Валентин Азерников - 200 лет спустя. Занимательная история каучука
Да, Гудьир действительно был не первым, получившим каучук, стойкий на жаре и холоде. До него трое ученых прикасались к той же самой волшебной палочке, которой он изменил свойства каучука. Но они не сообразили, что эта палочка волшебная, а Гудьир сообразил. Так кого же мы должны благодарить?
Конечно, Гудьира.
Чарлз Гудьир родился в Америке на границе двух веков — в 1800 году. Поначалу казалось, что он рожден для счастливой предпринимательской деятельности. Уже в 21 год он стал компаньоном фирмы “А. Гудьир и сыновья”. Фирма процветала, вместе с ней процветали и дела Чарлза, и поначалу не было никаких признаков надвигающегося краха. Неудачи начались, очевидно, в тот день, когда Чарлз решил, что он рожден для лучших дел, чем торговля скобяными товарами. Он вбил себе в голову, что ему суждено быть изобретателем. И он ушел из фирмы, несмотря на насмешки отца и братьев. Правда, надо сказать, им недолго пришлось смеяться: через несколько лет фирма лопнула и ее компаньоны оказались в положении ничуть не лучшем, чем Чарлз.
Быть может, если бы Гудьир избрал областью своей изобретательской деятельности, скажем, электротехнику, его судьба с самого начала сложилась бы по-иному. Но он почему-то решил, что призван подарить человеку способ “вылечивания” каучука, как он говорил. Мы знаем, что ему удалось в конце концов это сделать; но надо признаться, что очень немногим изобретателям так фантастически не везло, как Гудьиру.
Вообще-то сначала Чарлз не помышлял о каучуке. Он решил усовершенствовать клапан резинового спасательного круга. Для этого он зашел в магазин компании “Роксберри”, торговавший каучуковыми изделиями, и купил этот круг. Через три недели он снова пришел туда, чрезвычайно гордый, и принес с собой круг с новым клапаном, который действительно работал лучше, чем старый. Но его надежда разбогатеть с помощью этого изобретения не сбылась. Представитель компании сказал ему: “Какой смысл улучшать клапан, если сам каучук никуда не годится? Если вам уж так хочется что-то изобрести, изобретите лучше способ вылечивания каучука”.
Трудно сказать, насколько серьезно было это заявление; быть может, представитель компании просто пошутил, желая отделаться от Гудьира. Но если это так, то Гудьир шутки не понял: он пошел домой придумывать способ лечения каучука. Потом, много лет спустя, в 1853 году, он признался в своей книге: “Я был в блаженном неведении относительно трудностей, которые мне предстояло преодолеть”.
Для начала Чарлз достает бразильский каучук и смешивает его по рецепту Макинтоша со скипидаром и, кроме того, добавляет некоторые другие вещества. И смотрит, что получается. Он берет у жены на кухне скалку для раскатки теста и раскатывает каучуковую смесь в тонкую пленку. А пленку режет на кусочки, как лапшу. И эту каучуковую лапшу испытывает: то вывешивает ее на улицу на мороз, то греет у печки.
Так как Чарлз использовал в качестве лаборатории домашнюю кухню, постепенно он вводит в каучук все, что есть под рукой: соль, сахар, перец, масло, чернила. Он надеется, что когда-нибудь какое-нибудь вещество окажет на каучук благотворное влияние и он перестанет быть липким и ломким. Однако все гастрономические опыты результата не дают. Каучук становится то сладким, то соленым, то горьким, но по-прежнему течет на жаре и застывает на холоде.
В один из дней, когда все кулинарные средства уже исчерпаны, Гудьиру попадает под руку коробка с магнезией. И он сыплет ее в каучук. И — о чудо! Каучук явно меняется в лучшую сторону. Он становится более прочным и гибким.
Окрыленный успехом, Гудьир изготавливает из нового материала различные изделия и выставляет их для обозрения. Все радуются вместе с Чарлзом, поздравляют его, но вскоре выясняется, что поздравления были преждевременны.
Огорченный новой неудачей, Гудьир продает дом и отправляет жену и детей в деревню. А сам едет в Нью-Йорк. Там он разыскивает двух своих приятелей и просит помочь ему. Нужно Чарлзу совсем немного: комнату под лабораторию и химические реактивы. Он получает то, что нужно; один из приятелей уступает комнату, второй берется поставлять необходимые вещества.
Для начала он присылает Гудьиру негашеную известь. Гудьир растворяет ее в воде и кипятит в полученном растворе смесь каучука и магнезии. Получаются гладкие и прочные пластины.
