Александр Богданов - Тектология (всеобщая организационная наука)
Нам представляется, что многие критики «Тектологии» А. А. Богданова сделали из этих замечаний В. И. Ленина неправильные выводы: они однозначно истолковали их как признание В. И. Лениным того, что тектология в иной форме выражает эмпириомонистическую философию А. А. Богданова. Думается, что для этого оснований нет. Нельзя не учитывать того, что В. И. Ленин последних работ А. А. Богданова, включая «Всеобщую организационную науку», не читал, и отсылая читателя к статье В. И. Невского,[21] которая «дает необходимые указания», В. И. Ленин отнюдь не подписывается под каждым утверждением этой статьи. К тому же в этой статье В. И. Невский в основном критикует не «Тектологию», а другую работу А. А. Богданова — «Философию живого опыта» (1-е изд., 1913 г.), отражающую старые взгляды А. А. Богданова. Что же касается критики В. И. Невским тектологических идей А. А. Богданова, то эта критика основана или на недоразумении (В. И. Невский считает, что в тектологии А. А. Богданов создает новую метафизическую систему, а Богданов именно с этим и борется, другое дело — правильно или неправильно), или на ошибочном истолковании утверждения А. А. Богданова о том, что «в тектологии речь идет о различных комплексах, составленных из разного рода элементов. В. И. Невский усматривает в этом идеализм, считая, что А. А. Богданов говорит о комплексах и элементах в духе Л. Маха, а Богданов в своем ответе на эту критику, — надо сказать, достаточно убедительном, — поясняет, что у него речь идет о материальных элементах и их сочетаниях, т. е. комплексах.
Думается, что высказанные соображения обязательно следует учитывать, если мы стремимся к адекватному пониманию ленинской оценки поздних работ А. А. Богданова, в частности его «Тектологии». Сказанное при этом совершенно не означает, что «Тектология» неуязвима для критики. Напротив, разумная и обоснованная критика «Всеобщей организационной науки» только поможет понять ее реальное научное значение. И в этом плане следует очень внимательно отнестись к предположению В. И. Ленина о том, что А. А. Богданов в своих последних работах перемещает старый спор. В. И. Ленину не были известны детали «Тектологии», в частности выражается или не выражается в ней эмпириомонистическая философская позиция, но он, опираясь на изложение В. И. Невским богда-новских идей, вновь увидел, что А. А. Богданов остается приверженцем позитивизма и что старый спор об основных принципах философии он решает в пользу позитивизма, считая, что тектология преодолевает философию. В настоящее же время мы, имея возможность внимательно проанализировать «Всеобщую организационную науку» А. А. Богданова, максимально полно и адекватно воспроизвести ход рассуждений А. А. Богданова, в состоянии заметить и понять, что, хотя в «Тектологии» действительно преодолеваются эмпириомони-стические философские установки, в ней, к сожалению, остаются позитивистские ошибки А. А. Богданова. Любой научный памятник необходимо принимать таким, каков он есть на самом деле, со всем его величием и со всеми его несовершенствами, и «Всеобщая организационная наука» не может быть исключением из этого правила.
Другая линия дискуссий в связи с «Тектологией» касается оценки методологического значения и содержания всеобщей организационной науки. Сам А. А. Богданов понимал текто-логию как «развитую и обобщенную методологию науки», как «науку всеобъемлющего масштаба, общую методологию всякой практики и теории» и т. п. Методологическая природа текто-логии, таким образом, была для него несомненной. Этот факт не отрицали и некоторые критики А. А. Богданова, и поэтому весь вопрос заключается в том, как при этом они интерпретировали методологическое содержание тектологии. В 20—60-е годы сложилась, по сути дела, единственная такая интерпретация: тектология — это вариант механицизма. Во многих критических работах, посвященных А. А. Богданову, говорится о том, что он «отождествлял социально-экономические процессы с процессами энергетическими и биологическими» и предлагал взамен диалектики «механистическую теорию развития», считающую равновесие естественным и нормальным состоянием, а движение, изменение — временным и преходящим.
Насколько справедливы эти оценки? Думается, что в главном они ошибочны.
