Поль Вирилио - Стратегия обмана
Говоря о Герцевом пространстве, передающем сигналы из воздушного пространства, рассмотрим совсем недавнее нововведение в системе локации: «Мультистатическую локацию с помощью несогласованных сигналов». Революционная концепция, разработанная в СССР, оставляет РАДАР позади, так как поисковые РЛСИ, контролировавшие перемещения в воздухе, заменены телевидением, что «позволяет обнаружить самолеты в полете в любой точке воздушного пространства» ? Успешность работы «мультистатического локатора» зависит только от мощности телевизионных трансляторов или ретрансляторов.
К примеру, в нашей стране Telediffusion de France (TDF) полностью охватывает территорию, таким образом, вся Франция как бы купается в Герцевом эфире телевидения.
III
Все войны, начиная с войны в Заливе и заканчивая конфликтом в Косове, были не чем иным, как выставкой-ярмаркой американского оружия, новой формой стимулирования сбыта вооружений и роковой активизацией военно-промышленного комплекса. Зачарованные фактом разрыва с ООН, мы даже не заметили предпосылки другого разрыва — на этот раз, с НАТО.
На самом деле: если официальное руководство операцией «Союзные силы» на Балканах осуществлялось генеральным секретарем НАТО Хавьером Соланой, а военные приказы отдавались Атлантическим советом (постоянным политическим органом альянса) и военным комитетом НАТО, то все это было лишь уловкой, поскольку уже на второй стадии этой воздушной войны ведение боевых действий в зоне конфликта обеспечивалось «неофициальным советом», объединившим вокруг Соединенных Штатов их привилегированных союзников: Англию, Францию и Германию, в ущерб интересам остальных пятнадцати стран-членов НАТО.
Если говорить об «информационной войне», этот разрыв представляется частным и практически незаметным, однако он покажется резким и значительным, если мы примем во внимание будущую войну XXI века.
В действительности, если вскоре после падения Берлинской стены война в Персидском заливе отметила окончание состояния военного равновесия между крупными блоками Востока и Запада, то война в Косове означает окончание состояния политического равновесия между нациями и, помимо нового витка гонки вооружений, кладет начало поиску состояния вторичного устрашения, способного восстановить в эпоху «единого рынка» если не стабильность то, по крайней мере, американское превосходство. Прислушаемся к З.Бжезинскому: «Не будет чрезмерным утверждать, что провал НАТО не только подорвал бы доверие к Северо-Атлантическому альянсу, но и означал бы падение авторитета Америки в мире. Последствия этого были бы пагубными для стабильности всей планеты».1 Бывший советник президента Джимми Картера по вопросам безопасности, наш политолог как будто бы озабочен здесь проявившейся неустойчивостью Северо-Атлантического альянса, не говоря уж о том, что безусловное превосходство американской военной мощи может весьма посодействовать завершению периода коалиционных войн НАТО, а также запрограммированному концу коалиционной политики ООН. Все это навяжет нам завтра «мировую стратегическую концепцию» иного типа, гораздо более амбициозную, чем туманные и неопределенные заявления, сделанные Вашингтоном на праздновании пятидесятилетия НАТО 23 апреля 1999 года.
Речь идет о Глобаритарной концепции, не считающейся уже ни с НАТО, ни с ООН, и по охвату и силе воздействия представляющейся скорее метагеофизической, чем геофизической. "Временное измерение стратегического превосходства Соединенных Штатов окончательно возобладает над «пространственными» измерениями прежнего геостратегического превосходства Северо-Атлантического альянса.
А теперь проследим показательное противоречие этих устремлений: 9 апреля сего года президент Клинтон заявил: «Хочу напомнить, что Соединенные Штаты рассматривают применение силы в качестве крайнего средства». С другой стороны, незадолго до саммита в Вашингтоне стало известно, что Германия и Канада не смогли провести решение о пересмотре ядерных стратегий НАТО, так как Соединенные Штаты решили не отказываться от возможности применения ядерного оружия.
В действительности, когда нам говорят о требованиях открыть двери Альянса для новых членов, новых стран, удаленных от центра европейского континента, то в глаза бросается, главным образом, желание американского государства проводить в жизнь расширенную концепцию географической ответственности НАТО, что будет каждый раз замедлять принятие единодушного решения и тем самым косвенно укреплять лидерство Соединенных Штатов в информационной войне, управляемой с орбиты.