Имя Гудьира начинает мелькать в газетах, его называют спасителем промышленности. Но через три недели газеты умолкаю!. Действие негашеной извести нейтрализуется одной каплей любой кислоты, даже яблочным соком.
Чтобы как-то утешиться после всех бурь и треволнений, Чарлз развлекается тем, что рисует красками на своих резиновых изделиях различные узоры.
В один прекрасный день он решает попробовать расписать галошу бронзовой краской. Но ему не нравится цвет, и он хочет стереть краску. Он берет склянку с царской водкой, однако царская водка оказывается слишком сильной кислотой и вместе с краской обесцвечивает и самую резину. В конце концов Гудьир выбрасывает эту галошу, ибо она явно никуда не годится.
Но что-то его беспокоит, что-то кажется ему странным во внешнем виде выброшенной галоши. Он пока еще не понимает, что именно, но какая-то неосознанная мысль тревожит его, не дает ему покоя. Через несколько дней, не выдержав, Гудьир идет на помойку. Он долго роется в старом хламе, пока наконец не находит выброшенную галошу. Он внимательно рассматривает ее и наконец понимает, что же именно не давало ему покоя. В том месте, куда попала кислота, резина перестала быть липкой!
Гудьир весьма слабо разбирался в химии. Настолько слабо, что он даже не знал, что царская водка — это смесь азотной и серной кислоты. Он думал, что это чистая азотная кислота. И решил, что липкость резины уничтожает именно азотная кислота.
Если бы он знал истинное положение вещей, он, быть может, сообразил бы, что перемена, происшедшая в резине, вызвана серой, и тогда вулканизация была бы открыта на несколько лет раньше. Но вместо этого Гудьир обращается в патентное бюро с просьбой выдать ему патент на улучшение каучука парами азотной кислоты.
Не дожидаясь получения патента, Чарлз решает поставить дело на широкую ногу. Он арендует маленькую резиновую фабрику, открывает магазин на Бродвее и потирает руки в предвкушении успеха.
Однако и на этот раз — уже который! — ему не везет. Когда удача была совсем близка, разразился сильнейший экономический кризис, и друзья Гудьира, финансировавшие его предприятие, разорились.
В совершеннейшем отчаянии Гудьир забирает к себе из деревни семью и, чтобы хоть как-то прокормить ее, закладывает все свое и без того небольшое имущество. Его дела в этот период столь плохи, что часто Гудьир не может даже передвигаться — он совсем ослабел от голода.
А ходить ему приходится помногу — он ищет людей, которые могут заинтересоваться его открытием. Чтобы придать своим доводам большую убедительность, он делает себе из резины костюм, плащ, шляпу и, отправляясь на поиски удачи, надевает всё это на себя.
Очевидно, именно в это время и родилась ставшая знаменитой шутка. Кто-то спросил, как ему найти Гудьира. Ему ответили: “Если вы увидите человека в резиновом пальто, резиновом сюртуке, резиновых брюках, резиновых башмаках, с резиновым кошельком в кармане, где нет ни одного цента, — это и есть Гудьир”.
В поисках поддержки в конце 1837 года Гудьир переезжает из Нью-Йорка в Роксберри — городок, где родилась первая в Америке резиновая фабрика. Теперь эта фабрика находится почти в таком же состоянии, как и Гудьир, но тем не менее ее владелец Чаффи — энтузиаст каучука — принимает Гудьира к себе на работу и разрешает ему применять его “кислотное лечение”.
Уже через несколько месяцев становится ясно, что Гудьир на верном пути: галоши и материя, обработанные с поверхности парами кислоты, имеют столь хорошие качества, что их тут же раскупают. За короткий срок Чарлз зарабатывает пять тысяч долларов и наконец может вновь перевезти к себе семью. В довершение правительство США заключает с Гудьиром договор на изготовление 150 непромокаемых почтовых сумок. Теперь наконец его успех признан официально.
Устав от бесконечных волнений и лишений, Чарлз решает уехать с семьей отдохнуть. Он быстро сворачивает дела, заканчивает изготовление сумок и, вывесив их для обозрения в магазине, укатывает к морю.
Две недели, впервые за много лет, он блаженствует, ничего не делая. Он предается мечтам о будущем, которое кажется ему радужным и прочным. Он хочет верить, что судьба наконец улыбнулась ему.
Но он еще не знает, что улыбка была мимолетной.
Он узнает это лишь через две недели, когда подъедет к своему дому и, не переодевшись с дороги, побежит посмотреть на почтовые сумки. Он увидит, что все они растаяли на жаре.
Однако поверхность сумок не изменилась, и, следовательно, она была действительно “вылечена”. Но к внутренним слоям ткани пары кислоты не смогли пройти, и они остались такими же текучими.
