Ольга Смирницкая - Древнегерманская поэзия: Каноны и толкования
В нижеследующем анализе мы попытаемся обосновать иной подход к скальдической метрике – подход, позволяющий с уверенностью определять метрический тип любой строки. Но необходимо прежде всего отказаться от готовых эддических мерок и опереться на те новые критерии, которые выработаны внутри самого скальдического стиха.
Важнейшим метрическим ориентиром (для исследователя) и инструментом переакцентуации стиха (для самого скальда) является хендинг.
Рассмотрим следующие четные строки дротткветта (Сигват):
(a) 220.2.2. aptrhvarf dreginn karfa
223.11.2. allsvangr gǫtur langar
235.4.4. Hǫ́kun firar unnu
235.4.6. fjǫlbliðs lǫgum síðan
(b) 221.6.2. heinflets við mér settu
224.16.2. hirðmenn, þeirs svan grenna
236.9.2. Sigvatr hefr gram lattan
240.4.2. úthlaupum gram kaupask
Как можно видеть, эти строки вполне стереотипны по своему языковому заполнению. Все они начинаются со сложного слова (или его ритмического эквивалента), за которым следует «минимальное» слово: (а) краткий двусложник CV̆CV̆̆ либо (б) односложное слово CV̅ = СV̆C. Последнее метрическое ударение закреплено за клаузулой, первое приходится на начальный слог, выделенный аллитерацией. Вопрос, следовательно, состоит лишь в том, чтобы определить место второго ударения в строке. Обычно предполагается, что при решении этого вопроса следует руководствоваться правилами общего языка и эддической нормы. Считается чем-то само собой разумеющимся, в частности, что отдельное слово (тем более такие семантически значимые слова, как gram, вин. п. «князя» или firar, им. мн. «мужи») выделяется метрическим ударением, в то время как второй компонент сложного слова (тем более второй слог немотивированных имен типа Hǫ́kun или Magnúss) является безударным или, в лучшем случае (как в примерах трехсложных композитов типа úthlaupum), несет второстепенное ударение. Показания хендинга, выделяющего именно этот, второй компонент, в расчет не принимаются. Иными словами, в скальдоведении господствует точка зрения, в соответствии с которой единство просодических и звуковых повторов обязательно лишь для аллитерации и не обязательно для хендинга, которому приписывается в основном лишь орнаментальная функция; см., однако, важные оговорки в работах [Hollander 1953, 190; Kristján Árnarson 1991, 74—75].
Мы постараемся оспорить этот взгляд, показав, что хендинг, как и унаследованная из традиции аллитерация, имеет метрическую (структурную) функцию, отмечая сильные места в строке. Более того, многое указывает на то, что именно хендинг несет в скальдическом стихе основную функциональную нагрузку, служа показателем акцентных деформаций (переакцентуации) сравнительно с эддической нормой. Само развитие хендинга понимается при таком подходе как необходимость скальдического стихосложения: стих, в котором метрическое ударение демотивировано, т. е. не определяется «естественным» фразовым ритмом (что отличает его от эддического стиха), но в то же время не абстрагировано от языкового ударения (т. е. не тождественно икту в альтернирующих силлабо-тонических размерах), нуждается в дополнительных звуковых повторах, маркирующих метрическую схему. Эта функция и возлагается на хендинг, восполняющий неэффективность аллитерации.
О метрической функции хендинга свидетельствуют следующие факты.
(1) В приведенных строках хендинг отмечает второй компонент сложного слова (или приравненный к нему «тяжелый» слог). Мы предположили, таким образом, что начало строки во всех примерах отмечено стыком ударений, в то время как отдельное предклаузульное слово занимает слабую позицию. Следует заметить, что такое местоположение хендинга отмечается лишь как тенденция. Примерно в половине строк с аналогичным распределением языкового материала хендинг отмечает тот же начальный слог, что и аллитерация (ср. 237.10.6. fengsæll, vesa þengill; 234.1.6. fráneggjum sonr grámum), т. е. не является самостоятельным метрическим показателем. Решающее значение имеет, однако, тот факт, что, отмечая второй или первый слог начального сложного слова, хендинг, за редкими исключениями, не отмечает предклаузульного слова. Мы располагаем, таким образом, аргументом от противного: неотмеченность хендингом предклаузульной позиции однозначно характеризует эту позицию как слабую.
Этот вывод наилучшим образом согласуется с давним наблюдением У. А. Крейги, указавшего на просодическую «облегченность» предклаузульных слов в строках типа выше приведенных [Craigie 1900]. Крейги заметил, в частности, что односложные существительные и другие имена допускаются в данной позиции исключительно в четных строках и исключительно двух просодических видов: CV̅ и СV̆C (т. е. ey, bý, gram, frið, но не þegn, gustr, rausn, nýztr, hlóðrs). На личные формы глагола и другие слова низкого ранга это ограничение не распространяется (ср. 235.4.2. fjǫlgegn ok réð hegna). По-видимому, снятие ударения с традиционно ударного слова ощущалось как бóльшая деформация языка и ну ждалось в дополнительных условиях.
