Томас Метцингер - Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель эго
Мы должны также понимать, что сознание не относится к проблемам типа «все или ничего», к явлениям, которые или существуют, или нет. Это градационный феномен – он может проявляться в различной степени. Кроме того, сознание – это и не целостный феномен: оно обладает множеством различимых аспектов, таких как память, внимание, чувства, восприятие цветов, самосознание и мышление высшего порядка. Тем не менее суть этого феномена – то, что я называю «явлением мира», – кажется, пронизывает его насквозь. Одна из важнейших особенностей сознания заключается в том, что оно определяет ваше положение в мире. Просыпаясь утром, вы воспринимаете себя существующим в конкретном месте, в конкретное время и в конкретной обстановке. Возникает уникальная целостная ситуация. То же относится к снам и галлюцинациям, в которых вы не только сознаете себя, но и воспринимаете себя в контексте определенной ситуации, частью явленного вам мира. Мы знаем, что сознание проникает и в мир животных4. Мы изучили психические нарушения и повреждения мозга, состояния комы и минимально сознательные состояния, сновидения, осознанные сновидения и другие измененные состояния сознания. Все это сложилось в общую картину сложного феномена, проявляющегося в различных формах и с различной силой. У него нет единого выключателя. То, что сознание – феномен градационный, иногда вызывает концептуальные сложности. В то же время мы уже обнаруживаем первые нейронные корреляты определенных форм контента сознания5. Рано или поздно мы сумеем определить минимально необходимый набор характеристик мозга, активирующий конкретное качество переживания, например абрикосово-розовый цвет вечернего неба или запах амбры и сандала.
То, чего мы не знаем, так это насколько открытие подобных нейронных коррелятов поможет объяснить сознание. Корреляция не является ни каузацией, ни объяснением. Если, например, почти все часы в одной и той же часовой зоне показывают одно и то же вемя, то это не означает, что между ними существует причинно-следственная связь. Какой бы тесной не была корреляция, она не является результатом научного объяснения. Корреляция приливов и отливов со зрительно наблюдаемыми фазами луны не означает, что одно можно объяснить через другое (причиной являются не фазы луны, а гравитационное притяжение, вызванное луной). Также, если определенные аспекты сознания неясны, мы, очевидно, не сумеем соотнести их с состоянием нашего мозга. Мы не вполне понимаем, что имеем в виду, когда говорим, что сознание представляет собой «субъективный» или «частный» феномен, связанный с индивидуальным Я. И все же установление точных нейронных коррелятов для определенного контента сознания заложит основу будущих нейротехнологий. Как только станут известны материальные корреляты для абрикосово-розового цвета или сандалового запаха, мы сможем, в принципе, вызывать такие состояния путем соответствующей стимуляции мозга. Мы сможем настраивать свое ощущение цвета или запаха, усиливать или гасить его, стимулируя или подавляя соответствующие группы нейронов. То же может относиться к эмоциональным состояниям, таким как сочувствие, благодарность или религиозный экстаз.
Однако начнем по порядку. Прежде чем мы сможем понять, что такое Я, необходимо рассмотреть текущее состояние науки о сознании, совершив короткую экскурсию по просторам сознания с его уникальным комплексом теоретических проблем и философских головоломок. Здесь имеется определенный прогресс, однако, когда речь идет о понимании своего сознания, мы все еще находимся в доисторических временах. Наши теории сознания так же наивны, как, вероятно, и первые идеи пещерного человека относительно истинной природы звезд. С научной точки зрения наука о сознании только начинается.
Сознающий мозг – это биологический механизм – мотор реальности, подсказывающий нам, что существует, а что нет. Нас выбивает из колеи мысль, что перед нашими глазами нет никаких «цветов». Абрикосово-розовый цвет заката – не свойство вечернего неба, а свойство внутренней модели вечернего неба – модели, созданной нашим мозгом. Вечернее небо бесцветно. Мир, как объяснит вам любой учитель физики, вовсе не наполнен цветными объектами. Перед вашими глазами находится океан электромагнитного излучения, бушующая мешанина волн различной длины. Большинство из них для вас невидимо и никогда не станет частью сознательной модели реальности. В действительности визуальная система вашего мозга просверливает в этом необъятном богатстве физической реальности тоннель, раскрашивая при этом его стены в разные цвета. Феноменальный цвет. Явление, присутствующее только для глаз вашего сознания.
