Вячеслав Маркин - Кропоткин
Пройдет десять лет, и Кропоткин, тоже совершивший свой побег к свободе, назовет себя приверженцем Бакунина, а еще через несколько лет фактически займет его место в мировом революционном движении как ведущий теоретик анархизма («безгосударственного коммунизма»). Он ехал в Сибирь как бы по следу Бакунина, не предполагая еще, что станет его последователем в прямом смысле этого слова. Не рассчитывал он и на возвращение из Сибири ученым-естествоиспытателем. Думал лишь об участии в проведении реформ административной системы, о самообразовании и знакомстве с огромным, богатейшим и неосвоенным краем. Если сведения о Бакунине можно было черпать только из слухов, противоречивых и часто далеких от действительности, то о природе Сибири и Дальнего Востока обстоятельно и достоверно рассказывала научная литература, которая, впрочем, лишь начала появляться в те годы. В ней сообщалось о крупных открытиях, сделанных в далеком краю.
H. Н. Муравьев, подписав в 1858 году Айгунский, а через два года Пекинский договоры с Китаем[10], энергично взялся за освоение новых территорий. В 1859 году под его личным руководством вдоль всего побережья Приморья прошла со съемкой рекогносцировочная морская экспедиция. Тогда были открыты бухта Находка и залив Петра Великого, на берегах которого в следующем году появилась морская крепость Владивосток. Продолжались детальные съемки местности, составлялись карты побережья, Сахалина, Уссурийского края. Одним из благих дел Муравьева стало образование в Иркутске Сибирского отдела Императорского Русского географического общества и поощрение его деятельности как научного центра, единственного тогда в Сибири. Это был второй в России (после Кавказского) филиал Географического общества, которому традиционно покровительствовала местная власть.
К 1861 году, после того как Муравьев покинул Сибирь, активность Сибирского отдела Русского географического общества снизилась. В. И. Вагин, один из его наиболее энергичных деятелей, вернувшись в этом году после долгого отсутствия в Иркутск, нашел отдел «в полном бездействии». Практически он распался: не было ни председателя, ни правителя дел (секретаря). Но в начале зимы члены отдела, оставшиеся еще в Иркутске, получили «лист», в котором сообщалось, что «М. С. Корсаков желает избрать председательствующим в отдел Б. К. Кукеля и правителем дел А. С. Сгибнева и покорнейше просит членов отдела написать на сем же о своем согласии или несогласии на этот выбор». Согласие было всеобщим.
В результате этих своеобразных выборов отдел обрел новых организаторов, которые сразу взялись за дело. С ними Кропоткину предстоит сотрудничать. Генерал Болеслав-Виктор Казимирович Кукель, военный губернатор Забайкальской области и начальник штаба Забайкальского казачьего войска — военный инженер по образованию, литовец по происхождению. Артистичный по природе, он хорошо пел, играл на фортепьяно — и был горячим сторонником реформ, провозглашенных Александром II, но не доведенных им до конца. Взгляды Кукеля были либеральными, и он сразу же вовлек Кропоткина в разработку реформ самоуправления и тюремной системы. Кукель умело направлял деятельность распорядительного комитета Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества, которым руководили сначала капитан-лейтенант А. С. Сгибнев, а потом поручик корпуса топографов А. Ф. Усольцев[11]. Беззаветно преданный интересам отдела, Арсений Федорович Усольцев сам был опытным путешественником, прекрасно знающим сибирские горы, реки, тайгу.
Постоянным сотрудником Сибирского отдела являлся горный ревизор полковник Александр Христианович Фиттингоф, «одна из симпатичнейших личностей, какие я когда-нибудь знал», как писал о нем Вагин. Уже немолодой Фиттингоф с истинно немецкой аккуратностью приводил в порядок геологические коллекции отдела. Все привозимые из дальних походов образцы горных пород проходили через его руки. Завсегдатаем общих собраний был бывший директор гимназии Семен Семенович Щукин, собиравший материалы по естественной истории, которые он отправлял своему брату в Петербург. Состоял он в переписке и с другими учеными в столице и в Москве.
