Александр Гордон - Диалоги (июль 2003 г.)
Н.К. Ну, я на поставленный глобальный вопрос о литературных предшественниках, как Фома Пухов, только какую-нибудь чепуху могу сказать. В «Фабрике литературы» Платонов многое сказал. Вообще исследовательское сообщество проследило уже десятки, а то и сотни линий и связей Платонова. Мы заставили его прочитать такое количество книг, которое он физически не мог прочитать.
А.Г. Вот об этом я и говорю.
Н.К. Не мог. Но он читал. Описал, как он читал книги… И всё-таки, скажу так. В русской литературе 20-века есть роман «Дар» Набокова. И есть грандиозное явление могучего художественного дара Платонова. А явление дара никакими книжными полками не объяснишь. Это – все те же чудеса.
А.Г. Я говорю о книгах, что такое ощущение, что Платонов прочёл те книги, которые не были написаны ещё.
Н.К. Это точно. Юмор в том, что он даже нас описал в «Чевенгуре». Ведь «Чевенгур» написан-то за полгода (при этом Платонов служил), а мы, исследователи всего мира, даже коллективными усилиями не можем восстановить историю текста романа… Вот, где тоже наше, понимаете, отчасти бессилие. И, мне кажется, продуктивно чуть-чуть смущаться и осознавать наше бессилие перед гением художника.
А.Г. Я хочу закончить на том, с чего вы начали. Может быть, мы ещё слишком молоды в восприятии Платонова, и всё-таки мы должны отойти подальше – большее видится на расстоянии.
Н.К. Но это не снимает со всех нас ответственности за наследие Платонова во всём его объёме. Срок бумаги, на которой написаны бессмертные рукописи, стремительно сокращается. А у Платонова это ещё и карандаш. И вы сами понимаете, что писал он, в отличие от «гениев литературы» (так он называл своих удачливых современников), не на очень хорошей бумаге. Это вопрос обязанности общества, если мы вообще чем-то хотя бы дорожим, понимаете. Я прекрасно понимаю, что в период сегодняшнего торжества шоу-культуры Платонов оказался очень даже не нужен, но…
Физические поля человека
Участники:
Юрий Васильевич Гуляев – академик РАН
Эдуард Эммануилович Годик – доктор физико-математических наук
Александр Гордон: Доброй ночи! Тема, о которой мы сегодня будем говорить, всегда вызывала повышенный, иногда нездоровый интерес среди обывателей. Учёные относились к этому по-разному. Но исследования велись. И о результатах этих исследований мы сегодня и поговорим.
Давайте начнём вот с чего, чтобы уже к этому не возвращаться. Верно ли, что в 70-е годы чуть ли не по указанию Политбюро, вы стали заниматься так называемыми экстрасенсами, людьми с экстраординарными способностями? Если – да, то с какой целью и что вам удалось узнать?
Юрий Гуляев: Не совсем так, конечно. У меня, собственно говоря, интерес к биофизическим исследованиям возник именно в конце 70-х годов, когда два наших замечательных учёных – академики Исаак Константинович Кикоин и Юрий Борисович Кобзарев однажды пригласили меня вместе с рядом других физиков на квартиру к Кикоину, где жительница Ленинграда, гражданка Кулагина Инна Сергеевна, показывала некоторые необычные явления. В частности, передвижение очень лёгких предметов по столу без видимого к ним прикосновения. Например, бумажек. И лёгкие ожоги при прикосновении.
Надо сказать, что при этом она, конечно, очень сильно напрягалась, так что у неё поднимался пульс за двести, давление росло, пришлось даже вызвать врача. Но во всяком случае, это как-то нас заинтересовало, и потом мы в частности с Юрием Борисовичем Кобзаревым, в порядке любительства несколько раз даже приезжали в Ленинград к ней, и пытались понять: если это и фокус, то как он делается?
С другой стороны, сама она не производила впечатления фокусницы. И она – просто достаточно серьёзная женщина. Ну, и спрашивается: зачем ей это было надо?
Кое-что удалось понять. Это связано, как мы считаем, у неё с тем, что она обладала способностью выделять из ладоней своих рук такой пот, несколько едкий и частично заряженный. А движение, как мы считаем, этих самых лёгких предметов происходило просто под действием электростатических сил.
А.Г. То есть это такая янтарная палочка, которая…
Эдуард Годик: У неё это было выпрыскивание.
Ю.Г. Выпрыскивание таких капелек пота. И это выпрыскивание, кстати, ещё до нас, оказывается, у неё наблюдал ректор Московского университета Рем Викторович Хохлов. Потом мы его записки нашли. Он тоже удивлялся. Ну, вот такая у человека физиологическая особенность. Но, к сожалению, она очень быстро умерла. Поэтому, так сказать, всё это в принципе…
Э.Г. Но мы успели поставить ряд экспериментов.
