Роберт Силверберг - Вверх по линии
– Вот и давай приступать. Один из нас остается с этими клоунами, проводит их вверх в 1453 год, как и положено по графику маршрута, а затем – домой в двадцать первое столетие. Другой же отправляется в поместье Метаксаса. Бросим монету?
– А почему бы и нет?
Он извлек визант Алексея Первого из своего кошелька и протянул его мне для проверки. Визант был в полном порядке. На лицевой стороне – Алексей в полный рост, на тыльной – Христос на троне. Мы договорились о том, что Алексей будет считаться орлом, а Иисус – решкой. Затем я подбросил монету высоко вверх, ловко поймал ее и тотчас же прикрыл ладонью другой руки. По выпуклостям монеты, которые ощущала моя кожа, я сразу понял, что она лежит на моей ладони орлом вверх.
– Решка, – произнес мой двойник.
– Не повезло, амиго.
Я показал ему монету. Он скорчил недовольную мину и отобрал у ее меня.
– Этот мой маршрут закончится только через три-четыре дня, верно? опечаленно произнес он. – Затем две недели отпуска, которые я не могу провести в 1105 году. Значит ты можешь рассчитывать на то, что в поместье Метаксаса я появлюсь дней через семнадцать-восемнадцать абсолютного времени.
– Примерно так, – согласился я.
– И в течение всего этого времени ты будешь безумствовать с Пульхерией.
– Естественно.
– Постарайся и за меня тоже, – произнес он и прошел в комнату. Внизу я прислонился к колонне и провел полчаса, тщательно перепроверяя все свои шунтирования в различные эпохи в эту лихорадочную ночь, чтобы быть абсолютно уверенным в том, что в 1105 году я не перекрою периоды своего пребывания в нем. Меньше всего мне сейчас хотелось просчитаться и появиться там в период времени, предшествовавший всем этим шалостям Зауэрабенда, и встретиться с Метаксасом, для которого вся эта кутерьма была бы, скажем помягче, просто непонятной.
Я произвел нужные мне подсчеты.
И шунтировался, направляясь в восхитительное имение Метаксаса.
Все получилось как нельзя лучше. Метаксас встретил меня с радостными объятиями.
– Поток времени снова незамутнен, – сказал он. – Я вернулся сюда из 1100 года всего лишь парочку часов назад, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы проверить здешнее положение дел. Жену Льва Дукаса зовут Пульхерией. В харчевне, принадлежавшей Зауэрабенду, ныне заправляет некто Ангел. Никто ничего ни о чем особо примечательном не вспоминает. Ты в полной безопасности.
– Я даже не в силах выразить, сколько я вам…
– Давай не будем. Договорились?
– Ладно. А где Сэм?
– Внизу по линии. Ему нужно было возвращаться на работу. Да и я сам должен вскоре сделать то же самое. Отпуск мой закончился, меня ждут на маршруте, который начнется в середине декабря 2059 года. Так что меня не будет примерно две недели, после чего я снова буду здесь… – тут он задумался, -…18 октября 1105 года. Ну а ты?
– Я остаюсь здесь до 22 октября, – ответил я. – К тому времени мой «альтер-эго» завершит свой послемаршрутный отпуск и заменит меня здесь, тогда как я отправлюсь вниз по линии принимать группу, которую поведу на следующий свой маршрут.
– Значит вы именно таким образом собираетесь решить свои проблемы?
Меняясь ролями по очереди?
– Нам ничего другого не остается.
– Вы, пожалуй, правы, – заметил Метаксас.
Однако все обернулось совсем не так, как мне с моим двойником хотелось.
61
Метаксас распрощался со мной, после чего я принял ванну. И только тогда наконец-то по-настоящему расслабился. Первый раз за то время, которое, как мне казалось, длилось не менее нескольких геологических эпох.
И стал размышлять над своим ближайшим будущим.
Прежде всего – отоспаться. Затем – перекусить. А потом – поездка в город, к Пульхерии, которая снова должна была занимать свое законное место среди домочадцев Дукаса, даже ничего не подозревая о той странной метаморфозе, которую на какое-то время претерпела ее судьба.
И будет между нами любовь, и вернусь я назад, в загородное имение Метаксаса, а утром снова отправлюсь в город, чтобы…
Вот на этом самом месте я приостановился в возведении воздушных замков своих грез, ибо передо мной неожиданно возник Сэм и все вдребезги уничтожил.
На нем был византийский плащ, но он, по-видимому, настолько поспешно его набросил, что под ним была видна обычная его одежда, свойственная эпохе, находящейся далеко внизу по линии. Вид у него был какой-то загнанный, явно расстроенный.
– Для чего это ты сюда приперся? – Не очень-то заботясь о приличиях, недовольным тоном спросил я у него.
– Чтобы сделать тебе немалое одолжение, – ответил он.
– Серьезно?
– Еще бы! В самом деле, это с моей стороны любезность. И я не намерен здесь долго оставаться, так как не хочу, чтобы патруль времени свалился и на мою голову тоже.
– Мною заинтересовался патруль времени?
– Это так же точно, как то, что твоя непоседливая задница белым-бела!
