Иосиф Магидович - Очерки по истории географических открытий. Т. 1.
В 1447 г. Нуну Триштан, охотясь за рабами, продвинулся на юг за 12° с. ш., открыл арх. Бижагош и к востоку от него, против устья р. Когон, — о. Тристан (у 10°30′ с. ш.). Он поднялся по реке на двух шлюпках. Но жители оказали португальцам героическое сопротивление: охота за рабами обернулась гибелью почти всего экипажа и самого Триштана. Оставшиеся на корабле четыре человека под командой нотариуса Айриша Тиноку бежали от страшных берегов на север. Они шли два месяца в открытом океане, не видя берега, «ведомые божьей милостью», пока не достигли Лиссабона, проделав около 3,5 тыс. км против ветра и течения. Этот случай убедительно доказал высокие мореходные качества португальских каравелл того времени: только на них малочисленный экипаж при неопытном руководителе мог совершить еще небывалый в европейской морской истории переход.
Видимо, в других, более близких районах охотники за рабами не встретили такого организованного сопротивления, а перспективы работорговли в густонаселенной «Сенегамбии» казались настолько велики, что дальнейшее продвижение португальцев приостановилось. Возобновилось оно только после смерти Энрики — следовательно, он и в конце своей жизни вовсе не так упорно стремился к Индии, как ему приписывали историки. Когда в приморской полосе португальцы сталкивались с затруднениями в охоте за рабами, они заходили в реки, поднимаясь по ним иногда довольно далеко от устья. Так были исследованы в 50-х гг. XV в. нижние судоходные участки западноафриканских рек от Сенегала (на севере) до Когона (на юге, у 41° с. ш.). На Сенегале, у нижнего водопада, командир одной из каравелл — Диогу Гомиш — в 1456 г. собрал сведения о Западном Судане и о пересекающей его великой реке Эмиу (Нигер), которая течет за водораздельными высотами на восток. Португальцы сочли ее за приток Нила.
Единственным крупным историко-географическим событием в последние годы жизни Энрики было случайное открытие венецианцем Альвизе (Луиджи) да Кадамосто (правильнее да Мосто) о-вов Зеленого Мыса [211]. Он составил в Португалии с генуэзцем Антонио Узодимаре компанию на паях для африканской торговли и получил на обычных условиях разрешение от принца. (Оба они в 1455 г. плавали к устью Гамбии).
В начале мая 1456 г. Кадамосто и Узодимаре снарядили два корабля; Энрики послал с ними третий. За мысом Кап-Блан шторм отбросил их далеко в открытый океан, на северо-запад. Когда буря стихла, они повернули на юг и через три дня у 16° с. ш. открыли о. Боавишта (в 600 км от Зеленого Мыса). Остров оказался пустынным и необитаемым, но там была пресная вода и непуганые птицы «сами давались в руки». С Боавишты виднелись другие острова: на севере — Сал, на юго-западе — Маю и вершина самого большого и высокого Сантьягу. Мореходы выяснили, что архипелаг насчитывает 10 островов. На них масса птиц разных видов, а у берегов много рыбы. Затем Кадамосто направился к устью р. Гамбия и поднялся по реке в восточном направлении в сопровождении туземных каноэ. Один из жителей, отважившийся подняться на борт каравеллы, понял переводчика. Выяснилось, что страна называется Гамбией, а ее вождь — вассал императора Мелли (т. е. государства Мали). 11 дней оставался Кадамосто на реке, за это время его люди наменяли довольно много золота на безделушки, но все же были разочарованы: рассказы сенегальцев о богатстве страны золотом оказались явно преувеличенными. На берегах Гамбии Кадамосто отметил деревья необычайной ширины при небольшой высоте (баобаб), а в водах реки — лошадь-рыбу (гиппопотама). Массовое заболевание экипажа лихорадкой вынудило его выйти в море. Пополнив запасы провианта, он двинулся на юг и вскоре обнаружил устья трех рек, а южнее глубокий и узкий залив и несколько островов у входа в него (о-ва Бижагош). Люди с подошедших каноэ не понимали переводчиков, и Кадамосто приказал двигаться в обратный путь. Но прежде португальцы обследовали открытый ими архипелаг: на низменных заселенных островах произрастали высокие красивые деревья. Во время обоих плаваний (1455 и 1456 гг.) Кадамосто — тонкий наблюдатель, хорошо излагавший свои мысли, — систематически вел записи, которые дают очень ценный и красочный материал для изучения Западной Африки в тот трагический период ее истории, когда португальцы начали превращать ее в величайшее в мире заповедное поле охоты за рабами. Его отчет «Плавание к неведомым землям» начиная с XVI в. многократно переиздавался и переводился, а его открытия закреплены на карте итальянского картографа Г. Бенинказы.
