Ричард Хогланд - ТЕМНАЯ МИССИЯ СЕКРЕТНАЯ ИСТОРИЯ NASA
Это был управляемый хаос. Около тысячи корреспондентов печатных изданий, телевизионных корреспондентов, техников, ВИПов, а также половина персонала самой JPL — все пытались записаться на весьма ограниченное число мест в маленьком (относительно, конечно) зрительном зале фон Кармана, который был сценой для всего прямого эфира во время всех предыдущих «феерий» JPL о непрекращающемся исследовании Солнечной системы с тех пор, как первый «Эксплорер-1» успешно был выведен на орбиту командой JPL январской ночью 1958 года.
В тот теплый июльский день, всего через одиннадцать лет после этого, казалось, что здесь все в сумасшедшей свалке, — одновременно пытаясь зарегистрироваться за столами, специально установленными для представителей прессы, и одновременно урвать одну из еще более редких подборок материалов о миссии для прессы, а затем застолбить место в аудитории.
Как раз в тот момент, когда я кругами ходил вокруг фон Кармана (тогда я даже и представить себе не мог, что через тридцать восемь лет буду писать в этой книге гораздо подробнее об основателях JPL фон Кармане и Джеке Парсонсе), пытаясь выяснить, где находится дикторский стол для Си–би–эс, где будут находиться большие цветные телекамеры (они находились на высоких деревянных платформах по бокам аудитории, за всеми другими телевизионными камерами — так, чтобы они могли смотреть поверх голов репортеров, сидевших под их линией обзора, на выступающих на сцене на фоне большого синего занавеса), я заметил кое- что необычное.
Даже на мой взгляд новичка, это выглядело странно: я увидел среднего роста человека в джинсах и светлом плаще (стояла обычная для Лос–Анджелеса погода — солнечная, легкий туман — к чему плащ?) - наподобие тех свободных «больших плащей», которые обычно носили ковбои в старых вестернах, с сумкой из темной кожи, свисающей с плеча на темном ремешке, — который медленно перемещался между металлических складных кресел, установленных рядами почти по всей ширине зала, и что- то аккуратно ставил на каждое кресло.
Когда он приблизился, я внезапно понял, что его сопровождал представитель самого JPL, одетый вполне обычно: без плаща, в белой рубашке с черным галстуком — это был не кто иной, как руководитель пресс–службы JPL Фрэнк Бристоу.
С Фрэнком я только что виделся в переполненном фойе. Хотя мы общались с ним по телефону в течение нескольких лет, начиная с того времени, когда я организовывал совместное мероприятие JPL и музея Новой Англии, где я тогда работал (еще в 1964–м, когда я организовал специальный проект для музея во время первого полета «Маринера-4»), до этого дня мы с ним лично не встречались.
Посреди всей этой суматохи, создаваемой тысячью кричащими представителями четвертой власти, которые все одновременно пытались предъявить свои аккредитации и найти стол или кресло в переполненном зале, опять же находился Бристоу, руководитель пресс–службы JPL, который лично сопровождал эту весьма необычную личность по залу. Что еще более интересно, на каждое кресло клалось что- то из коричневой сумки этого человека. Я не хотел терять их из виду. Когда они, наконец, закончили, я последовал за Фрэнком — вместе с «особым гостем» на буксире — из зала по узкому коридору, устроенному вдоль внешней стены, за застекленным фойе зала.
Там у нескольких специальных корреспондентов по космосу были столы вместе с зелеными печатными машинками «Ройял» — такие же, как у писателей, ученых и телевизионных корреспондентов, таких как Уолтер Салливан («Нью–Йорк Таймс»), Фрэнк Пирлмэн («Сан–Франсиско Кроникл»), Джулс Бергман («Эй–би–си»), Билл Стаут (наш парень из Си–би–эс), и нескольких других — которые печатали свои краткие сводки и писали статьи после каждой официальной пресс–конференции, проводившейся в самой Лаборатории у фон Кармана, прямо за стеной.
Бристоу, сопровождая своего неизвестного гостя через относительно узкий офис для корреспондентов, проходя мимо столов, лично представлял его каждому из репортеров, в итоге представил его всем, кто находился в помещении.
«Нью–Йорк Таймс»… «Лос–Анджелес Таймс»… «Ассошиэйтед пресс»… «Юнайтед Пресс Интернэшнл»… «Сан–Франсиско Кроникл»… и т. д. и т. д.
