Владимир Эфроимсон - Генетика этики и эстетики
Едва ли особую роль играют здесь город или нужда. Особо криминогенна, по-видимому, доступность огнестрельного оружия, нищета среди изобилия, а главное, социал-дарвинистическая психология, по которой дозволено все ради успеха. Эта снимающая задерживающие центры психология играет важнейшую роль и в «беловоротничковой преступности». Решающую роль играет установка (пресловутое «все дозволено»).
Возникает вопрос о причинах столь резкой качественной разницы в размахе преступности между двумя капиталистическими странами, довольно сходными по языку, по общему уровню культуры, по образовательному цензу и множеству других социо-экономических условий. Очень вероятно, что решающую роль играет разница в мере растормаживания низменных инстинктов, в общественных идеалах, в том культе успеха любой ценой, денег любыми средствами, социального подъема любыми путями, который так силен в США и гораздо менее выражен в Англии. Очень трудно оценить криминогенную роль другого фактора: каждоминутное зрелище социальной несправедливости, бесправия и угнетения негров, несомненно воспитывающее в США представление об условности и ложности любых эстетических норм. Издевательства над неграми, конечно, бьют бумерангом по этическому уровню белого населения. Но ведь бесправны не только негры, на разных ступенях бесправия располагаются чуть выше негров пуэрториканцы, евреи, итальянцы; расовая шкала бесправия дополняется шкалой бесправия неимущих и малоимущих. Черный и белый американцы уже в детстве получают такой наглядный урок несправедливости, права силы, вседозволенности, возведенной в нечто совершенно естественное, само собой разумеющееся, что естественные этические эмоции у значительной части населения оказываются подавленными не менее основательно, чем у гитлерюгенд, хунвейбинов, цзаофанов и агентов тайных полиций любых диктатур. В 1954 г. в Нью-Йорке за одну неделю по телевидению продемонстрировали не менее 6800 инцидентов агрессии. Это не главный, но существенный элемент агрессивности.
Насколько прочным окажется государство, возведшее в норму наглядно показательную социальную несправедливость, в значительной мере зависит не только от его военного и экономического могущества, но и от того, насколько велика мера социальной несправедливости у государств-конкурентов, насколько развязаны в них низменные инстинкты, в конечном свете неизменно оборачивающиеся против безоружного и беззащитного большинства.
Очевидно, что раскрытие индивидуальных наследственных компонентов преступности скажется и на мерах ее предупреждения. Уже при современном уровне наших знаний можно полагать, что при синдроме Клайнфельтера профилактика преступности и рецидивирования может базироваться на ранней диагностике, инъекциях тестостерона (укрепляющих физическую силу и психику больных), на подготовке к профессиям, доступным для лиц с этой конституцией, и на социальном патронаже. Наоборот, высокорослые преступники и рецидивисты с синдромом XYY, потенциально много более опасные, частью подлежат помещению в психиатрические больницы с постоянным надзором, частью — амбулаторному медикаментозному лечению. Гораздо сложнее положение с контингентами вменяемых, пограничных шизоидов, эпилептоидов и т. д.
Приведенные данные крайне информативны, потому что почти каждый человек, часто или редко, по серьезным или ничтожным поводам испытывает приступы немотивированной, но свирепой ярости, к далеким или близким людям. Нормальный человек подавляет их за секунды или минуты, обычно вовсе ничем эти вспышки не проявляя, очевидно, благодаря наличию задерживающих центров. Несомненные проявления этих приступов у абберантов типа XXY, XYY, у рецидивирующих агрессоров с аномалиями ЭЭГ свидетельствуют о патологической слабости их задерживающих центров, а вовсе не о неудержимой звериной природе человечества в целом. Только при патологии мозга в «нормальных» условиях человек не справляется со своими инстинктами агрессии. Что касается нормального мозга, то низменные инстинкты в нем развязываются растормаживающим действием спирта, наркотиков, микросоциальной или макросоциальной средой либо одурманивающей пропагандой, в особенности тоталитарной.
