Евгения Васильева - Пчелы
Летная деятельность и сборы меда сотен дрессированных пчелиных семей сравнивались в течение нескольких лет с деятельностью и сборами меда семей, подкармливавшихся обычным сахарным сиропом, без всякого запаха. Известно, что такой сироп сам по себе достаточно сильно побуждает пчел к вылету.
Оказалось, что пчелы, дополнительно подкормленные, теперь уже, можно сказать, только чистым запахом, поскольку сахар получали все, собирали значительно больше меда: с гречихи процентов на 20, с розового клевера, горчицы и вереска процентов на 25, с белого клевера, сурепки и донника почти на 50, а с некоторых культурных и диких растительных пород даже на 100 процентов и больше!
В результате этих опытов установлено, что скармливание одного килограмма сахара с соответствующим запахом дало прибавку в медосборе вполне достоверно большую, чем скармливание такого же количества сахара без запаха.
У этого нового способа увеличения сборов меда большое будущее.
Одна пчелиная семья за год расходует (подсчитаны даже примерные помесячные нормы) на собственные нужды почти 90 килограммов меда и около 30 килограммов пыльцы. Весь этот корм поглощается лишь на поддержание жизни, на внутриульевые работы и летную деятельность, на выделение воска и выкормку личчнок.
Пчелиная семья, собравшая за лето 90 килограммов меда, еще не собрала никакой товарной продукции. Чтобы дать возможность пчелам снести в улей эти поддерживающие рост и развитие пчелиной семьи 90 килограммов и сверх того десятки килограммов меда про запас (именно этот пчелиный запас и представляет для нас товарную продукцию), пасека должна быть обеспечена достаточными площадями медоносов.
Из сотен растений разных видов, которые могут служить кормовой базой для пчел, одни зацветают весной, другие летом, третьи осенью. Большинство растений когмит пчел и нектаром и пыльцой, но есть и такие, которые дают только нектар или только пыльцу.
Все эти данные, сведенные в спектры, как называются календарные графики цветения, и представленные в нектарных балансах, позволяют пчеловоду предвидеть расписание взятков.
И если из природной флоры или из набора культур, возделываемых в насаждениях и в полевых посевах, выпали медоносы и пчелы не находят для себя достаточно нектарного или пыльцевого взятка, отчего возникают пробелы в цветосмене и в гнезда поступает корма так мало, что им нельзя загрузить всю медосборную силу пасеки, то на такой случай ульи с пчелами вывозят в заранее разведанные, богатые нектаром районы. Кроме того, пчеловодов выручают специальные припасечные участки, засеваемые культурами, которые будут цвести именно тогда, когда это требуется по плану нектарообо-рота. Для той же цели пруды, ручьи и реки обсаживаются смесью пород ивы, склоны оврагов засеваются донником, все свободные клочки земли занимаются быстро зацветающими горчицей или фацелией, в состав кормовых культур, высеваемых на сено и на зеленый корм, вводится фацелия, которая, как оказалось, в смесях прекрасно поедается скотом. Для той же цели во многих районах может высеваться пожнивно — после уборки раннего картофеля — гречиха или даже смесь розового клевера и лядвенца рогатого, или эспарцет специально как пастбище для пчел.
Если высевать горчицу и фацелию в несколько сроков, они будут цвести в разное время. Посев в разные сроки надежно удлиняет продолжительность цветения и медосбора. Умелая заправка почвы удобрениями увеличивает количество цветков на единице площади.
Специалисты не ограничиваются этими проверенными приемами обогащения нектарных пастбищ. Благодаря поискам стало известно, что внекорневая подкормка растений некоторыми химикатами (их разбрызгивают на листья) может повышать количество нектара в цветках.
Еще больше сулит в этом отношении селекция. О том, как она может усовершенствовать нектаронос-ность многих полевых культур, уже говорилось. Но она может создавать и новые нектароносы.
Даже простые отборы давно существующих медоносов могут значительно улучшить состав медоносной флоры. Среди деревьев белой акации встречаются, например, формы особенно длительно цветущие и богатые высокосахаристым нектаром. Почти совсем не початые возможности открывает акклиматизация новых видов, таких, как знаменитое тюльпанное дерево или другие рекордисты нектарной продуктивности.
Впрочем, мед от этих пород — дело будущего, а еще далеко не все сделано, чтобы собирать нектар с наших широко распространенных нектароносов.