Крейги сделал из своего наблюдения правдоподобный вывод, что просодически облегченное слово является метрически слабым (показания хендинга им во внимание не принимались). К сожалению, при всей известности работы Крейги, этот его вывод мало отразился на практике метрического анализа скальдических стихов. Ныне, как и век назад, скальдоведы заботятся прежде всего о «естественности» звучания скальдического стиха. Так, обсуждая строку Skj. 223.11.2. allsvangr gǫtur langar, Р. Франк пишет в своей книге о дротткветте: «В данной строке слово svangr, будучи долгосложным, несет лишь второстепенное ударение, тогда как краткий слог в gǫtur несет сильное ударение; судя по всему, скальды считали нормой ставить одно из ударений в строке с тремя сильными и одним второстепенным ударением на краткосложное слово» [Frank 1978, 35].
Трудно согласиться с логикой этого умозаключения. Предположение, что ударная (сильная) позиция в каком-то типе строки не допускает долгих слогов и не отмечается звуковыми повторами, в то время как безударная (слабая) позиция заполняется любыми слогами и отмечается хендингом, лишает смысла само понятие ударение. Выделение тяжелого слога хендингом есть, по определению, характеризация этого слога как более сильного, требующего более отчетливого произношения, т. е. именно как ударного. Другой вопрос, что искусственность дротткветтных ударений ставит под сомнение понимание дротткветта как разновидности тонического стиха (см. об этом ниже).
Из двух канонических схем хендинга в строках с начальным стыком ударений схема Х 2—3 (т. е. выделение хендингом второго и третьего метрически сильных слогов) является эталонной, а схема Х 1—3 – вторичной.
(2) В контексте настоящего рассуждения существенно, что константным местом второго хендинга является клаузула. Единство просодических и звуковых повторов не может вызвать сомнений в данной, наиболее ответственной, позиции строки. Следует в особенности принять во внимание, что хендинг отмечает в данном случае позицию, явившуюся метрическим новшеством скальдического стиха сравнительно с эддическим, где конец строки ослаблен и никогда не отмечается звуковым повтором.
(3) При таком понимании метрической функции хендинга получают объяснение и свидетельства самих скальдов. Все говорит о том, что версификаторское мастерство скальда связывалось по преимуществу с хендингами. Напомним, что для аллитерации в скальдических поэтиках не существовало даже общего термина (хотя существовали специальные термины hǫfuðstafr и stuðlar для обозначения соответственно ключевой и двойной аллитерации). Хендингу отводится решающая роль в создании новых, производных от дротткветта размеров. При этом размер с тройным адальхендингом в каждой строке характеризуется как наиболее «красивый» и называется «драгоценный размер» (enn dýri háttr, № 37 HT), тогда как размер, лишенный хендинга, называется «бесформенным» (háttlausa, № 67 HT). Скальды и в других случаях склонны ставить знак равенства между хендингом и стихотворной формой вообще. Так, Снорри пишет об Одине: «Он умел говорить сплошь хендингами» (HKr, YS 6. mælti 〈...〉 allt hendingum). Термин «хендинг» употребляется в исландском языке и как одно из синонимических обозначений стиха [Fritzner, 791].
Особое внимание в связи со сказанным привлекает широко известное место из «Третьего грамматического трактата» Олава Белого Скальда, в котором проводится сравнение хендинга и аллитерации. Об аллитерации (употребляются термины hǫfuðstafr и stuðlar) Олав говорит, что она «есть основа ритма (kveðandi), скрепляющая северный стих подобно тому как гвозди скрепляют корабль». Хендинг же он сравнивает с корабельным планширом (svá sem felling skips borða): «И, как бывает, крепко сбиты доски гвоздями, но не обработаны; таково и стихотворение без хендингов» (цит. по [SnE (R) 1818, 324]). Метафоричность данного определения, т. е. то, что оно использует, с современной точки зрения, скорее метод поэзии, чем метод науки, еще не основание для того, чтобы не попытаться вникнуть в его смысл. Планшир на старинных судах не только обрамлял борт, но одновременно с этим служил «верхней связью ребер корабля» (Даль), т. е. был его конструктивной частью. Совершенно так же и хендинг, который с ним сравнивается, не только украшал стих, но и давал направление искусственному стихотворному ритму, помогая ему «оттолкнуться» от акцентных стереотипов эддической строки.