И это еще только начало. Не существует четкого, один к одному, соотношения между воспринимаемыми цветами и физическими свойствами объектов «вовне». Большое количество разных сочетаний длин волн может вызвать одно и то же впечатление абрикосово-розового оттенка (ученые называют такие сочетания «метамерами»). Любопытно, что воспринимаемый цвет объекта остается сравнительно постоянным при различном освещении. Например, яблоко видится нам зеленым в полдень, когда основное освещение – белый солнечный свет, и на закате, когда спектр освещения смещается к красному с большой примесью желтого. Субъективное постоянство окраски – фантастическая особенность цветовосприятия человека, его великое нейровычислительное достижение. С другой стороны, вы можете осознанно воспринимать одно и то же физическое состояние, как, скажем, горячую кухонную плиту, как два различных осознаваемых качества. Вы способны воспринимать ощущение тепла и ощущение красного свечения как нечто осязаемое кожей и нечто представленное перед вашими глазами. Феноменальное пространство. Явление.
Вашим глазам, чтобы воспринимать цвета, необязательно даже быть открытыми. Вы можете увидеть абрикосово-розовое вечернее небо во сне или в галлюцинациях. Вы можете насладиться еще более драматическими цветовыми переживаниями, приняв галлюциноген и всматриваясь в темноту под закрытыми веками. Согласно данным современных исследований, то общее, что присуще восприятиям абрикосово-розового цвета, определяется не столько существованием внешнего объекта, сколько специфическим паттерном активации в вашем мозгу. В принципе, это переживание возможно и без глаз, его мог бы получить даже лишенный тела мозг в лабораторном сосуде. Что внушает вам уверенность в том, что вы не в сосуде сейчас, когда читаете эту книгу? Как доказать, что книга в наших руках – или, если на то пошло, сами руки – действительно существуют? (В философии эта игра называется эпистемологией – теорией познания. Мы забавляемся ею не первый век.)
Сознательный опыт как таковой – дело внутреннее. Независимо от того, что еще истинного может быть сказано о сознании, как только все внутренние свойства вашей нервной системы станут известны, то и все свойства вашего сознательного опыта (его субъективное содержание и то, каким образом оно ощущается вами) будут полностью определены. Под «внутренними» я понимаю не только пространственные, но и временные свойства – все, что происходит в данном месте в данный момент. Как только некие свойства нашего мозга будут определены, будет определено и все, что мы в этот момент испытываем.
В философском понимании это еще не значит, что сознание можно объяснить путем редукции. Действительно, неясно даже, что понимать под цельным переживанием. Является ли переживание дискретным, исчисляемым понятием? Есть ли у него начало и конец? Ясно одно: поток переживаний безусловно существует, и когнитивная нейронаука показывает, что процесс сознательного опыта – всего лишь индивидуальный путь через физическую реальность, столь невообразимо сложную и изобилующую информацией, что всегда будет трудно постичь, насколько упрощенно наше осознанное восприятие. Жадно впитывая цвета, звуки, запахи, различные оттенки эмоциональных состояний и чувственных восприятий, трудно поверить, что они представляют собой лишь тень, отброшенную на нас чем-то непредставимо более богатым. Однако так оно и есть.
Тени не обладают независимым существованием. А книга, которая сейчас у вас в руках – то есть обобщенное ощущение ее цвета, веса и текстуры, – это тень, упрощенная проекция объекта, существующего в большем количестве измерений «вовне». Это образ, репрезентация, представление, которое может быть описано как некая область нейронного пространства, включающего в себя разные состояния нейронов. Даже если само по себе это пространство состояний обладает миллионами измерений, физическая реальность, в которой вы ориентируетесь с его помощью, неизмеримо более сложна.
Метафора теней напоминает нам, конечно, седьмую книгу платоновского «Государства». Согласно изящной метафоре Платона, в пещере сидят прикованные к стене пленники. Смотреть они могут только прямо перед собой, их головы с рождения в колодках. Они не видят ни себя, ни друг друга, а только тени, отброшенные на стену пещеры горящим за их спинами огнем. Они уверены, что тени – реальные объекты. То же относится к предметам, которые проносят над стеной за их затылками. Быть может, мы подобны этим пленникам и предметы внешнего мира отбрасывают тени на стену перед нашими глазами? Или мы сами – тени? В самом деле, философская версия нашего теперешнего понимания осознанного восприятия действительности исходит из платоновского мифа – только наш вариант не отрицает реальность материального мира и не предполагает существования вечных идей, которые и отбрасывают тени платоновской пещеры. Мы полагаем, что образы, появляющиеся на стенах тоннеля эго, представляют собой динамические проекции чего-то большего и более сложного.