Критики тектологии основывают свои рассуждения, по сути дела, на фактически выраженной во «Всеобщей организационной науке» идее изоморфизма физических, биологических и социальных законов. Однако изоморфизм законов, действующих в различных сферах реальности, — это хорошо установленный научный факт, который А. А. Богданов четко сформулировал и который подробно исследуется в кибернетике и общей теории систем. Но изоморфизм говорит только о структурном подобии различных сфер реальности, да к тому же лишь в той мере, в какой этот изоморфизм имеет место. Приходить на этом основании к выводу о тождестве этих сфер на основе законов механики нет никаких оснований.
Что же касается теории равновесия А. А. Богданова, то на этот вопрос прекрасно ответил сам автор «Тектологии»:
«Возьмем, например, такой строго научный, по-видимому, термин, как „равновесие“. Он на самом деле научный; но это не мешает ему применяться в нескольких совершенно различных смыслах. Под ним может подразумеваться и простое отсутствие изменений в положении или состоянии тела; но когда говорят о „подвижном равновесии“, то имеется в виду другое понятие, уже не статического, а динамического содержания: равенство двух потоков противоположных изменений, чему самым наглядным примером служит равновесие формы водопада. А когда дело идет о „системах равновесия“, о „законе равновесия“ Ле-Шателье, тогда термин означает еще иное — динамику еще гораздо более сложную, а именно тенденцию к устранению порождаемых внешними воздействиями изменений системы; это, собственно, „уравновешивающая тенденция“, которая может даже временно выводить тело из равновесия в первых двух смыслах, что легко видеть на колебаниях весов, когда на чашку кладется груз. И я не ручаюсь, что это все главные значения термина, не говоря уже о менее важных оттенках».[22] А. А. Богданов использует в тектологии понятие «равновесие» в этом «еще гораздо более сложном» динамическом смысле, который, с нашей точки зрения, ничем не отличается от динамического понимания равновесия. Механицизму здесь, на наш взгляд, нет места.
Конечно, А. А. Богданова можно упрекнуть в преувеличении методологического значения тектологии. Любая сколь угодно обобщенная методологическая концепция утроится на основе, абстрагирования от тех или иных сторон реальной действительности, поэтому она по определению не может быть методологией «всякой практики и теории». Это преувеличение, впрочем, по-человечески хорошо понятно, и его, кстати, не смогли избежать ни Н. Винер, ни Л. фон Берталанфи, ни многие другие создатели обобщенных научных теорий. А. А. Богданов указывал, что тектология, «как всякая наука, идет в своих обобщениях и в исследовании шаг за шагом, расширяя свое поле и свои выводы», что тектологические схемы, в том числе и универсальные, «относятся ко всякому явлению, но касаются только определенной его стороны, а отнюдь не исчерпывают его».[23] Он ставил своей задачей углубленное и систематическое исследование всеобщих законов функционирования и развития разных систем, чтобы затем применить их для решения конкретных научных и практических задач. Всеобщий характер организационной науки, охват ею всех сфер природы и общества предопределили в ней весьма высокую степень абстракции, рассмотрение прежде всего системных связей между различными элементами и отвлечение в значительной мере от специфики этих элементов. Однако эта односторонность преодолевается в приводимых автором многочисленных примерах, показывающих роль организационных закономерностей при рассмотрении конкретных проблем. Особого внимания заслуживают его труды по политэкономии, работа «Наука об общественном сознании», на которые он сам неоднократно ссылается в «Тектологии», а также включенные в настоящее издание в качестве приложений доклады Богданова «Труд и потребности работника» и «Организационные принципы единого хозяйственного плана».
Вслед за «Тектологией» А. А. Богданова в ряде общественных наук в СССР и за рубежом появились теории, посвящавшие свое основное внимание организационным формам, структурам соответствующих сторон или явлений общественной жизни. Они в той или иной мере отвлекались от социально-экономического и политического содержания изучаемых форм и явлений, но вносили определенный вклад в их исследование и имели также самостоятельную научную ценность. Таков, например, структурализм К. Леви-Строса, некоторые системные исследования в области источниковедения.[24] Примером подобного рода в правоведении может служить нормативизм Г. Кельзена, представленный автором в его книге «Чистое учение о праве»,[25] впервые изданной в 1934 г.
