Лоренцо Ликальци - Я - нет
— При чем тут Джорджия? Это моя вина, может, она ему не подходила… но эта… Флавио, я тебе клянусь… Я чувствую… Она потрясающая и не может ему не понравиться.
— И как зовут это чудо природы?
— Элиза Ринальди, она работает в «Джорнале»[9].
— Все, Лаура, кончай с этим! Меня уже достали твои ужины, которые ты устраиваешь, чтобы свести моего братца с бабами. Если ты чувствуешь в себе призвание сводни, то у меня его нет. Хватит, мне это надоело, делай что хочешь, я с вами не пойду.
— Что ты так завелся? Было бы из-за чего нервничать…
— Это не вопрос — нервничать мне или нет. Все, закрываем тему, я больше не хочу подобных ужинов. А она в курсе твоей затеи?
— Пока нет. Но с ней я все улажу.
— Возможно, ей это неинтересно.
— Я тебе сказала, что я с ней договорюсь.
— Смотри, я тебя предупреждаю, если она скажет «нет» — баста, больше не втягивай меня в эту историю.
— Договорились, клянусь, это последняя попытка. Если Элиза откажется или и на этот раз ничего не получится, я умываю руки, и навсегда, пусть сам о себе заботится.
— Вот именно. Увидишь, все этим кончится. Оставь его в покое. Ты не поняла еще, что Франческо плевать на твои ужины? Ты суетишься, бегаешь, а он не приходит, ссылаясь на какую-то мифическую занятость.
— Ничего, я его надую. Мы пригласим его к нам на ужин не предупреждая об Элизе, согласуем день и час, а в последний момент позвоним и скажем, что наши планы изменились и мы идем в ресторан и что с нами идет Элиза. Тогда у него не будет возможности соврать про занятость — и дело сделано.
— Ты больная. Ты точно больная. Послушай, как ты рассуждаешь. Не проще было бы как будто невзначай свести их нос к носу прямо здесь, и спокойной ночи?
— Не проще, потому что мне самой хочется пойти куда-нибудь, если ты не против. И мы должны предупредить его об Элизе. Ты же знаешь, иначе он способен повернуться и уйти. Пусть будет в курсе, может, хотя бы оденется поприличнее.
— А если он не захочет прийти?
— Придет. Ты сможешь его уговорить.
— А почему я должен его уговаривать?
— Так будет лучше, Флавио. У нас с ним в последнее время немного натянутые отношения. Ну а уж если тебе не удастся его убедить, тогда этим займусь я. Никуда он не денется.
В общем и целом, пока все прошло как по маслу, и в следующую субботу, если все и дальше пойдет, как я планирую, состоится последний ужин. Так, по крайней мере, предполагаю. И клянусь, если уж такой очаровательной и тонкой девушке, как Элиза, не удастся вывести Франческо из его летаргического сна, я сдамся. На этот раз я сдамся действительно.
Ужин
От Пупо до Ван Моррисона
IV. Элиза
Как только я пришла в редакцию, сразу увидела листок из этих, желтых с клеящейся полоской, прикрепленный к моему письменному столу:
«Трижды звонила Лаура Масса, просила позвонить ей в магазин, это срочно».
Я не звоню. У меня нет ее номера, он остался в мобильнике, который как раз вчера я потеряла. Надо рыться в «Желтых страницах» или звонить в справочную, но у меня нет желания. Кроме всего прочего, я заскочила только взять дискету, я спешу, как освобожусь, зайду к ней сама, тем более что ее магазин по дороге, на моей линии метро, и мне не придется делать пересадку, просто выйти тремя станциями раньше.
Сквозь витрину я вижу Лауру, она звонит по мобильнику. Кроме нее и продавщицы, в магазине — никого. Я вхожу: посмотрим, какой смертью я должна умереть на этот раз.
— Наконец-то ты появилась! А я только что звонила тебе, но никто не ответил.
— Привет, Лаура, я заскочила на минуту в редакцию и нашла твою записку. Ты меня искала?
— Да, я ищу тебя все утро. Очень хорошо, что ты пришла сейчас, после обеда ты бы меня не застала. А ты что, носишь телефон выключенным? Странно для журналистки.
— Да нет, я его потеряла… Какая красивая это фратина[10]!
— Правда? Я прямо-таки вижу ее в твоем доме.
— Я тоже… если подаришь.
— Нет, я серьезно… Я дам тебе большую скидку, так что не беспокойся, в трубу не вылетишь — заплатишь как сможешь.
— Ладно, проехали. Я могу узнать, что ты мне хотело сказать такого срочного?
— Все в порядке. Я хотела подтвердить. Сегодня вечером.
— Что сегодня вечером?
— Ужин.
— Какой ужин?!
