Стентон Пил - Любовь и зависимость
имеет реальную ценность в семье или в другом месте. Это значит приветствовать спонтанные импульсы и новые интересы, которые увлекают их из сферы родительского наблюдения и влияния. Это значит относиться к ним с уважением, что научит их уважать себя и других. И наконец, это значит устанавливать отношения взаимности, в которых общение является искренним обменом. Когда Вы серьезно относитесь к тому, что говорите ребенку, и делаете то, что говорите, когда Вы серьезно слушаете его и даете ему реальную возможность влиять на Вас, тогда ребенок имеет лучшие шансы стать реальной личностью. Он может рассчитывать на себя и других и знает, что может влиять на человеческие отношения и на практические дела.
Преодоление аддикции отдельным чело векомНаши главные надежды на будущее лежат в воспитании детей и социальных изменениях. Но ключевой вопрос, занимающий каждого из нас — это "Что мы можем сделать для себя?". Что, если мы выросли в доме, где нас научили нуждаться в других для собственной завершенности? Что, если мы живем в институционализированном обществе, которое отказывает нам в возможности ощущать самодостаточность, отвлекая неудовлетворительными заменами? И что, если в результате мы видим, что фундаментально не уверены в себе? Можем ли, мы сделать что-нибудь со своими аддикциями? Я полагаю, что большинство из нас может, хотя процесс не будет быстрым и тотальным.
Если мы хотим освободиться от аддиктивных паттернов жизни, то первое, что мы должны сделать это разрушить цепь взаимной зависимости, тянущую нас в наше прошлое. Другими словами, как только мы поймем социальные и семейные условия, частично породившие наши проблемы, мы должны продвинуться вперед. Постоянная озабоченность слабостями, которые мы приобрели, когда были слишком молоды для того, чтобы защищаться, сама является бегством, препятствующим нам в том, чтобы управлять своей жизнью. Возьмем Портного, из "Жалобы Портного" Филиппа Рота. Он хочет, чтобы мы видели, что его родители возложили на него тяжелое бремя, и продолжает жить с этим бременем даже после того, как стал взрослым. А параллельно он живет мире ночных кошмаров, где в изображении его жизни всегда присутствуют пугала его родителей; таким образом, он живет ими. Всегда принимая родителей за точку отсчета в своих действиях — в качестве оправдывающих, препятствующих или провоцирующих фигур — Портной не может действовать автономно. Жить кем-то еще — это аддикция. Обвинять родителей или общество в своих неудачах — значит, возвращаться к той же самой пассивной позиции и к вере во внешний контроль, которые и порождают аддикцию. Принятие личной ответственности
— первый шаг на пути освобождения от нее.
Мы имеем хорошие основания для того, чтобы проследить истоки аддиктивных склонностей сегодняшних молодых взрослых в их домашней обстановке и воспитании. Но в том, чтобы свалить вину за свои проблемы на старшее поколение
— на людей, которые сами должны были реагировать на обстоятельства, не ими созданные — не больше смысла, чем в том, чтобы обвинять себя в неспособности решить все эти проблемы раз и навсегда. Более конструктивным выбором является признание того, что каждый из нас имеет собственный набор психических и личностных ограничений, которые должен преодолеть; эти ограничения
— просто условия человеческого существования. Есть, конечно, идеал независимой самореализации, к которому мы стремимся, анализируя свои зависимости
и распутывая угнетающие ситуации. Но это — идеал, к которому мы можем только приближаться, не достигая его, и обвинение прошлых поколений в том, что они оказались не в состоянии это осуществить, не приносит нам никакой пользы.
Мы не можем убежать от прошлого или от современного аддиктивного общества. Но в этом обществе существует возможность получить некоторую степень контроля над своей жизнью и природой своих увлечений. Мы можем получить пользу от рассмотрения некоторых способов обращения с аддикциями, когда они распознаны как таковые. Это может оказаться не только героиновая наркомания, но и алкоголизм, обжорство и компульсивное курение. Многие из нас страдали от одной или нескольких таких зависимостей, возможно, в сочетании с межличностной аддикцией. Так как аддикции тесно связаны и имеют массу сходств по таким параметрам, как причины возникновения, формы, которые они принимают, и люди, которые от них страдают, мы должны попытаться найти в лечении общепризнанных аддикций некоторые конструктивные модели для преодоления зависимости любого вида.