Совсем небольшими силами продолжилось начатое первопроходцами открытие Сибири. Энергичный и любознательный Кропоткин активно включился в жизнь отдела. Он начал с изучения того, что уже было собрано до него, работая вместе с Фиттингофом, а потом сам стал организатором экспедиций. Основной район географических исследований отдела — Амурский край, куда чаще всего отправлялись небольшие экспедиции. По их возвращении заслушивались сообщения, наиболее интересные рекомендовались к публикации в «Записках» отдела. Кроме того, работала Туруханская экспедиция ссыльного историка и публициста А. П. Щапова и этнографа И. П. Лопатина. Из этой экспедиции поступали ценные этнографические материалы, образцы горных пород и минералов. Иннокентий Лопатин первым из членов отдела занялся исследованием Сахалина, а Арсений Усольцев побывал в не менее труднодоступном краю — в долине реки Чары, притока Олёкмы. Пройдя с топографической съемкой более двух тысяч километров, он проник в верховья Чары и в низовья реки Муя, а также на озеро Леприндо (на тогдашней карте оно значилось как Лемберме).
Все ученые, бывавшие в Иркутске проездом, обычно выступали в отделе со своими сообщениями: академики Ф. Б. Шмидт и Г. П. Гельмерсен[12], итальянский геолог Рафаэль Пумпелли, а позже — молодой исследователь Уссурийского края H. М. Пржевальский, русский зоолог и ботаник Густав Радде…
Региональный отдел Географического общества России стал чем-то вроде сибирской Академии наук. Во всяком случае, он объединял вокруг себя людей образованных, энергичных и увлеченных познанием края. Князю Кропоткину, прибывшему из столицы, никак нельзя было миновать этого сообщества, и первым, с кем он познакомился, стал председатель отдела Б. К. Кукель. Утром пришел писарь из канцелярии — «генерал-майор Кукель просили прислать к себе…». Накануне он сказал, что возьмет Кропоткина в свой штаб, в Читу. Кропоткин явился в парадной форме и очень смутил этим Кукеля, который звал его, чтобы попросту, без чинов, просить помочь в работе. Пришлось переодеться.
Так началась служба Кропоткина в Сибири. Главным открытием, сделанным им в Иркутске, стала публичная библиотека, неожиданно богатая, особенно журналами и газетами — с полсотни русских, польских, немецких и французских изданий. В читальном зале можно было читать бесплатно, а на дом книги выдавали в другой частной библиотеке, где за вход приходилось платить по 10 копеек. И еще одна библиотека — Вагина и Шестунова, совершенно особенная по своему характеру. Интересную историю этой библиотеки поведал Кропоткину ее хозяин Шестунов. Начал он дело в 1850-х годах, имея ничтожный капитал — всего 300 рублей. Но он выписал журналы, накупил старых у знакомых, отдал собственные книги. Так составилась изрядная библиотека, и люди повалили в нее: до 120 человек в сутки. Настало время, когда этот своего рода клуб закрыли из-за слишком смелых разговоров, и Шестунов перевел библиотеку в Кяхту. Потом, в пору пореформенной «оттепели», пришлось организовывать ее заново. К моменту появления Кропоткина библиотека уже снова процветала. Он стал одним из восьмидесяти ее постоянных клиентов. В библиотеке образовался своего рода клуб чтения, разговоры в котором заканчивались нередко уличными демонстрациями. Люди приходили в библиотеку Вагина не только читать, но и говорить на любые темы — в казенной императорской библиотеке такие разговоры запрещались.
Все это происходило с попустительства либерального генерала Болеслава Кукеля. Любимым его высказыванием было: «Всякое насилие есть мерзость, дайте свободу!» Кукеля и в самом деле окружал воздух свободы: при нем можно было читать строжайше запрещенный «Колокол», обсуждать положение в охваченной восстанием Польше, проекты реформ административной и судебной систем. Собственно, именно к работе над реформами хотел привлечь Кукель нового сотника, появившегося в его штабе. Вскоре Кропоткин был произведен в есаулы, а потом получил и первую награду — орден Святого Станислава третьей степени. «Вы — секретарь всех наших существующих и будущих комитетов», — сказал однажды Кукель Кропоткину. Комитетов было пока два: первый — по реформам тюрем и системы ссылки, второй — городского самоуправления. В оба комитета Кропоткин вошел и еще в Иркутске занялся подготовкой проектов — а потом продолжил эту работу в Чите.
У «священного Байкала»
Долго, долго взбираетесь вы по разным падям… пока не вскарабкаетесь на гребень Байкальских гор. Тут вправо виден кусок того полумесяца, которым тянется наше «море» — Байкал, влево — долина Ангары…
