Аркадий Жемчугов - «Крот» в окружении Андропова
7 августа 1976 года из Кельна поступило сообщение, что торгпредство СССР посетил некто Манфред Раммингер с предложением поставить советской стороне десять блоков памяти бортового компьютера истребителя «МРСА» по цене 250 тысяч марок за штуку. Беседовавшему с ним сотруднику посетитель рассказал, что более пяти лет назад им был выполнен заказ советской стороны на поставку ракеты «Сайдуиндер» и ряд навигационных приборов для военной авиации. Упомянул тех, с кем тогда контактировал. Рассказал, что после освобождения из тюрьмы в течение года внимательно наблюдал за окружающей обстановкой и пришел к выводу, что спецслужбы не ведут за ним слежку. А коли так, то он хотел бы возобновить свою работу, готов в любое время прибыть в Москву.
Но у разведки свои правила, свои законы. О продолжении прежних контактов с Раммингером не могло быть и речи. Другое дело — официальные деловые связи между ним и советскими внешнеторговыми организациями. Поэтому Москва не возражала против приезда Раммингера в качестве обычного туриста.
14 сентября 1976 года он прилетел в Москву. Рассказал о провале своей группы, покаялся, что скрыл тогда историю со злополучными ворами, которые вывели на них полицию. Признался и в том, что Кноппе еще до ареста Линовски, оказывается, был на подозрении у службы безопасности, поскольку жил явно не по средствам. Получив после кражи «Гремучей змеи» свою долю, он тотчас приобрел, как выразился Раммингср, «золотую мечту всех плейбоев» — «мерседес» жемчужного цвета — и лихо разъезжал на нем в сопровождении девиц, «оплачиваемых по высшему разряду». Это явно не укладывалось в размеры довольно скромного жалованья фельдфебеля, который к тому же обязан был по суду помогать своей бывшей жене с двумя детьми.
Провал, суд и длительное пребывание в тюрьме заставили Раммингера вспомнить о терпеливо проводившихся с ним в Москве инструктажах, о товарищеских советах и деловых рекомендациях. Теперь он стал рассудительнее, осторожнее и расчетливее. Похищение «Сайдуиндер» было, по его словам, преподнесено в прессе как комедийный фарс. Благодаря этому он стал популярной личностью и, выйдя из тюрьмы, быстро занял прочное место в сфере предпринимательства. В частности, открыл в Крефельде новую фирму — «Бюро планирования».
Сообщил Раммингер и о том, что Кноппе после выхода из заключения обосновался в Испании. Устроился там пилотом в какой-то частной компании. А Линовски бесследно пропал.
В Москве Раммингер провел пять дней. Многочасовые беседы с ним, видимо, подвели его к мысли о том, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. По крайней мере, он охотно согласился с тем, что со всеми деловыми предложениями впредь будет обращаться, причем вполне официально, в советское торгпредство. Утром 19 сентября он вылетел из Москвы обратно в Антверпен.
…И все же Раммингер остался прежним Раммингером. 7 июня 1977 года он посетил советское торгпредство в Кельне и попросил срочно сообщить в Москву о том, что через советское коммерческое бюро в Западном Берлине он пересылает два компьютера для самолета «Торнадо» общей стоимостью 450 тысяч марок. Причем просит ускорить выплату вознаграждения, поскольку у него подходит срок оплаты уже купленного им скакуна. Сам он прибудет в Москву в период 3-10 октября.
Однако ни компьютеры, ни их отправитель в Москву не прибыли. Попытки навести справки о Раммингере по его официальному адресу ничего не дали. Лишь десять дней спустя в датских газетах промелькнуло сообщение: «В Антверпене на автомобильной стоянке у гостиницы «Адлон» двое неизвестных, вооруженных пистолетами, тяжело ранили гражданина ФРГ Манфреда Раммингера, в прошлом руководителя группы злоумышленников, похитивших в 1967 году с аэродрома в Нейбурге американскую ракету «Сайдуиндер». По дороге в больницу Раммингер, не приходя в сознание, скончался. Задержать стрелявших не удалось. Мотивы преступления неизвестны. Полиция ведет расследование».
Полицейским удалось выяснить, что в течение последних лет Манфред Раммингер приобщился к наркобизнесу и, скорее всего, пал жертвой наркомафии. Ему шел пятьдесят седьмой год.
Генерал предатель
РАНДЕВУ ПО ЧЕТВЕРГАМ
Сотрудники наружного наблюдения — или попросту НН — без особого труда «установили объект», когда тот проходил паспортный контроль в аэропорту «Шереметьево», и «повели его», ни на секунду не теряя из виду. Поставленная перед ними задача была не из простых.
