Норбер Кастере - Моя жизнь под землей (воспоминания спелеолога)
Эту новую систему, состоящую из пропасти, пещеры и подземной реки, мы назвали пропастью Марселя Лубана. Этим мы отдали должную честь памяти нашего незабвенного товарища, первым спустившегося в Хенн-Морт, тяжело здесь раненного, но все же дошедшего до дна пропасти.
Нам удалось еще лучше ознакомиться с гидрологической системой "Марсель Лубан — Хенн-Морт", когда через несколько дней один из членов нашего отряда поднялся вверх по пропасти Марселя Лубана в направлении известного грота Кум-Нер и в непосредственной близости от него. В свое время этот грот был исследован Феликсом Тромбом. Оказалось, что подземный поток, тот самый, с которым мы встречались в пропастях Марселя Лубана и Хенн-Морт, пересекает фот Кум-Нер из конца в конец на протяжении семисот метров. В недрах земли нечасто удается так удачно найти и проследить циркуляцию воды.
Во время нашей кампании 1956 года в массиве Арба нам удалось провести еще несколько исследований, в подробности которых я не стану вдаваться, а кроме того, сделать интереснейшее открытие в соседней долине. Я говорю о Кум-Уарнед, занявшей нас на много лет.
Итак, в июле 1957 года мы направились в Кум-Уарнед. Сначала наши взоры были устремлены в небо, откуда сыпались парашюты с грузом, сбрасываемые нам летчиками с учебной базы воздушно-десантных частей департамента По, потом мы обратили их на подземное царство, где нам предстояло выполнить важную программу.
Опыт с окрашиванием воды, который мы успешно осуществили прошлым летом, показал, что ручей Кум-Уарнед, уходивший под землю на высоте 1300 метров над уровнем моря, вновь выходил на дневную поверхность через четыре километра у подножия массива. Значит, существовала какая-то подземная водная система, которую мы заранее окрестили системой Тромба в честь нашего коллеги и друга, спелеолога Феликса Тромба, изучавшего этот массив с 1934 года и руководившего экспедициями в Хенн-Морт 1946 и 1947 годов. Задача наша состояла теперь в том, чтобы попытаться проникнуть в эту систему подземной циркуляции, а для этого надо было разыскать шахты, расположенные над предполагаемым руслом подземного потока, и попытаться спуститься в них.
Поиски оказались очень трудными и потребовали от нас пяти летних кампаний (с 1956 по 1960 год), но они были богаты сенсационными открытиями и спортивными подвигами, исключительно сложными, мучительными и порой драматическими.
В тех местах, где до нашего прихода буквально ничего не было известно, нам удалось открыть ряд первостепенных пропастей, некоторые оказались даже более глубокими, чем Хенн-Морт, и теперь считаются самыми грандиозными в нашей стране. Чтобы читатель мог составить себе некоторое представление, перечислю их, причем учитывая только пропасти глубже двухсот метров: Дюплесси (-200), Марсель Лубан (-230), Тру-дю-Ван (Колодец Ветра) (-300), пропасть Раймонды (-492) и пропасть Пьера (-564). Две последние пропасти оказались третьей и четвертой по глубине во Франции, а Хенн-Морт значилась теперь лишь на пятом месте.[55] Но кроме глубины эти пропасти были еще интересны тем, что служили "глазками" в подземное русло ручья Кум-Уарнед, по которому нам удалось пройти и исследовать на редкость поучительную подземную систему Тромба почти из конца в конец, за исключением нескольких участков, оставшихся непройденными из-за сифонов.
Для подробного описания подземной эпопеи, растянувшейся на пять лет, потребовалась бы целая книга, нам же придется ограничиться кратким описанием на нескольких страницах.[56]
В этой кампании я сотрудничал с самыми симпатичными из когда-либо встречавшихся мне спелеологов в настоящей дружеской атмосфере. Эти "разведчики" благодаря воспитанию в рядах скаутов обладали дисциплиной и выдержкой, что, по правде сказать, не всегда бывает справедливо в отношении некоторых спелеологов, слишком независимых и несколько склонных к анархизму, а это никак не облегчает взаимоотношений и не делает легче некоторые исследования, когда необходимо проявлять полнейшее послушание и самоотверженность, порой доходящую до полного самоотречения.
