О. Хлевнюк - Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы
Г.М. Маленкову в 1937 г. было всего 35 лет. К этому времени он успел пройти большую школу бюрократической деятельности в различных партийных инстанциях (в 1925–1930 гг. в аппарате ЦК, в 1930–1934 гг. в Московском комитете партии, затем с 1934 г. в качестве заведующего отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б)). Отдел руководящих партийных органов был создан в 1934 г. для непосредственного контроля за секретарями республиканских, краевых и областных партийных организаций. В условиях террора и многократной смены кадров отдел приобрёл особое значение, занимаясь подбором новых руководящих кадров. В 1937–1938 гг. Маленков, не будучи формально даже членом ЦК, имел благодаря своей должности непосредственный и регулярный выход на Сталина. Выполняя его поручения по кадровым вопросам, Маленков постоянно вносил на утверждение Политбюро предложения по назначению новых партийно-государственных чиновников. В отдельных случаях инициатива кадровых перестановок принадлежала самому Маленкову, который обращался с соответствующими записками на имя Сталина[589].
Успешно справляясь с задачей чистки партийного аппарата, Маленков получал взамен растущую поддержку и благосклонность Сталина. Именно Маленкову Сталин поручил выступить с основным докладом на январском пленуме ЦК в 1938 г., несмотря на то, что Маленков не являлся даже членом ЦК[590]. Вскоре после пленума по предложению Сталина штаты отдела руководящих партийных органов были увеличены сразу на 93 единицы за счёт создания аппарата ответственных организаторов ОРПО, курирующих каждую областную парторганизацию[591]. После XVIII съезда партии, на котором Маленков выступил с одним из докладов, он становится членом ЦК, секретарём ЦК и членом Оргбюро. В самом конце марта 1939 г. Маленков возглавил новую структуру ЦК ВКП(б) — огромное Управление кадров ЦК, состоявшее из 45 отделов (по отраслям), инспекторской группы при начальнике управления (Маленкове) и архива личных дел.
Членом ЦК был избран на XVIII съезде и другой быстро растущий выдвиженец Сталина — новый председатель Госплана СССР, тридцатишестилетний Н.А. Вознесенский[592]. Именно Маленков и Вознесенский были главными действующими лицами (выступили с основными докладами) на XVIII конференции ВКП(б), состоявшейся в январе-феврале 1941 г.[593] На пленуме ЦК, собравшемся вскоре после конференции (21 февраля 1941 г.) Маленков, Вознесенский и новый первый секретарь московской партийной организации А.С. Щербаков (Н.С. Хрущёва послали руководить Украиной) были избраны кандидатами в члены Политбюро.
Предлагая эти новые кандидатуры пленуму ЦК, Сталин повторил аргументацию, изложенную на февральско-мартовском пленуме 1937 г. «Мы здесь совещались, члены Политбюро и некоторые члены ЦК, пришли к такому выводу, что хорошо было бы расширить состав хотя бы кандидатов в члены Политбюро, — говорил Сталин. — Теперь в Политбюро стариков немало набралось, людей уходящих, а надо, чтобы кто-либо другой помоложе был подобран, чтобы они подучились и были, в случае чего, готовы занять их место. Речь идёт к тому, что надо расширить круг людей, работающих в Политбюро.
Конкретно это свелось к тому, что у нас сложилось такое мнение — хорошо было бы сейчас добавить. Сейчас 2 кандидата в Политбюро. Первый кандидат Берия и второй Шверник. Хорошо было бы довести до пяти, трёх ещё добавить, чтобы они помогали членам Политбюро работать. Скажем, неплохо было бы тов. Вознесенского в кандидаты в члены Политбюро ввести, заслуживает он это, Щербакова — первого секретаря Московской области и Маленкова — третьего. Я думаю, хорошо было бы их включить»[594].
Последующие события показали, что заявления Сталина не были простой декларацией. Выдвинувшиеся на волне репрессий новые члены Политбюро — Берия, Вознесенский, Маленков, Хрущёв действительно заняли ключевые посты в послевоенный период. В конце своей жизни Сталин противопоставлял их старшему поколению членов Политбюро, поощряя соперничество в руководстве партии. После смерти Сталина между выдвиженцами конца 30-х годов — Берия, Маленковым, Хрущёвым — развернулась основная борьба за право наследовать власть вождя.
2. Перемещение центра власти
Трудно предположить, что репрессии против членов высшего советского руководства и их окружения никак не сказались на деятельности Политбюро как органа власти. Многие факты позволяют сделать вывод о дезорганизации прежнего порядка работы Политбюро, снижении его роли и влияния.