Однако, мы должны проявлять осторожность, чтобы различить продуктивное и пустое в методах лечения. В рамках культуры, где взгляд на аддикцию настолько расфокусирован, не стоит удивляться тому, что многие виды терапии аддикции не в состоянии постичь проблему. Самая обычная ошибка в программе лечения — это замена одной аддикции на другую. Это сходно с тем, как поступаем мы сами: скажем, начиная сильно курить, чтобы удержаться от обжорства, или после разрыва отношений. Рациональное объяснение метадоновой поддержки, например, состоит в том, что героиновому аддикту предлагается вещество, которое немного менее разрушительно (главным образом потому, что законно), хотя оно также будет аддиктивным. В статье в журнале "Наука", называющейся "Метадоновая Иллюзия", Генри Леннард и его коллеги обсуждают терапевтическое использование метадона в качестве примера культурной тенденции решать сложные социальные проблемы с помощью наркотиков и похожих на наркотики панацей. Кажется, аддикция столь глубоко внедрилась в наше общество, что вылечить ее полностью считается почти невозможным, да и не очень нужным.
Что-то похожее на такую замену может иметь место в программах реабилитации наркоманов, даже в тех, которые в других отношениях конструктивны. Это происходит, когда наркоману позволяют стать настолько зависимым от поддержки группы, что он переносит свою аддикцию с наркотика на группу. Таким образом, если он будет вынужден оставить группу, он, вероятно, возобновит употребление наркотиков. Замена наркотической зависимости социальной обычно наблюдается в Обществе Анонимных Алкоголиков (АА) — реабилитационной программе, которая явно социальна по своей природе. Члены АА черпают силы и в получаемой поддержке других, и из наблюдения, что они сами могут играть позитивную роль в группе. АА стало последним убежищем для людей, которых собственное пьянство довело до отчаяния, и его успех в удержании многих из них от возвращения к алкоголю не может быть преуменьшен. Но алкоголик все еще стоит перед ключевой задачей распространения своих новых ощущений самоценности и самоконтроля на другие социальные контексты, помимо самой группы АА.
Все аддикты должны научиться новым способам справляться с жизнью и относиться к себе. Для химического аддикта это может включать такие элементарные вещи, как приобретение каких-либо навыков и культивирование здоровых
рабочих привычек, наряду с более трудными переориентациями — например, подобными рассмотрению себя в качестве человека, вносящего во что-то свой вклад. Чтобы достичь этих целей, ответственные реабилитационные программы комбинируют терапию с тренингом навыков и с групповыми занятиями, которые готовят аддикта к участию в реальном мире. В Дейтоп Виллидж в Нью-Йорке, например, на аддиктов возлагают все увеличивающуюся ответственность в рамках группы, чтобы их компетентность могла возрастать, и наказывают потерей привилегий, если они проваливают данное им задание. Групповая терапия используется для того, чтобы делать этот опыт осмысленным и помогать аддик-там превращать свои новые умения в постоянную часть своей жизни. Более широко рапространенные аддикции — например, курение и обжорство требуют таких же решений. Многие из нас сохраняют пристрастие к еде или сигаретам даже тогда, когда имеют полезные навыки и место в обществе. Хотя эти зависимости не могут привести человека в тюрьму или в центр, подобный Дейтоп Виллидж, они, в конечном счете, должны подвергаться такому же воздействию (в условиях повседневной жизни), как героиновая аддикция.
Фактически, именно в этих областях лечение аддикции было наиболее успешным. Альберт Станкард и Хильда Бруч, среди других, разработали программы модификации поведения тучных пациентов, чтобы изменить их привычки, связанные с едой. Такая терапия пытается дать человеку власть над своими ком-пульсивными реакциями, путем их осознавания. Пациента можно попросить вести записи того, когда, где, что и сколько он ест, и что он чувствует в этот момент. Таким способом он может обнаружить, что ест, главным образом, когда сердит, или что объедается в конкретных местах. Тогда он может действовать или в направлении избегания подобных обстоятельств, или удаления из окружения ключевых раздражителей, которые приводят его к употреблению пищи, или исследования своих собственных непроизвольных реакций на такие раздражители. Аналогичная программа лечения для курильщиков требует от человека, чтобы он оценивал ожидаемое удовольствие всякий раз, когда берет сигарету. Если оценка ниже некоторого уровня (который повышается каждую неделю), от сигареты нужно воздержаться. Эта техника может отучить человека от сигарет не с помощью прямых инструкций, которым надо следовать, а заставляя человека самого исследовать свое побуждение курить. Вооруженные осознанием того, почему они постоянно занимаются чем-то вредным и, возможно, совсем не приятным, обжора или курильщик могут думать о своем поведении и вырабатывать новые паттерны вместо того, чтобы пассивно управляться внешними стимулами и неизвестными эмоциями.
