Дэвид Боданис - Электрическая Вселенная. Невероятная, но подлинная история электричества
В добавление к этой книге стоит прочесть и другие: Fred Hapgood, «Up the Infinite Corridor: MIT and the Technological Imagination»[129] (Reading, MA: Addison-Wesley, 1993) — спокойное антропологическое исследование странного, трансформирующего мир существа, именуемого «инженером МТИ»; отредактированную Ричардом Родесом антологию «Visions of Technology: A Century of Vital Debate About Machines, Systems and the Human World»[130] (New York: Simon & Schuster; 1999), содержащую образчики дискуссий относительно того, чего эти существа достигли. Книга П. Холла (Peter Hall) «Cities in Civilization: Culture, Innovation, and Urban Order»[131] (London: Weidenfeld & Nicolson, 1998) хоть и пугает своей толщиной, но представляет собой превосходно читаемый рассказ о том, как меняется общество; одна из длинных глав ее посвящена творческом усилиям, предпринимавшимся в городе Элвиса Пресли Мемфисе, штат Техас, перед самым появлением на свет транзисторной технологии. В книге Джона и Уильяма Маккнилов (John R. McNeill and William H. McNeill) «The Human Web: A Bird's-Eye View of World History»[132] (New York: W. W. Norton, 2003) преобразования информации рассматриваются как центральный этап истории цивилизации; на мой взгляд, эту книгу стоит считать основополагающим обзором того, что имеет предложить нам наш двадцать первый век.
Физиология человека великолепно представлена в прекрасно иллюстрированном томе «The Oxford Companion to the Body»[133], (Oxford and New York: Oxford University Press, 2001). Собственный рассказ Ходжкина о том состоянии дел, какое сложилось через двадцать лет после сделанного им и Хаксли открытия, содержится в книге «The Conduction of the Nervous Impulse»[134] (Liverpool: Liverpool University Press, 1963); красноречивый рассказ о жизни Ходжкина можно найти в его обширной автобиографии, написанной в 1992-м: «Chance and Design*[135] (Cambridge, England: Cambridge University Press). Речь о мозге в целом идет в живой, точно рассказ школьной учительницы, книге С. Гринфилд (Susan Greenfield) «The Private Life of the Brain»[136] (New York: John Wiley, 2000); а книга Дж. Мак-крона (John McCrone) «Going Inside: A Tour Round a Single Moment of Consciousness»[137] (London: Faber and Faber, 1999) представляет собой исследование более размеренное и детальное. Книга Д. Хьюбера (David Huber) «Eye, Brain and Vision»[138] (San Francisco: Scientific American Library, 1988) — прекрасный рассказ о том, что представляет собой зрение, поведанный ученым, многое сделавшим для того, чтобы это выяснить. Помимо прочего, эта книга хорошо написана и обходится без привычных фраз о переносе ионов сквозь мембрану, вместо них мы встречаем куда более живые: «смахивающие на маленькие машины белки… которые ловят ионы и выбрасывают их из клетки».
Книга Л. К. Розенфельд (Leonora Cohen Rosen-field) «From Beast-Machine to Man-Machine: Animal Soul in French Letters from Descartes to La Mettrie»[139], (New York: Octagon Books, 1968), — превосходный интеллектуальный рассказ (написанный в уместно телеологической манере) о том, как возникали интеллектуальные предубеждения, в которых столь нуждались физиологи девятнадцатого столетия. Статья П. Крэнфилда (P. Cranefield) «The organic physics of 1847 and the biophysics of today»[140], опубликованная в «The Journal of the History of Medicine and Allied Sciences*’ 12 (October 1957), рассказывает о состоявшейся в Берлине 1847 года наполовину секретной и весьма плодотворной встрече четверых молодых ученых, в ходе которой они пришли к выводу, что пора порвать со всеми прежними религиозными авторитетами и заняться наконец измерениями конечной скорости распространения электрических токов по нерву; жизнеописание «Hermann von Helmholtz: A Life»[141], Л. Кенигсбергера (Leo Koenigsberger) (Oxford, England: Oxford University Press, 1906) показывает, какое волнение испытывал главнейший из мыслителей этой группы перед началом осуществления их замысла. Эссе Т. Куна (Thomas Kuhn) «Energy Conservation As an Example of Simultaneous Discovery»[142] в «The Essential Tension: Selected Studies in Scientific Tradition and Change»[143] (Chicago and London: University of Chicago Press, 1977) помещает работу этой группы в общий контекст, показывая, что уже начиная со времени, когда Фарадей ставил свои опыты (опровергшие наконец туманную контактную теорию Вольта о возникновении электричества), все было готово для того, чтобы в последующие два десятилетия ученые, которых насчитывается по меньшей мере дюжина, «независимо один от другого» открыли закон сохранения энергии. В книге Г. Рашмана (G. В. Rushman, «A Short History of Anesthesia»[144] (London: Butterworth-Heinemann, 1996) прослеживаются пути, которыми научная физиология проникала в самые ограниченные практические методы хирургии.