Руководители экского отряда Пьер Жикель, Хеллин и Магаль, также как руководители марсельцев Конрад, Пропо, Леши и Гриозель, сумели внушить эти драгоценные качества юным, но первоклассным членам наших отрядов, в которые входили Франжин, братья Феликс, братья Пернэн, Лафон, Раву, Диландро, Ребуль, Налэн, Морель, Паран, Винсент, Каваллэн, Вейдерт, а также всем тем, кто принимал участие в пяти кампаниях в Кум-Уарнед. Нельзя не упомянуть с восхищением и благодарностью преподобного отца Фреми, капеллана группы и члена одного из отрядов, которого прозвали капелланом пропасти Раймонды, после того как он отслужил мессу в этой глубочайшей полости.
Но настоящая книга — это не дневник спелеолога и не трактат о подземных водах, поэтому мы избавим читателя от полного описания всего развития операций в Кум-Уарнед, а также от перечисления полученных результатов и ограничимся тем, что изобразим некоторые сцены и расскажем более или менее яркие случаи.
Для начала следует сказать несколько слов об этимологии и подлинной орфографии слова "уарнед" (Ouarnede), являющегося чудовищным искажением и отвратительным написанием, не имеющим смысла ни на каком языке, а также диалектного слова I overere (Кум Иуернэр значит "зимняя долина или ущелье", то есть "холодное место").
Карты тоже полны подобных ошибок. Одна из наиболее занятных и неожиданных относится к Кум-де-ла-Бак (на местном диалекте Бак значит "корова"), превратившуюся на официальной карте в результате нескольких превращений наперекор всякому здравому смыслу в Кум-д'Эвек (то есть в пропасть Епископа). Короче говоря, рассказывая обо всей этой ереси, творцами которой являются картографы, плохо знающие пиренейские диалекты и, кажется, мало заботящиеся о значении и написании, нам самим все же приходится писать "Кум-Уарнед", чтобы не вступать в противоречие с картой и быть понятыми.
В первый же день первой кампании 1956 года наши друзья из воздушно-десантных частей департамента По облагодетельствовали нас, безукоризненно сбросив груз на парашютах. Все шло как по писаному, самолет "Дакота" нас легко засек благодаря нашей сигнализации при помощи выложенных на земле полотнищ; сбросив нам три десятка парашютов с грузами, он вернулся на свою базу. Вскоре над нами пронесся маленький биплан "Стамп", развернулся на большой высоте и сбросил небольшой пакет с флажком. Пакет был недостаточно тяжелым, его отнесло ветром, и он упал очень далеко от нас. Все поиски были тщетны, пока наконец один из арбаских жандармов, специально прибывших, чтобы присутствовать при сбросе парашютов, нашел его в лесу. Мы поздравили жандарма, и затем поспешно и с большим любопытством открыли пакет. В нем оказалась дымовая шашка, инструкция по ее применению и маленькая сердечная записка, написанная рукой нашего коллеги Дельтейля, желавшего благополучного сброса парашютов!
По примеру знаменитых карабинеров из оперетты Оффенбаха, маленький самолет аэроклуба Сен-Жерон прибыл "после драки", и, когда на следующий день наш друг пришел к нам в лагерь, на этот раз с мешком на спине, мы устроили ему неплохую овацию за несколько запоздалые благие намерения! Некоторые предлагали даже поджечь дымовую шашку у него в палатке, когда он заснет. Однако его пощадили, а "горшок с дымом" сохранили для использования при сбросе грузов с парашютами в следующем году.
С первых же спусков в пропасти массива Арба провансальцы были прямо-таки поражены, обнаружив на дне естественных колодцев не только скелеты коров и овец, встречающиеся очень часто, но также скелеты медведей, черепа которых они поднимали на поверхность в качестве трофеев. Дело в том, что этот сплошь заросший лесом горный район, загроможденный хаосом камней, таящим массу укрытий и берлог, представляет собой великолепный биотоп для пиренейского медведя. Я много раз видел его следы на снегу, а в апреле 1960 года Эмиль Бюга — один из наших спелеологов — встретил медведицу с медвежонком.
Может показаться удивительным, что осторожные и ловкие животные иногда сваливаются в пропасти, но некоторые из этих колодцев с отверстиями, замаскированными густым подлеском, служат как бы естественными ловушками. Зимой и весной снег покрывает ветви деревьев и кусты, маскирует отверстия колодцев, образуя коварные снежные мостики, которые проваливаются даже под тяжестью самой мелкой дичи: каменных куниц, белок и, конечно, под очень большой тяжестью стопоходящих животных.
Другой сюрприз, другая находка поджидали нас в одной из пропастей, названной "Ледником", поскольку лед в ней сохранялся даже в самое жаркое время лета. На глубине при мерно тридцати метров в одном круглом зале мы нашли остатки примитивной деревянной лестницы и двух грубо сделанных лопат или совков, тоже деревянных, имеющих такую же форму, как лопаты, на которых пекари сажают хлеба в печь.