Таким образом, на полях пчелы используются для того, чтобы ускорить внедрение рациональных систем земледелия. Эти же системы встречно подготовляют и предопределяют будущие успехи пчеловодства, когда с полной нагрузкой заработают медогонки и затаренными в липовые кадушки и пластмассовые тетрапаки потекут на вездеходах-тягачах с пасек медовые реки!
Не случайно мастера пчеловодного промысла все чаще задумываются: не пора ли и саму пчелу получше оснастить и усовершенствовать для выполнения задач, которые ее ожидают?
ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
Чувство времени
«Кто знает, быть может, пчелы будущего станут так же мало похожи на теперешних полудиких пчел, как тяжеловоз на киргизскую лошадь или кохинхинка на дикую гималайскую курицу», — говорил профессор Г. Кожевников.
Он думал, как видим, только о внешних признаках — о строении, размерах и весе тела; между тем селекция, очевидно, должна изменить не только детали строения, особенно такие важные, как длина хоботка, емкость зобика, размах и площадь крыльев, но в первую очередь некоторые свойства пчелы, особенности ее поведения. В этом смысле пчелы должны быть усовершенствованы в разных планах. Их необходимо, между прочим, сделать еще более аккуратными и точными. Чтобы эту задачу пояснить, придется сделать небольшое отступление.
Несколько лет назад на одной опытной пасеке шла работа по дрессировке пчел.
Здесь каждое утро рядом с подопытным ульем выставлялась кормушка со сладким сахарным сиропом. Кормушкой служила плоская ванночка с решетчатым деревянным плотиком, который плавал в сиропе и с которого пчелы могли пить сладкий корм. Покрытую сеткой кормушку уносили в дальний угол сада и ставили на столик.
Выпущенные на волю пчелы улетали, а когда они возвращались, на них наносили кисточкой цветную метку.
С первого дня опытов помеченные красками пчелы сновали от столика к улью и обратно, а наблюдатели у столика и прилетной доски перед ульем читали красочные номера и заносили их в протоколы. По этим протоколам составлялись затем графики работы отдельных сборщиц сиропа, учитывалось количество прилетов, их сроки — так изучалась память пчел на место, быстрота их полета, степень прилежания.
Однажды пчеловод, проводивший эти опыты, приехав на пасеку позже обычного, шел по саду в то время, когда кормушке со сладким сиропом уже полагалось стоять на столике и пчелы должны были вести свои полеты к улью.
Но что это? На столике пчелы. И не случайные, а именно «опытные». Их нетрудно узнать по цветным меткам.
Они ползали по столику в поисках кормушки. Но кормушки не было, и пчелы взлетали и снова опускались на стол.
Почему здесь столько пчел именно сегодня, когда задержалось начало опыта, и именно сейчас, когда опыт должен уже начаться? Ведь в другие часы, когда на столе нет кормушки, здесь ни одной пчелы не увидишь. Но сейчас корм не поставлен, а пчел полно… Что же их сюда привлекло? Если отбросить возможность случайного совпадения, то, видимо, надо признать, что пчелы «запомнили» час, когда кормушка появляется на столе.
Мыслимое ли это дело? Неужели пчелы способны так точно запомнить не только место кормления, но и время, когда кормушка появляется на столе?
Проверка этой догадки началась с простого. Пчел стали приучать летать на столик, где в восемь утра выставлялась кормушка с сиропом. В десять утра ее убирали.
Так продолжалось десять дней.
Меченые пчелы массами летали на сироп. На одиннадцатый день, как всегда, ровно в восемь утра на столик была выставлена та же кормушка, но только пустая. Сначала пчелы летали на нее весьма усердно, потом число их стало заметно уменьшаться. Наиболее упорные продолжали все же летать к кормушке до десяти часов.
После этого было проверено, можно ли приучить пчел прилетать к месту кормления в разное время дня — утром, в полдень, после полудня, под вечер. В тех же опытах проверялась и способность пчел «запоминать» или чувствовать разную длительность времени — час, два, три.
Пчелы неизменно проявляли свойство быть точными и тем скорее начинали демонстрировать эту точность, чем гуще был предлагавшийся им сироп.
Какую-нибудь группу пчел приучали брать сироп с кормушки, к примеру, от десяти до двенадцати часов дня, и почти все пчелы этой группы к привычному сроку прилетали из улья к кормушке, даже если она оказывалась пустой. Через два часа после начала кормления большинство пчел прекращало полеты, даже если кормушка оставлялась на столике после положенного времени.
