Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 2010 год
2. Площадь в Назарете перед православной греческой церковью Архангела Гавриила и Святого источника. По преданию, именно здесь Деве Марии явился ангел с благой вестью
К полуночи резко похолодало: Иерусалим — город горный. Гид предупреждает: обезвоживание подкрадывается незаметно, покупайте пластиковые бутылки с минеральной водой, отхлебывайте маленькими глотками. Спасительную минералку паломницы приобретают в первом же попавшемся на пути кафе. При этом чуть ли не крестясь от страха: внутри все в клубах сигаретного дыма, страшно грохочет телевизор и огромные люди с черными бородами, некоторые с кипами на голове, с лицами, совершенно как на древних ассирийских барельефах, кричат и бьют кулаками по столу. Один из них бросает на прилавок бутылки с водой, не отрываясь от просмотра какого-то очень важного местного футбольного матча.
В храме паломники выстраиваются в две никогда не иссякающие очереди: на Голгофу и в Святой кувуклий — усыпальницу, построенную над гробницей Христа. Паломницы, беспокоясь, толпятся вокруг входа в кувуклий: «Сторожи ступеньку! Если что — мы сразу же туда». Выходит священник, решительно оттесняет толпу. Дамы из нашей группы его действия одобряют: «Правильно! Да разве с нашим народом можно иначе?» Но едва он отворачивается, тотчас же отвоевывают утраченные позиции.
Вот некое явно служебное помещение прямо за кувуклием. Приближаешься к нему — и вдруг прямо из стены начинает доноситься пение. Заходишь туда — а там, оказывается, есть дверь, которая ведет еще в одну капеллу. В ней стоят, взявшись за руки, человек пятнадцать юношей и девушек — смуглых, черноволосых, модно и современно одетых — и поют псалмы на языке, который сразу и не определить. Спрашиваю у одного из них: «Вы кто и откуда?» И получаю ответ: «Мы сирийцы, принадлежим к Сирийской православной церкви, но мы из стокгольмской общины и пели по-шведски».
Три часа ночи. Монахини дремлют на ступенях. Какой-то человек в одиночестве горячо молится перед алтарем Армянской капеллы. А нашу группу потихоньку начинают собирать — пора ехать в отель. У выхода сталкиваемся с целой толпой новоприбывших. Для нас день заканчивается, для них начинается.
1. В Силоамской купели даже вчерашние скандалисты становятся совершенно другими людьми
2. На пути к вершинам Елеонской горы паломники останавливаются на смотровой площадке в городе Давида
Девять мер живописности
К восьми утра все уже на ногах — собираются на завтрак. Как часто бывает в дешевых отелях, стены столовой увешаны грозными напоминаниями о том, что постояльцам строжайше запрещено забирать с собой местную еду. Но плюшка или яблочко со шведского стола то и дело как бы случайно падают в сумки паломниц. Впереди целый день странствий — виа Долороза, Вифезда, Силоамская купель, посещение пяти или шести монастырей и храмов (паломничество все-таки не туристическая поездка, но дело, требующее трудов как душевных, так и физических), а обед не предусмотрен.
На выходе из отеля гид Ирина распоряжается: «Постройтесь парами! Замрите на месте». Она пересчитывает группу: должно быть 32 человека, получается на одного меньше. «Где женщина, которая на носик бумажку наклеивает?» — «Да вот она стоит!» — «А где дама в голубой панамочке?» Наконец находится и дама, и нестройное наше воинство отправляется в путь. Впереди батюшка в темных очках и с полосатой пляжной сумкой: во второй половине дня предполагается поездка на Мертвое море.
Со всех концов Иерусалима такие же группы, как наша, стекаются к стенам Старого города. По Яффской дороге движется процессия паломников: впереди чернокожий священник в разноцветной шапочке, следом приплясывают и поют мужчины в полосатых штанах и рубахах и женщины в лиловых и красных тюрбанах, в стеклянных бусах. Навстречу им движется другая группа, еще более живописная. У Яффских ворот происходит их встреча: «Откуда вы?» — «Из Сенегала!» — «А мы из Бразилии». — «Слава Иисусу!»