Посвященная развитию представлений о рецепторах мозга — представлений, которые привели к появлению лекарств узконаправленного действия, — книга С. Снайдера (Solomon Snyder) «Brainstorming: The Science and Politics of Opiate Research»[145] (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1989) показывает нам ее автора как мудрого и по-отечески снисходительного руководителя лаборатории; в воспоминаниях самого раздражительного из его бывших коллег К. Перта (Candace Pert) «Molecules of Emotion»[146], (New York: Simon & Schuster, 1997) картина предстает несколько иная. Как бы там ни было, обзорная работа Снайдера «Drugs and the Brain»[147] (San Francisco: Scientific American Library, 1986) — это хороший источник основных сведений о работе синапсов и рецепторов. Если же вы хотите понять, что представляла собой совершенная прозаком революция, вам не найти текста лучшего, чем доброжелательная и проникновенная книга П. Крамера (Peter Kramer) «Listening to Prozac»[148] (London: Fourth Estate, 1994).
И наконец, если вам хочется узнать побольше о том, что описано во вступлении и эпилоге этой книги, обратитесь к сочинению покойного Хейнца Пагельса (Heinz Pagels) «The Cosmic Code»[149] (New York: Simon & Schuster, 1982) — поэтическому шедевру, повествующему о микро- и макромире; прочтите и книгу С. Вайнберга (Steven Weinberg) «The First Three Minutes: A Modern View of the Origin of the Universe»[150] (London: Deutsch, 1977), в которой показано, как даже простые, изучаемые в старших классах школы уравнения способны, при правильном их понимании, в поразительных подробностях описать первые мгновения существования Вселенной. Книги М. Риса (Martin Rees) «Our Cosmic Habitat»[151] (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001) и Ф. Адамса (Fred Adams) и Г. Лафлина (Greg Laughlin) «The Five Ages of the Universe»[152] (New York: Simon & Schuster, 1999) показывают, сколь величавые картины и перспективы способны разворачивать перед нами лучшие из астрофизиков.
Благодарности
И эта книга, подобно другим, написанным мной, выросла из лекций, которые я читал в годы преподавания в Оксфорде, за что я просто обязан поблагодарить Ральфа Дарендолфа, Эви Шлаима, Роджера Оуэна и всех, кто тогда работал в колледже Св. Антония. Идея обратить лекции в текст, который рассказывал бы столько же о практической технологии, сколько и о лежащей в ее основе науке, отчасти связана со временем, которое я провел с исследовательскими или «сценарными» группами крупных компаний, и здесь особого упоминания заслуживают компании Microsoft, BMW, Shell и Pfizer, а отчасти с присущим всей моей родне сдержанным отношением к миру: с ее ощущением, что место это хоть и чудесное, но странное, однако спокойное понимание его — и уважение к практическим навыкам — позволяет нам идти по нему своим путем.
Таким отношением к миру я в особенности обязан моему дяде Мюррею Алперту, скончавшемуся как раз в то время, когда я дописывал эту книгу. Он прослужил в воздушных силах США едва ли не дольше всех, вступив в военную авиацию незадолго до начала Второй мировой войны и закончив службу уже в эпоху истребителей «стелс» Ф-117. Он спокойно и уверенно брался за любую техническую работу, не делая разницы между прокладкой — в спокойные выходные — труб для домашнего душа и уходом за электрическими системами этих огромных военных самолетов. Я очень любил наблюдать за тем, как он работает.
Книга начинается с упоминания о моем покойном отце, сначала мальчике, потом юноше, перебравшемся в 1920-х в Чикаго, а заканчивается портретом моей матери, происходившей из фермерской семьи штата Огайо — отец встретил ее вскоре после Второй мировой войны, и это положило начало семье, которая и окружала ее почти шестьдесят лет спустя, когда она показывала нам его первые любовные письма. Если эта книга и демонстрирует какую-либо проницательность, я обязан ею им обоим. Два брата матери, Лео и Жене Пасселлы, и ее сестры, Сара Алперт и Дорис Истон, также разделяли с ней замечательно серьезное отношение к жизни — я с большой любовью вспоминаю их всех, уже семидесяти- или восьмидесятилетних, собиравшихся в своем фермерском доме в Огайо у телевизора, чтобы посмотреть выпуск новостей, и понимаю: эта картина содержала в себе более чем четырехсотлетний запас воспоминаний, которыми я должен поделиться с людьми, толково и умно подбирая слова.
Множество друзей помогало мне на разных этапах создания этой книги, в том числе Ребекка Абрамс, Шанда Балес, Санни Бейтс, Джулиа Биндман, Жасмин Бертлз, Дуг Борден, Ричард Коэн, Эстер Эйдинов, Джанет Эванс, Энни и Крис Финн, Бетти Сью Флауэрс, Бранди Фрейзингер, Мэтт Голди, Ронда Голдштейн, Джо Хэйнал, Тим Харфорд, Мэттью Хоффман, Наташа Иллум Берг, Джоанна Калмер, Тара Лемэй, Адам Леви, Сюзанна Либерд, Карен Лейбрих, Питер Мейн, Терри Маннинг, Артур Миллер, Фран Монке, Дэн Ньюмен, Миа Нибрант, Тереза Пул, Рамана Рао, Марсиа Розенгард, Харриет Рубин, Джонатан Раффл, Тира Шубарт, Джули а Стюарт, Дженнифер Салливан, Илан Троэн и в особенности Габриэль Уолкер; я хотел бы поблагодарить каждого и каждую из них отдельно, но мне не хватает для этого слов, и я могу лишь сказать: их доброта и проницательность во многом изменила книгу к лучшему.