Ю.Г. В общем, она, к сожалению, быстро скончалась, и так это всё более-менее уже заглохло. Новый всплеск был уже в 81-м году, когда Гурий Иванович Марчук, который был тогда председателем Госкомитета по науке и технике, попросил нас посмотреть на Джуну. Поскольку мы занимались тогда с Кулагиной, и я сделал несколько докладов на разных семинарах, и просто было известно, что такие опыты проводились нами.
Поэтому Григорий Иванович предложил мне и Евгению Павловичу Велихову посмотреть, что из себя представляет Евгения Ювашевна Давиташвили, Джуна. Она как раз в это время появилась в Москве. Мы решили на просьбу Гурия Ивановича Марчука отозваться. И так как уже был интерес у нас в целом к исследованию полей и излучений человека, поэтому я решил делать это уже серьёзно. А не на любительском уровне. И вот пригласил, так сказать, Эдуарда Годика, одного из самых ярких наших экспериментаторов, специалиста по измерениям сверхслабых полей и излучений. В разных ситуациях приходится улавливать очень слабые сигналы. В частности, скажем, наш Институт радиотехники и электроники, где сейчас я директор, институт, созданный Владимиром Александровичем Котельниковым, в частности, занимался такими вещами, как измерение различных параметров планет. В частности, нашим институтом с помощью, естественно, наших космических фирм, которые запускали спутники, удалось сделать первую карту Венеры. Венера покрыта густыми облаками, поэтому можно её карту делать только с помощью радаров. И с помощью таких радаров удалось получить профиль Венеры и, в частности, даже там обнаружили гору 11 километров высотой, которая выше, чем Эверест. Так вот сигналы, которые оттуда приходят, они очень-очень слабые. Но, тем не менее, существуют уникальные способы выделения сигналов из шума и получения таких картинок. Эдуард специалист в этих делах, тоже заинтересовался очень, и мы с ним решили направить эти методы исследования космоса на человека.
И составили некую программу, которая, конечно, не имела никакого прямого отношения к этих экстрасенсам. Мы её рассчитывали на самого обычного, среднестатистического человека. И в частности, мы выполнили просьбу Григория Ивановича и посмотрели, чем отличаются поля излучения у Джуны и ещё ряда лиц.
А.Г. Ну, любопытства ради: отличаются на самом деле?
Ю.Г. Отличаются точно так же, как отличаемся мы все друг от друга. Скажем, я не могу прыгнуть в высоту на два метра тридцать сантиметров, как это делает Брумель. У меня не та консистенция, понимаете. То есть разброс в пределах человеческого разброса вообще. Никаких таких суперсильных, из ряда вон выходящих отличий, конечно, нет.
Э.Г. Вы задаёте типичный вопрос: а не сильнее ли у неё поля? А на самом деле мы отличаемся друг от друга в более тонких деталях – насколько они по-другому промодулированы или насколько чувствительность выше. Это не большая амплитуда или меньшая амплитуда, а это то, чем отличается маляр от арта. Маляр ведь может и краской красить очень такой насыщенной и всё такое, а разница в деталях.
Э.Г. И, кроме того, можно ведь натренироваться. Скажем, есть такой приём аутогенной тренировки. Вот человек говорит себе, «у меня рука нагревается» и при этом смотрит на экран тепловизора. И обратная связь при определённой тренировке может привести к тому, что вы сможете силой воли немножко менять температуру своих рук.
Но мы составили программу, которая была рассчитана вообще на измерение физических полей излучения человека, тех полей излучения, которые могут быть промодулированы функциями организма. То есть могут нести какую-то информацию о том, что происходит внутри организма.
Вы понимаете, какая ситуация, никто не будет отрицать, что одним из самых крупных достижений медицины последних десятилетий является изобретение компьютерной томографии. То есть методов, которые позволяют видеть то, что происходит внутри организма, не раскрывая организм. Это рентгеновская томография. Рентгеновские лучи под разными углами проходят через организм, измеряется рассеянное излучение, и с помощью решения так называемой обратной задачи можно восстановить расположение органов и их патологии. Или, например, ядерно-магнитная томография. В постоянном и переменном поле оказывается человек, и, поворачивая его к направлению переменного поля можно тоже восстановить расположение органов. Позитронно-эмиссионная томография. Человеку вводят вещество, которое испускает позитроны. Позитроны аннигилируются электронами. Значит, возникают гамма-кванты, это гамма-излучение фиксируется, и можно восстановить то, что происходит внутри. Но большинство этих методов дают морфологию. То есть, рентгеновская томограмма фактически одна и та же для живого человека и умершего. Там видны органы.