– Возопил мой наставник. – Собирай манатки и ушибайся отсюда, да побыстрее! Тебе нужно притаиться где-нибудь поглубже, тысячи на три-четыре лет вверх по линии. Поторапливайся!
Он начал сам собирать мои, случайно принесенные сюда, личные вещи. Я схватил его за руку и спросил:
– Ты можешь толком объяснить мне, что происходит? Сядь и не уподобляйся взъерепенившемуся маньяку. Чего мотаться по комнате со скоростью миллион километров в час и…
– Ладно, – произнес он. – Ладно. Расскажу тебе всю правду, и, если меня арестуют тоже, пусть так и будет. И поделом – я тоже весь погряз в грехе. Я заслуживаю того, чтобы меня арестовали. И…
– Сэм…
– Ладно, – еще раз повторил он. Затем на мгновенье зажмурил глаза. – Мое базисное нынешнее время сейчас, – отрешенно произнес он, – 25 декабря 2059 года. Праздник рождества Христова. Несколько дней тому назад на моем временном уровне твой «альтер-эго» привел из Византии свою туристскую группу с очередного маршрута. Включая Зауэрабенда и всех остальных. Ты хотя бы можешь себе представить, что случилось с твоим двойником в первое же мгновение его прибытия в 2059?
– Его арестовал патруль времени?
– Хуже.
– Что может быть хуже этого?
– Он исчез, Джад. Испарился. Перестал существовать в том временном континууме. Будто его никогда и не было.
Я не выдержал и рассмеялся.
– Вот нахальный ублюдок! А ведь я предупреждал его о том, что только я являюсь реально существующим, а он – что-то вроде фантома, но он ко мне не прислушался. Ну что ж, нельзя сказать, чтоб я был так уж сильно опечален, услышав…
– Нет, Джад, – с грустью в голосе произнес Сэм, – он был до последней мельчайшей клетки своего мизинца таким же реально существующим, как и ты сам, пока он находился здесь, далеко вверху по линии. А ты сам в такой же мере нереален, как он сейчас.
– Не понимаю.
– Ты в такой же мере не существуешь реально, как и он. Ты давно уже перестал существовать в пространственно-временном континууме основного русла потока времени. Прости меня, но тебя там никогда и не было. Это наша общая вина в такой же мере, как и твоя. Мы так быстро метались из одного года в другой, что упустили из виду одну небольшую деталь.
Теперь он уже просто пугал меня своим мрачным спокойствием. Хотя как иначе можно выглядеть, заявившись, чтобы сообщить человеку, что он не просто мертв, но никогда даже и не существовал?
– Что же такое стряслось, Сэм? Расскажи подробнее.
– Вот что, Джад. Ты знаешь, что, когда мы отобрали у Зауэрабенда таймер, в котором он ковырялся, мы нацепили на него другой. У Метаксаса всегда есть под рукой несколько, нелегально припасенных вверху по линии, у этого хитрого шалопая есть все, что угодно.
– Ну и что из этого?
– Его серийный номер, естественно, был другим по сравнению с номером таймера, с которым Зауэрабенд ушел на маршрут в составе твоей группы. Как правило, никто не обращает на номера никакого внимания, но, когда производилась приемка таймеров у участников именно этого маршрута, кладовщик оказался слишком уж большим чистоплюем в соблюдении правил и черт его дернул сверить номера. А как только обнаружилась подмена, он поднял ужасный гвалт. Дело дошло до патруля.
– Вот как, – упавшим голосом выдавил я.
– Патруль допросил Зауэрабенда, – продолжал Сэм, – и, разумеется, тот не сумел хоть как-то вразумительно объяснить подмену (он, конечно же, хотел в гораздо большей степени прикрыть собственную задницу, чем выручить тебя). И, поскольку от него толком ничего не удалось добиться, патруль времени получил санкцию на проверку всего маршрута, в котором он принимал участие.
– Ого!
– Проверку они произвели самую дотошную. Обнаружили, как ты оставил свою группу, выяснили, что Зауэрабенд ускользнул в то же мгновение, что и ты, увидели, как ты, я и Метаксас его ловим и приводим назад, в ту злосчастную ночь 1204 года.
– Значит, мы все втроем нарвались на неприятности?
Сэм покачал головой.
– Метаксас поднажал здесь и там, дружков у него много, кое-кому поставил. Я тоже не сидел сложа руки. Мы выкрутились, главным образом потому, что сыграли на струнке сочувствия к нам, на том, что, дескать, пытались помочь дружку, попавшему в беду, хотя все равно пришлось привести в действие все тайные пружины. Но вот для тебя, Джад, нам ничего не удалось сделать. Патрулю не терпится заполучить твою голову. Когда они стали подробнее разбираться с инцидентом, случившемся в 1204 году, когда ты продублировал себя, то начали постепенно понимать, что ты повинен не только в халатности, позволив Зауэрабенду сорваться с маршрута, но и в различных парадоксах, возникновение которых произошло из-за твоих противозаконных попыток выправить положение. Обвинения, выдвинутые против тебя, оказались настолько серьезными, что, как мы ни пытались, нам так и не удалось заставить представителей патруля от них отказаться. Поверь мне – чего мы только ради тебя не пытались сделать! В общем на основании этих обвинений патруль и произвел определенные акции в отношении тебя.