Высокопоставленный сотрудник ЦРУ но подложному паспорту прилетел из Лэнгли, чтобы встретиться в Ленинграде с агентом из числа советских граждан. Хотя резидентура ЦРУ, действовавшая под «крышей» посольства США в Москве, была укомплектована опытными агентами, ей эту встречу не доверили. Похоже, агент был из категории «ценных», «особо оберегаемых». Его-то и предстояло выявить сотрудникам НН. А в таких случаях решающую роль могла сыграть любая мелочь. В свое время разоблачение полковника ГРУ Пеньковского как американского агента началось с того, что кто-то из бригады НН случайно, со спины, по конфигурации ушей признал в нем человека, который так ловко ускользал от «наружки» после моментальных контактов с супругой американского военного атташе на Цветном бульваре.
Как положено в таких ситуациях, из Москвы в Ленинградское управление КГБ ушла подробная ориентировка. А вслед за ней туда выехала группа оперативников для координации поисковых мероприятий. В существо дела и цели операции был посвящен заместитель начальника ленинградского УКГБ генерал-майор Калугин. Не ведал генерал лишь одного — передав «цэрэушника» под опеку своих ленинградских коллег, Москва для перестраховки направила в город на Неве свою бригаду. И, как оказалось, не напрасно.
Будучи на «хвосте» у американца, мчавшегося на автомашине по мосту через Неву, московская бригада НН обратила внимание на то, что в соседнем ряду на встречном маршруте вдруг проследовала служебная «Волга» Калугина. Куда спешил генерал? Если домой, то дом в другом направлении. Если по служебным делам, то время для них слишком позднее.
А главное — почему «цэрэушник», вернувшись в гостиницу, сразу же собрался в Москву, а оттуда — к себе, в Лэнгли? Почему не состоялась его встреча с агентом, ради которой он проделал столь долгий путь?
И многое повидавшие на своем веку московские «наружники» решились, не запрашивая санкции (просто времени для этого не было), на собственный страх и риск понаблюдать за Калугиным. Как вскоре выяснилось, интуиция их не подвела.
«Встреча» Калугина с «цэрэушником» на мосту состоялась в четверг. А ровно через неделю, тоже в четверг, сотрудники НН проследовали за генералом в театр и там четко зафиксировали его «визуальный контакт» с установленным сотрудником подрезидентуры ЦРУ в Генконсульстве США в Ленинграде. Дальше — больше: несколько четвергов подряд в одно и то же время, на одном и том же месте, на расстоянии прямой видимости из окна квартиры Калугина парковалась автомашина все той же подрезидентуры ЦРУ. Сомнений не оставалось — это был условный сигнал.
БЛЕСТЯЩАЯ КАРЬЕРА С ПЕЧАЛЬНЫМ КОНЦОМ
Вот уже много лет Калугин не покидает США. В пригороде Вашингтона у него двухэтажный домик за 120 тысяч «зеленых». Перед фасадом — лужайка. Еще у него — серебристого цвета «БМВ» и любимая жена, которая прекрасно готовит обожаемые им океанские крабы. Прямо, как в «Белом солнце пустыни». Помните слова Абдуллы: «Хороший дом, любящая жена… Что еще нужно мужчине, чтобы скрасить старость?!»
Ан, нет! Калугину не по себе. Состояние душевного дискомфорта не покидает его. И есть от чего. У Гундарева, Богатого, Шевченко и прочих предателей не возникало никаких проволочек с получением «зеленой карты» — вида на жительство. Она как бы входила в оплату за содеянное. А ведь они — мелюзга по сравнению с ним, бывшим генерал-майором КГБ, бывшим начальником внешней контрразведки ПГУ, бывшим Почетным чекистом и т. д. и т. п. Почему же именно для него получение «зеленой карты» выросло в целую проблему? «Пока глухо. Каменная стена, — жаловался он своему закадычному другу Михаилу Любимову. — И никто не объясняет, в чем дело. Одни слухи. Например, говорят, что пенсионеры ЦРУ резко возражают. Ох уж эти ветераны!»
Неужели генералу-предателю невдомек, что дело-то не в ветеранах, а в нем самом!
…Его служебная биография началась 14 августа 1952 года, когда его отец, лейтенант госбезопасности, обратился к своему руководству с просьбой о зачислении сына в Ленинградский институт иностранных языков МГБ СССР. В те времена «лейтенант госбезопасности» звучало весомо, не так, как сейчас. И конечно же просьбу Калугина-старшего удовлетворили. А Калугин-младший не жалел сил, дабы не ударить лицом в грязь, не бросить тень на отцовское поручительство.