Все «важные» корреспонденты по космосу и науке, представляющие национальные издания, собранные в одном месте… здесь, в JPL. Легче легкого…
И руководитель пресс–службы JPL одобрительно наблюдал, как его «гость» лично раздает репортерам экземпляры чего- то, что он клал ранее на сиденья зале. Хм…
Теперь уже действительно заинтригованный, я украдкой встал неподалеку от Фрэнка и протянул руку. И точно, Бристоу, полуобернувшись, через плечо представил меня своему подопечному (имени я не разобрал), и тот, прежде чем перейти к следующему репортеру, которого представлял Бристоу, быстро вложил мне в руки что- то вроде информационного бюллетеня.
Я нашел уголок за одним из незанятых светло–зеленых (военного образца) столов, склонился над ним и просмотрел пару отпечатанных на ротапринте страниц, которые мне дали. Когда я раскрывал их, что- то желтое и серебристое выскользнуло и упало на пол. Я нагнулся и поднял этот предмет — это был маленький американский флаг, дюйма четыре в длину, сделанный из алюминированного майлара (жесткий пластик, который экспериментально использовался НАСА в космосе для надувных 100–футовых шаров — спутников связи «Эхо» за девять лет до этого). «Полосы» были нанесены желтыми чернилами по алюминиевой подложке; поле для звезд было красным, а «звезды» — четкие трафаретные пятигранные силуэты, также блестевшие. Я перевернул ротапринтные страницы, начал читать — и не мог поверить своим глазам.
Дата была — 22 июля 1969 г. Три астронавта «Аполлона» — Нил Армстронг, Базз Олдрин и Майк Коллинз, двое из которых только что успешно — в прямом телеэфире, на глазах всего мира — прошли по чертовой Луне — и даже сейчас находились только на полпути между Землей и местом, где они вершили историю — лунным Морем спокойствия, сделали это.
«Один маленький шаг для человека…»
Они приводнятся на юге Тихого океана через два дня. Даже здесь, в JPL — одном из самых престижных в мире исследовательских центров и центре внимания, возможно, для половины писателей–ученых всего западного мира в тот вечер (центре двух невероятно сложных полетов НАСА, проходивших между двумя разными планетами, находящимися на расстоянии буквально миллионов миль) - кто- то, явно не репортер, однако явно субъект со «связями» в JPL, раздавал всем настоящим репортерам отпечатанные вручную на ротапринте листовки, в которых заявлялось, что «НАСА сняло всю посадку «Аполлона-11 на Луне… в киносъемочном павильоне в Неваде!».
И этого человека во время того, как он раздавал эту макулатуру всем влиятельным журналистам, представляющим национальные издания и пишущим на космическую тему, находившимся в зоне досягаемости, лично сопровождал сам руководитель пресс–службы JPL!
С позиций сегодняшнего дня я хотел бы задать всего пару вопросов этому парню в светлом плаще, вцепиться в буклет, черкнуть адрес или номер телефона — хоть что- нибудь!
Вместо этого с самонадеянностью юнца, которого пригласили в святая святых, явно избранную группу, и обращались, как будто он действительно к ней принадлежал, я сделал то, что, как видел, делали все другие ветераны: я мимоходом выбросил две странички в мусорное ведро, когда человек ушел, и сунул закладку в блокнот. Однако семена сомнения были посеяны.
Оглядываясь назад, разумеется, со всем багажом двадцатипятилетнего прямого противостояния и тех усилий, которые НАСА потратит на то, чтобы хранить «тайну», теперь я легко могу сложить фрагменты вместе.
Бристоу явно был ключевой фигурой этой официальной «операции». Фрэнку, очевидно, было поручено убедиться, что все корреспонденты национальных СМИ, освещающее НАСА, как минимум видели то, что «мешочнику (образно говоря) раздавал в тот день вместе с блестящей штучкой — которая должна действовать как «мнемокод» — вещь, которую каждый сохранит и которая приведет в действие механизм воспоминания о том, что было в листовке, даже спустя много лет после этой истории. Разумеется, ни один репортер не должен был поверить ни слову из этой листовки; они просто должны были это запомнить, и, раньше или позже, те, кто прочел это в тот день в JPL, допишет это — как роман, причудливую сторону слишком сухой, слишком технической официальной истории полета «Аполлона-11» на Луну.
Таким образом, это должно было стать естественно воспроизводящимся стереотипом, «единицей культурной информации, такой, как культурная практика или идея, которая передается вербально или посредством повторяющихся действий из одного сознания в другое» — что в точности НАСА и начало делать в JPL в тот памятный день. Намеренно «инфицировать» американскую культуру — еще до того, как ребята с «Аполлона-11» успешно вернутся домой — коварной идеей, что полет на Луну был мистификацией.