В Талмуде написано, что из десяти мер красоты девять отданы Иерусалиму. Представления о красоте, понятно, у каждого свои, но если заменить красоту на живописность, пожалуй, все верно. Мы проходим через только что построенный торговый квартал Мамила: витрины бутиков, книжные магазины, при них кофейни, в кофейнях на диванчиках сидят девушки в окружении бойфрендов, ноутбуков, собачек и чашечек кофе со льдом. Удаляемся на две сотни метров, входим в стены Старого города — и пейзаж стремительно меняется. Мы под сводами бесконечного восточного базара. Тут же, прямо на улице, несколько стариков в платках-арафатках поставили столик и играют в карты. На лотке у седого араба майки с символикой израильской армии, майки с палестинским флагом, майки с надписью «Мир на Ближнем Востоке? Ха-ха!» и примиряющие, объединительные майки с надписью «Да здравствует виагра!». Еще несколько шагов — и все это мгновенно исчезает, хотя мы даже никуда не свернули. Вокруг нас — Еврейский квартал: в окнах синагог видны бородатые мудрецы, изучающие Тору, гуляют приехавшие на экскурсию солдаты разных родов войск, все при боевом оружии, с дикими воплями катаются на роликовых коньках подростки. Еще несколько поворотов — и все сменяется молчанием Армянского квартала, состоящего из монастырей, строений и дворов, куда постороннему вход заказан.
В какой-то момент от неожиданных впечатлений — францисканские монахи в спортивных куртках поверх ряс, филиппинцы, поющие по-латыни «Аве Мария», негр в одежде религиозного еврея, в шляпе и с пейсами, базилики, мечети, гробницы, сувенирные лавки с надписью «Розмовляем на украиньской мови» — голова идет кругом. Кажется, что смотришь фильм в формате 3D или падаешь с американских горок. Прогулки по Старому городу в Иерусалиме — это не путешествие а, скорее, приключение. Приключение, добавим, небезопасное. Бывают случаи, когда мозг просто не выдерживает такого напряжения, такой яркости, да еще сознания того, что здесь, по этим холмам, ходили царь Давид, Христос, апостолы. И тогда мирный путешественник вдруг раздирает на себе одежды, объявляет себя мессией или Иоанном Крестителем, его увозят привычные санитары. И это называется Иерусалимским синдромом.
1. Перед входом в Лавру Саввы Освященного в Иудейской пустыне. Согласно монастырскому уставу, женщин сюда никогда не допускали и не допускают
2. В погребальную камеру святого Лазаря в Вифании невозможно войти без поклона. Но паломники, которым часто приходится протискиваться в узкие двери и гроты, карабкаться по лестницам и набивать себе ссадины, лишь радуются посланным испытаниям
Русский символ Иерусалима
Одна из самых заметных достопримечательностей Иерусалима — главная церковь женского Гефсиманского монастыря, храм Марии Магдалины. Он построен в 1885– 1888 годах по проекту архитектора Давида Грима. На освящении присутствовали великий князь Сергей Александрович и его супруга Елизавета Федоровна, которая пожелала быть здесь похороненной. Ее воля была исполнена. 18 июля 1918 года великую княгиню вместе с несколькими другими членами царской фамилии большевики живой сбросили в шахту в окрестностях уральского города Алапаевска. После взятия города белой армией тела извлекли на поверхность, а два года спустя останки Елизаветы Федоровны кружным путем (через Читу, Харбин, Пекин, Шанхай и Порт-Саид) привезли в Иерусалим и погребли в крипте храма Марии Магдалины. После канонизации мощи новомученицы Елизаветы перенесли в храм, а рядом с ракой сегодня можно увидеть четки и крест княгини, поднятые со дна алапаевской шахты. Но попасть сюда непросто: ворота монастыря открываются для посторонних лишь дважды в неделю — с 10 до 12 часов по вторникам и четвергам.
Вода соленая и не очень
Но с нашими паломницами ничего подобного, к счастью, не происходит. Духом и телом они на удивление тверды. Хотя на всякий случай гид Ирина предупреждает: «Если кто устанет, обращайтесь ко мне, мы сделаем паузу! Золотой возраст! Не стесняйтесь!» Но о «золотом возрасте», то есть о трех совсем стареньких, сгорбленных бабушках, беспокоиться не стоит. Они бодры, полны энергии и, когда в середине дня город вдруг накроет оранжевая мгла — пришедший из пустыни горячий воздух, смешанный с песком, — с одобрением прокомментируют: «Правильно! По Крестному пути нельзя идти с прохладцей».
Потом мы удаляемся от стен Старого города, спускаемся по неровным, отполированным до опасной гладкости ступеням, поднимаемся по обочине какой-то трассы. Сухие колючки цепляются за нашу одежду, мы лавируем среди припаркованных автомобилей и мотоциклов. Тут же пожилой араб горячит великолепного гнедого коня, и оба смотрят на нас с полнейшим равнодушием. Вдруг внизу блещет бледно-зеленая вода, заключенная в длинный прямоугольный бассейн. Это Силоамская купель, где прозрел исцеленный Иисусом слепорожденный.