Прислушаемся к словам министра обороны Франции Алена Ришара: «Мы не в восторге от НАТО, однако, это — единственная реальная возможность объединить средства ведения войны в реальном времени».
Всем известно, что такое «процедура умолчания» : кто ничего не говорит, тот согласен, — навязанная в Брюсселе военным командованием НАТО в целях успешности воздушных ударов по Югославии. Отсюда мы можем догадываться о политическом банкротстве «коалиционной войны», которая завтра будет охватывать все более многочисленные и разрозненные страны.
Ради подтверждения вышесказанного отметим также, что генерал Уэсли Кларк непрестанно жалуется Конгрессу Соединенных Штатов на чинимые союзниками препятствия и сообщает о своей досаде из-за того, что ему приходится иметь дело с несколькими строптивыми странами, способными наложить вето на проведение акций по достижению некоторых стратегически важных для Америки целей.
Можно не сомневаться: фиаско НАТО на Балканах будет объяснено никак не некомпетентностью главнокомандующего, а медлительностью американских союзников.
И это несмотря на то, что принятая американцами стратегия воздушных ударов вызывает возражения у всех, включая британцев. Так, например, Джон Чипмэн из Международного института стратегических исследований в Лондоне в конце апреля заявил, что «стратегия, избранная для Балканской кампании, и ее осуществление ставят серьезные вопросы относительно способности НАТО задумывать и осуществлять сложные военные операции».
Находясь в Европе, мы не можем не беспокоиться по поводу роковой некомпетентности Северо-Атлантического альянса в делах ведения коалиционной войны. Так считает и генерал сэр Майкл Роуз, бывший главнокомандующий миротворцами ООН в Боснии: «Стратегия НАТО оказалась несостоятельной, поскольку воздушные налеты без подключения других войск являются средством, совершенно не подходящим для достижения заявленных целей. НАТО не может не признать своего стратегического поражения».2 Для того, чтобы подытожить эти трезвые размышления, прислушаемся к словам генерала Нойманна, главы военного комитета Северо-Атлантического альянса, заявившего в своей прощальной речи 5 апреля 1999 года: «Мы должны найти способ согласовывать условия коалиционной войны с основными принципами ведения военной операции — такими, как неожиданность акции и задействование сокрушительной мощи. В Югославии мы не смогли продемонстрировать ни того, ни другого».
Далее развивая тему несостоятельности кампании, первый с 1945 года немецкий генерал, активно участвовавший в военном конфликте, посетовал на то, что «характер воздушных операций НАТО определялся исключительно Соединенными Штатами», в заключение добавив: «Разрыв между Соединенными Штатами и Европой продолжает углубляться […] Европейским странам необходимо срочно приложить усилия для укрепления своей обороны».3 Итак, можно отметить, что даже если Организация Северо-Атлантического договора возобладала над Организацией Объединенных Наций во время разрушительной кампании на Балканах, ее неспособность вести коалиционную войну в Косово рано или поздно скажется в провале геополитики периода после «холодной войны» и, что самое главное, вызовет общий кризис суверенного национального государства.
Помимо расширения географической сферы влияния Альянса и нездорового разрастания его полномочий, стратегическая концепция, представленная на пятидесятилетии НАТО в Вашингтоне, обозначила целую совокупность различных опасностей для всеобщего мира, начиная с гражданской преступности и заканчивая оборотом наркотиков, терроризмом и распространением оружия массового поражения.
Обеспокоенные этим чрезмерно претенциозным для них списком, европейцы должны были позаботиться об участии в создании обычного «банка информации», осуществляющего обмен данными ради борьбы с распространением оружия массового поражения.
Но невозможно осознать пентагоновский Переворот в Военном Деле лишь с точки зрения страхования от всех опасностей и не принимая в расчет гегемонистских устремлений американских вооруженных сил в конце этого тысячелетия.
На самом деле, в ближайшие пять лет на новое преобразование военно-промышленного комплекса Пентагон предполагает выделить несколько миллиардов долларов, которые пойдут, разумеется, как на развитие новых вооружений, так и на создание систем кибернетического контроля и наблюдения, необходимых для ведения Information Warfare