Прежде всего об этом можно судить по оформлению протоколов Политбюро. С середины 1937 г. в протоколах всё реже указывалось, кто присутствовал на заседаниях Политбюро. Большинство принятых постановлений фиксировались в рубрике «решения Политбюро». С 1939 г., после XVIII съезда партии, все постановления Политбюро записывались под этой рубрикой без прежнего разделения на решения, принятые на очередных заседаниях, «решения Политбюро» и «решения, принятые опросом». Скорее всего, этот новый порядок отражал реальное положение дел: вытеснение очередных (плановых) заседаний разного рода внеочередными, закрытыми заседаниями всего Политбюро или его «руководящей группы». Многие решения, видимо, принимались в рабочем порядке Сталиным и теми членами Политбюро, которых Сталин считал необходимым привлекать к обсуждению того или иного постановления.
Существенно ужесточился порядок рассылки протоколов заседаний Политбюро. Если прежде протоколы рассылались по многим адресам (во всяком случае, в обязательном порядке членам ЦК), то с конца 1938 г. рассылка прекратилась. На протоколе № 65 от 22 ноября 1938 г. сохранилась надпись: «Протокол не рассылался и сделан в трёх экземплярах. Е. Сухова». Членам ЦК ВКП(б) были посланы лишь выписки из протоколов по нескольким вопросам. Эти пункты в протоколе Политбюро отмечались специальной пометкой. В протоколе № 65 содержалось 163 пункта; членам ЦК были разосланы решения по четырём вопросам: о народнохозяйственном плане 1939 года (решение от 22 ноября); совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 ноября «О наркомате совхозов СССР», которым был снят с должности нарком совхозов Т.А. Юркин; заявление Ежова на имя Сталина с просьбой об освобождении от должности наркома внутренних дел (постановление от 24 ноября); постановление от 25 ноября о назначении Берия наркомом внутренних дел СССР[595].
Эти правила сохранялись в течение нескольких лет до войны. Протокол № 67 (решения за 5 января—1 февраля 1939 г.), например, был выпущен в четырёх экземплярах[596]. На других протоколах отметки о количестве выпущенных экземпляров не сохранились, однако, во всех протоколах отмечались пункты, выборочно разосланные членам ЦК, что означает, что эта практика стала постоянной.
Определённые выводы позволяют сделать наблюдения по поводу количества и содержания постановлений Политбюро. Как видно из приложения № 3, количество вопросов, рассмотренных Политбюро в 1938–1940 гг. по сравнению с предыдущим периодом существенно уменьшилось. Особенно резкое сокращение количества пунктов в протоколах заседаний Политбюро наблюдалось в 1938 г. Что касается содержания протоколов, то в предвоенные годы Политбюро в основном утверждало решения Оргбюро по кадровым вопросам, а также многочисленные постановления СНК или совместные постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР, прежде всего по хозяйственным и оборонным вопросам. Судя по протоколам, Политбюро в предвоенные годы почти перестало пользоваться комиссионным методом для предварительной проработки и подготовки для окончательного решения на Политбюро того или иного вопроса. Все эти обстоятельства можно считать признаками относительного уменьшения значения Политбюро в системе разработки и принятия решений. Многие факты свидетельствуют также о том, что такое положение в значительной мере было следствием постепенного «перелива» власти из Политбюро в Совнарком.
27 апреля 1937 г. (почти одновременно с организацией узких руководящих комиссий в Политбюро) Политбюро приняло решение о создании Комитета обороны СССР при СНК СССР. Новый комитет фактически заменил Совет труда и обороны СССР (который был упразднён тем же решением от 27 апреля) и совместную комиссию Политбюро и СНК по обороне, работавшую с 1930 г. В Комитет обороны под председательством Молотова вошли семь членов (В.М. Молотов, И.В. Сталин, Л.М. Каганович, К.Е. Ворошилов, В.Я. Чубарь, М.Л. Рухимович, В.И. Межлаук) и четыре кандидата в члены (Я.Б. Гамарник, А.И. Микоян, А.А. Жданов, Н.И. Ежов)[597]. Таким образом, Комитет обороны по своему составу в значительной мере совпадал с узкими руководящими комиссиями Политбюро. По сравнению с прежней комиссией обороны Комитет обороны имел более значительный аппарат. В декабре 1937 г. по этому поводу было принято специальное решение Комитета обороны, утверждённое затем Политбюро, которое предусматривало, что аппарат Комитета обороны должен готовить к рассмотрению в Комитете вопросов мобилизационного развёртывания и вооружения армии, подготовки народного хозяйства к мобилизации, а также проверять исполнение решений Комитета обороны. Для контроля за исполнением решений создавалась специальная главная инспекция Комитета обороны, получившая широкие права, в том числе за счёт упраздняемых отдела обороны Госплана и групп военного контроля Комиссии партийного контроля и Комиссии советского контроля[598].