Следует отметить (Weinschenk К., Foitzik N., 1967) один очень существенный и неучтенный фактор массовой антисоциальности. Исследователи обнаружили среди уголовников в тюрьмах необычайно высокую частоту наследственного дефекта в чтении и правописании (40 человек среди 120), тогда как в среднем среди школьников этим дефектом страдает только 6 %. Авторы, указывают на то, что это влечет за собой серьезные нарушения эмоционального развития, в свою очередь ведущие к преступности, которая, таким образом, является вторичным следствием предотвратимого дефекта. Авторы приходят к двум практически важным выводам: 1) необходим ранний диагноз наследственного дефекта в чтении и при письме, не позже 2-го года обучения, так как он в большинстве случаев поддается коррекции, в результате чего ребенок перестает чувствовать себя неполноценным неудачником-изгоем в школьной среде и не становится на различные антисоциальные пути самоутверждения; 2) частота слабоумных в тюрьмах в действительности много ниже, чем следует из статистических данных, так как к слабоумным относят заключенных с дефектами чтения и орфографии.
Американские криминологи (Closer et al., 1966), изучая людей, совершивших преступления против личности, подразделяют их на три группы: а) реагирующие на особую ситуацию принятым в их среде образом; в трезвом виде и тогда, когда их самоуважение не находится под угрозой, они в общем не склонны к насилию; Ь) куклусклановцы, профессиональные убийцы и мафиозо-садисты; с) убийцы на почве неполноценности. Обычно это люди, не пользующиеся достаточным престижем в своей среде, но остро нуждающиеся в самоутверждении.
Некоторые исследователи нередко поражаются тому, что многие из профессиональных убийц (например, мафиози) часто происходят из гармоничных, слаженных семей и лишь следуют по стопам отца.
В этом отношении необычайно информативен роман М. Пьюзо «Крестный отец», раскрывающий органическое развитие мафии на почве расовой и национальной дискриминации, продажности судей и полиции, бесправия рядовых иммигрантов и системы взаимоусиливающих социальных процессов, порочных кругов, толкающих людей даже в основе этичных, законопослушных на обслуживание мафии, на помощь ей, на укрывательство и участие в системе круговой поруки, потому что мафия может обеспечить им защиту и справедливое возмездие.
В отношении третьей группы — убийц на почве внутренней неполноценности, нуждающихся в престиже, сущность дела раскрывается термином мафиози «он сделал свои кости», подразумевающим уже совершенное убийство как своего рода пропуск в ряды избранных.
Р. Мертон утверждает, что антисоциальное поведение развивается тогда, когда «социальная структура общества жестко ограничивает или полностью устраняет доступ к апробированным средствам овладения символами успеха». Еще проще формула Перл Бак: «Когда богатые становятся слишком богатыми, а бедные — слишком бедными».
Добавим к этой формуле: когда бесправные становятся чересчур бесправными, когда власть имущим дозволяется слишком многое, когда производство ценностей недостаточно растет из-за чрезмерной привилегированности холуев олигархии (безразлично, аристократии, бюрократии, плутократии, боссократии, бесократии, имея в виду «бесов»). Отдавая кесарево — кесарю, а богово — Богу, нужно подчеркнуть, что не менее 2,5 % преступников, а в действительности около 5 % в данных социальных условиях становятся преступниками в первую очередь из-за своих отнюдь не фатальных генотипических особенностей (XXY, XYY, различные психопатии и неврозы). Основная же масса преступников порождается впечатляющим «импрессингом», в первую очередь зрелищем торжествующего зла, тогда, когда алкоголь (или наркотики) снимают торможение системы.
Достаточно вдуматься в смысл трафаретной фразы выпивающих «Ты меня уважаешь?», чтобы понять ее огромное информативное значение: человек жаждет найти хоть у собутыльника то уважение, которого ему не добиться в своем окружении. И всюду, где господствует социальная несправедливость, где власть, достоинство узурпированы теми, кто на них не имеет права, возникает этот конфликт, которого не могут избежать даже социально наиболее справедливо организованные страны. Кстати, роль наследственности в алкоголизме невелика, а его семейность в основном обусловлена социальной преемственностью.
Существует достаточно четко выраженная, особая форма антисоциального мышления, развивающаяся под влиянием, по-видимому, некоторых импрессингов, свойственная преступникам-профессионалам, т. е. не лицам, совершающим в течение жизни под влиянием особых обстоятельств одно-два уголовных преступления, а ведущим преступный образ жизни более или менее постоянно. Попав в заключение, такие лица продолжают совершать преступления, возможные в рамках изоляции от общества. Особенности преступного мышления заключаются прежде всего в отсутствии чувства будущего: преступник живет в настоящем времени, интересами сегодняшнего дня, недели, месяца, будущее в его сознании практически отсутствует, равно как и опасения за это будущее. Профессиональный преступник — оптимист (вторая важная особенность), и способность предвидения последствий у него выключена. Отсюда и отсутствие страха перед возможным наказанием, тем более выраженное, что большинство преступлений не раскрывается.