— Как какой, Элиза? Я уже два месяца тебе о нем говорю. Сегодня вечером мы идем на ужин с моим мужем и его братом Франческо. Вчера я оставила тебе сообщение но автоответчике твоего мобильного, ты не слышала?
— Как я могла его слышать? Я же сказала, что потеряла мобильник.
— Ах да, вот почему ты мне не перезвонила, ну неважно, теперь ты знаешь.
— Знаю, но я не смогу пойти с вами. И мне совершенно не хочется знакомиться с твоим деверем.
— Он отличный парень, я тебе говорила.
— Да хоть какой отличный! Мне это неинтересно.
— Ты сначала познакомься с ним, а потом говори.
— О господи, а мы не можем это отложить?
— Невозможно, уже все заказано.
— Где?
— У Гуальтьеро Маркези[11], нашего друга. Как знать, может, тебе это окажется полезно по работе. И наконец я представлю тебе Флавио, ты ведь с ним до сих пор не знакома.
— Лично нет, но, кажется, я его как-то видела по миланскому ТВ… может, в Теле-Ломбардия, не помню точно.
— Возможно. Его иногда приглашают в программы о промышленности. А однажды его позвали даже на Первый канал. Утром. Увидишь, он тебе понравится. Мы заберем тебя из дома в половине восьмого и заедем к Франческо на аперитив, о'кей? Франческо не терпится познакомиться с тобой.
— Мама дорогая, кошмар какой!
— Элиза!
— Все это не по мне, Лаура, правда.
— Ну тогда об интервью, о котором ты меня просила, можешь забыть.
— Шантаж?
— Нет, просто ты делаешь приятное мне, я делаю тебе.
— Хотела бы я знать, чем я сделаю приятное тебе, знакомясь с твоим деверем? Ты кто, его агент? Он сам не способен познакомиться с женщиной?
— Речь не об этом. Кто сказал, что ты делаешь мне приятное, а не наоборот? Может, это я делаю приятное тебе. Так что решай.
— О господи!.. Ладно, я приду, но не строй никаких иллюзий и пообещай мне, что после этого ты прекратишь доставать меня своим деверем.
— Клянусь! Увидишь, ты еще скажешь мне спасибо.
— Сомневаюсь. И знай, что я делаю это только ради тебя.
— Или ради интервью.
— Знаешь, если сильно захочу, я сама добьюсь его, пусть и с некоторыми усилиями.
— Не думаю. Если я не замолвлю за тебя словечко, ничего у тебя не выйдет.
— Хорошо, а сейчас я должна бежать. У меня еще кое-какие дела дома, и надо дописать и передать до шести статью в редакцию.
— Беги, только прошу, не заставляй себя ждать… И приведи себя немного в порядок, а то ты не в лучшей форме.
Я выхожу из магазина, почерневшая от злости. Я зла но весь свет. Но прежде всего на себя. Я не смогла сказать «нет», и не из-за интервью, плевать мне на это интервью, я не сделала этого, потому что я дура, потому что никогда не могу сказать «нет» людям, если они настаивают. В этот раз я уж точно не должна была соглашаться, пусть даже это выглядело бы невежливо. Чего мне меньше всего хочется, ток это идти на ужин с Лаурой и ее мужем. У меня нет никакого желания знакомиться ни с кем, тем более с этим Франческо Массой. У меня и без этого неприятностей хватает, по своей собственной вине.
V. Франческо
Едва я включил телефон, как он зазвонил. Отвечать не хотелось, но я все же снял трубку и услышал голос Флавио:
— Где ты шляешься весь день? Я звоню тебе уже пятый раз — и никакого ответа.
— Нигде я не шляюсь. Отключил телефон и спал.
— А… ну конечно, спал, что же еще! Ты помнишь, что вечером должен прийти к нам на ужин?
— Помню, к сожалению. Но еще только пять. Или ты хочешь, чтобы я прямо сейчас выходил? У вас что, ужин в шесть, как в больнице?
— Нет, я позвонил, чтобы сказать, что, возможно, планы изменятся.
— И в какую сторону? Неужели я спасен?
— Даже не думай. Напротив.
— Напротив — это как?
— Гхм… посланец вины не несет… это все Лаура… Что ты скажешь, если мы пойдем в ресторан вместо того, чтобы поужинать у нас, тебе как, все равно?
— Нет, не все равно.
— Сначала выслушай… мы будем вчетвером: мы трое и подруга Лауры. Говорят, классная девушка, в твоем вкусе. Так что наберись мужества.
— Кто так говорит?
— Что?
— Что она в моем вкусе?
— Лаура.
— Тогда мне никакого мужества не хватит.
— Наскреби. Значит, так. Мы с ней подъедем к тебе восьми, выпьем аперитив для знакомства, чтобы растопить лед, а от тебя в ресторан, о'кей? Только не возражай, а то я рассержусь.
— Ну и сердись, мне наплевать.
