоянии и настроениях Тьюринга в этот период. Он всегда внимательно и тонко чувствовал природу. Норвежские ландшафты, как и многочисленные, но мимолетные знакомства, — идеальный мир для уставшего сознания.
Несмотря на видимое благополучие, Тьюринг все это время балансирует на грани допустимого. Надо напомнить, что середина 50-х — это расцвет маккартизма в США и разгар "холодной войны", а волна охоты на "неблагонадежных" докатилась и до Британских островов. Тьюринг мог себе позволить игнорировать общественное мнение и настроения в обществе, хотя никогда не вел себя вызывающе. Возможно, он даже пытался найти компромисс с гетеросексуальным окружением. Еще во время войны Тьюринг сделал официальное предложение одной из своих коллег-математиков, но впоследствии отказался от него, признавшись в своих пристрастиях. Но общество не хотело игнорировать слишком независимого математика, не скрывавшего своей гомосексуальности. Поэтому и произошло то, что, в общем-то, не могло не произойти.
Криминальный сюжет этой истории выглядит обыденно и банально. Наверное, подобные ситуации не раз происходили до него и многократно, с некоторыми вариациями повторялись и после. То, что это случилось именно с ним, было закономерно. В 1952 году дом Тьюринга был взломан и ограблен одним из друзей его сексуального партнера. Не поддавшись на шантаж, Тьюринг сообщил об ограблении в полицию. В процессе расследования всплыли и особенности его взаимоотношений с молодым "другом". В результате, против него было выдвинуто обвинение в "крайне непристойном" поведении на основании британского закона о гомосексуализме. Тьюринг не испытывал раздражения или злости по отношению к полицейским. Сохранилось свидетельство того, что он называл их "милыми бедняжками" (the poor sweeties). Суд состоялся 31 марта 1953 года. Единственное, что заявил Тьюринг в свою защиту, — это то, что "он не видит в своих действиях ничего противозаконного". Однако это мало волновало суд. Приговор был на выбор: либо тюремное заключение, либо инъекции эстрогена — женского гормона "для снижения либидо" — в течение года, что являлось способом химической кастрации. Тьюринг выбрал последнее.
После того, как подробности дела стали достоянием публичного скандала, его лишили "допуска" (security clearance) и уволили из Департамента кодов. Так закончилась его служба Британской империи. Более того, широкий круг международных связей Тьюринга создал серьезные проблемы для Intelligence Service, которая начала тотальную проверку всех его друзей и знакомств. А поездка Тьюринга на Корфу, в Афины и Париж в 1953 году, сопровождавшаяся многочисленными новыми знакомствами, вызвала панику в Британской службе безопасности: Тьюринг был признан "неблагонадежным", а знал он слишком много. Европейские друзья Тьюринга не имели представления о его работе и не подозревали, что он является носителем важнейших государственных секретов. Приезд норвежского друга Кьеля в Ньюкасл всполошил всю полицию северной Англии, которая организовала за ним слежку.
Формально его работа в Манчестерском университете продолжалась, и, более того, как это называлось бы у нас, "трудовой коллектив взял его на поруки". Тьюринг, оставаясь исследователем, делился с коллегами своими наблюдениями над последствиями воздействия эстрогена на свой организм. Однако скандальные статьи в местных газетах и неприязненная атмосфера привели к тому, что он стал все реже появляться в университете.
Нельзя сказать, чтоб все злоключения этих лет вызвали у Тьюринга депрессию. Он изучает скандинавские языки и пытается найти работу во Франции, но безуспешно. Однако унижение от регулярных "процедур" и изоляция в среде коллег, несомненно, привели к стрессу. Умирающая Британская империя сполна отплатила ему за его службу своими консервативными законами и верностью традициям. Все переживания оставались внутри, и даже среди его ближайших друзей, которые по возрасту были моложе его, никто не мог бы сказать, что понимает или хотя бы знает Тьюринга по-настоящему. В марте 1954 года он отправил им несколько открыток, озаглавленных "Послания невидимого мира". На одной из них, адресованной Робину Гэнди (Robin Gandy), который был его аспирантом и длительное время интимным другом, было написано:
Hyperboloids of wondrous Light
Rolling for aye through Space and Time
Harbour those waves which somehow Might
Play out God's holy pantomime.
Удивительный свет не прекращает вековых скитаний,
Пронзая пространства завесы.
Прими его, и он, быть может, откроет сценарий
Божественной пьесы.
Или:
Сверкающий света поток
Не остановит пространство и время.
Замысел своей пьесы откроет Бог
Тому, кто примет знания бремя (или поток сей в темя).
Да простит меня Тьюринг за эти вариации.
Вот, собственно, и все.
8 июня 1954 года Алан Матисон Тьюринг, кавалер ордена Британской империи, член Королевского ученого общества, математик, многие работы которого были поняты только в 70-х годах, и скандально известный гомосексуалист, был найден мертвым в постели у себя дома в Вилмслоу. По полицейскому отчету, предположительно за день до этого он принял цианистый калий. Тьюрингу был 41 год. Рядом было найдено надкусанное яблоко, на которое был нанесен цианид.[1] Он использовал этот реактив в опытах по электролитическому нанесению покрытия на ложки. Химические эксперименты были его любимым увлечением с десятилетнего возраста.
Его мать отказывалась поверить в официальную версию о самоубийстве, она считала происшедшее несчастным случаем. Впрочем, она его мало знала и никогда не была особенно близка. Кроме гипотезы о несчастном случае, которую разделяла, похоже, только мать Тьюринга, могло бы иметь место и предположение, что британской Intelligence Service надоело заниматься проработкой контактов "неблагонадежного", общительного, часто бывающего за границей и слишком много знающего бывшего коллеги. Но для тех, кто пытался понять "мир Тьюринга", я думаю, сомнений в добровольности и осознанности его ухода не возникает.
Здесь я слышу читательскую реплику: "Минуточку, так это все? А каков же вывод?"
А выводов сегодня не будет. Это жизнь, а не выдуманная история с обязательной моралью в конце.
Примечания
1
Эмблема Apple-Mac и яблоко познания из библейского мифа. Он всегда выбирал свой путь, и даже цианистый калий он решил принять таким необычным способом. Или он хотел этим что-то сказать и оставить свое последнее послание?