Открытие о-вов Зеленого Мыса было продолжено в 1459–1460 гг. экспедицией Д. Гомиша, главным участником которой был генуэзец Антонио Ноли, и завершено Диогу Афонсу и другими португальцами не позднее 1462 г. Первые европейские колонисты появились на островах через несколько лет после открытия.
Роль принца Энрики в развитии португальского мореходства
Экспедиции Энрики Мореплавателя (1415–1460 гг.)
Принц Энрики, умерший 13 ноября 1460 г., сыграл огромную роль в истории Португалии. За 40 лет деятельности он подготовил много опытных мореходов. Португальский торговый флот стал первым в Европе. Посланные принцем экспедиции захватили три значительных атлантических архипелага; только Канарские о-ва после долгих споров отошли к Испании. Еще большую роль сыграли собственно африканские экспедиции того времени. При Энрики западный берег Африки был обследован и нанесен на карты почти на 3500 км — от Гибралтара до 12° с. ш. При Энрики началась массовая торговля африканскими рабами. Наконец, он получил от римских пап санкцию на монополию африканской торговли и на захват всех приморских районов Африки, «как уже приобретенных, так и тех, которые будут приобретены, от мысов Бохадор и Нан вплоть до всей Гвинеи и далее вдоль южного берега вплоть до индийцев» (так называли не только жителей Индии, но и Эфиопии).
Очень больших успехов при Энрики достигло кораблестроение. До него португальцы выступали в роли учеников иностранных кораблестроителей и мореходов, главным образом выходцев с о. Мальорки, а во второй половине XV в. португальцы стали учителями судостроения и мореходства для Западной Европы и удерживали эту позицию до последней четверти XVI в. К концу жизни Энрики преобладающее значение в португальском флоте получила каравелла — трехмачтовый корабль особой конструкции, со сравнительно острыми обводами корпуса и так называемым косым парусным вооружением: треугольные (или с треугольной верхней частью) паруса располагались в покойном состоянии параллельно килю судна. Они отличались высокими мореходными качествами: были легки, быстроходны (при попутном ветре до 22 км в час), свободно маневрировали, при неблагоприятном ветре отлично лавировали. Они казались незаменимыми при плавании у неразведанных или совершенно неизвестных берегов, но не отличались большой остойчивостью, и плавание на них было далеко не безопасно.
Охота за рабами и открытия в Гвинейском заливе
В течение 15 лет после смерти Энрики продвижение португальцев вдоль африканского побережья к юго-востоку, а за мысом Пальмас к востоку продолжалось. Сначала работорговцы, искатели золота и слоновой кости заманивали на свои суда или захватывали на море небольшие группы рыбаков. Затем они начали высаживать, обычно в устьях рек, крупные отряды, которые грабили селения приморской полосы, насиловали женщин, сжигали жилища. Из сотен пойманных людей они выбирали самых крепких или красивых, остальных убивали или бросали в сожженных селениях на произвол судьбы. Отобранных они забивали в колодки, грузили на суда и везли в Португалию в такой тесноте, в какой никогда не решались бы, боясь убытков, перевозить скот. Смертность среди пленников при длительных морских переходах была ужасающая, но продажа уцелевших все же приносила огромные прибыли.
После ряда таких набегов прибрежные жители, завидя на море португальские суда, бросали жилища и уходили в полосу саванн или укрывались в лесных зарослях. Высаженные на берег отряды находили брошенные селения. Вскоре работорговцы изобрели новый способ: к охоте за людьми они приучали огромных собак. Тогда африканцы стали массами уходить в глубинные районы, так как португальцы не решались удаляться от берега, да и доход от таких набегов был не велик: возвращаясь к морю из далеких мест через совершенно опустошенные районы, они теряли больше пленников, чем во время морских переходов. Поэтому работорговцы предпочитали переходить от уже «освоенных» берегов к еще не разведанным. Этим объясняются темпы продвижения португальцев вдоль западного побережья Африки, сначала медленные, затем все ускоряющиеся по мере развития португальской работорговли: 11 лет — от Боходора до Зеленого Мыса (1800 км); 14 лет — на участок между Зеленым Мысом и Золотым Берегом (2500 км); пять лет — от Золотого Берега до мыса Санта-Катарина, у 2° с. ш. (1600 км). Южнее этого мыса начинались владения государства Конго, где организации работорговли должна была предшествовать специальная, «дипломатическая» подготовка. Однако и в тропической полосе северного полушария, на берегах Верхней Гвинеи, португальцы из-за обезлюдения береговой полосы от охоты за рабами перешли к их скупке. Они использовали частые племенные войны, а в период затишья провоцировали и разжигали их, снабжали оружием и поддерживали всякими иными средствами одних вождей против других, получая в награду или за ничтожную плату тысячи пленников.
