Владимир Авдеев - Расология
Данные положения нашей антропологической науки, всегда считавшейся прогрессивной, могут быть признаны за аксиому и в части расологического анализа, как необходимые исходные условия.
Однако с прискорбием приходится констатировать, что сегодня в мировой антропологии царит дух средневекового мракобесия и нетерпимости, так как под лживой вывеской «политической корректности» дискредитируются все расологические исследования. Мало того, отрицается сам факт существования рас, а также ставится под сомнение правомерность применения данного термина. К чести же отечественной современной научной школы нужно признать, что ее консолидированная позиция по этому ключевому вопросу является весьма объективной и последовательной. Именно эта неуступчивость в условиях нынешнего минимально допустимого финансирования науки в нашей стране и вызывает открытое негодование со стороны «соросов» и иных грантодателей. Но даже распад Советского Союза и последовавшее за этим забвение нужд фундаментальной науки в совокупности с внешнеполитическим давлением не поколебали убежденность отечественных ученых, что автоматически выводит их на ведущие позиции в мире по части расовых исследований.
Наглядным доказательством, подтверждающим правоту данного тезиса, можно считать проведение в Москве с 7 по 9 октября 1998 года 1-ой Международной конференции «Раса: миф или реальность?» Этот крупнейший представительный форум, проведенный под эгидой Российского отделения Европейской антропологической ассоциации и Российской Академии Наук, несомненно войдет во все анналы науки о расах. По материалам работы конференции был выпущен программный документ «Проблема расы в российской физической антропологии» (М., 2002).
Во введении коллектив авторов, возглавляемый академиком Т. И. Алексеевой, счел необходимым сразу же подчеркнуть, что «расы человека действительно существуют, расоведение является одним из важнейших направлений антропологической и других гуманитарных наук, а данные антропологии незаменимы в исторической реконструкции». В развитие этого тезиса Н. А. Дубова в своем выступлении заявила: «Отрицать объективность рас на основании большого числа переходных вариантов можно с тем же успехом, с каким кто-то будет утверждать, что не существует ни красного, ни синего, ни желтого цвета, поскольку все они являются составными частями общего спектра, внутри которого не существует четких границ между отдельными составляющими этот спектр». Л. Т. Яблонский в своем докладе пошел еще дальше, подчеркнув: «Попытка уйти от проблемы расы и межрасовых отношений через простое игнорирование самого существования расовых различий внутри вида Homo sapiens является „страусиной“ тактикой, которая, к тому же, как это представляется большинству российских антропологов, вовсе не оправдана и с точки зрения объективных научных фактов».
Такая принципиальность в главном вопросе естественно не может не вызывать уважения. Именно поддержанию позиций и авторитета отечественной науки в трудный момент ее существования и посвящена наша монография «Расология».
Для классического физического антрополога вся компоновка сочинения и многие названия глав могут показаться не обычными, но это, еще раз напомним, вызвано спецификой расологии как науки. В обычных антропологических исследованиях обзорного типа существует закономерная схема изложения эволюционно-исторической информации, а также очередность глав, посвященных описанию морфологических различий. В силу того, что в расологии все это обилие естественнонаучных сведений имеет не самоценный характер, но подчинено логике объяснения социокультурных процессов сквозь призму наследственных биологических различий, то и изложение материала в сочинениях такого жанра осуществляется по мере раскрытия темы в соответствии с идеологической важностью обсуждаемых вопросов. В расологии антропологические факты выполняют роль иллюстративного материала при объяснении тех или иных процессов в обществе. В силу этого и вся архитектоника текста построена по другим, нежели в классической антропологии, законам. Не фиксировать, но оценивать и объяснять — вот задача расологии. В отечественной научной литературе нет аналога такого рода сочинения, ибо она до сих пор не может изжить старые хвори марксистского классового мировоззрения и честно и открыто встать на защиту интересов того первоисточника, из которого вышла, то есть европеоидной расы.
Не только внешнеполитическая и общекультурная ситуация подталкивают сегодня современную русскую науку к выполнению великой провиденциальной задачи: укреплению самосознания белой расы, но и сама магия языка. Английский язык сегодня волею обстоятельств сделался международным и самым популярным, но в нем термин «Race» означает одновременно «расу» и «скачку», то есть устойчивую физическую величину и форму движения. Не эта ли языковая двусмыслица и явилась причиной оживленных дискуссий между приверженцами и противниками существования рас и расовых различий. Из всех современных языков индоевропейского ареала распространения только в русском этот термин, являющийся ключевым для нашего самосознания, сохранил первозданное звучание и архетипически исходный арийский смысл. Осознание данного факта и накладывает на нас, хранителей этого магического слова, священный груз миссионерской задачи по охранению чистоты вневременной субстанции, каковой и является раса.
Белокурая раса: историография и антропология
«Почти каждый известный черный предок делает человека черным».
Ричард Левонтин«У человекообразных обезьян голубых глаз не бывает».
Людвик КрживицкийКультура и ее материальный носитель: каково их взаимоотношение? — с древнейших времен мудрецы пытались разрешить этот вопрос. Поставить в соответствие физическим кондициям человека-творца духовные особенности его творения было извечным желанием создателей как первобытных мифов, так и мировых религий. Сказания и легенды всех частей света изобилуют следами народной наблюдательности, подмечающей у каждого созидателя культурных ценностей телесные основы его духовной одаренности. Народная молва из века в век стремится изобразить каждую национально значимую творческую личность концентрированным воплощением как психических, так и физических особенностей его этноса, подчеркивая тем самым, что сила и уникальность его гения уходит во глубину веков и коренится в наследственной массе предков.
Однако бурный расцвет естествознания в XIX веке существенно скорректировал данный архаический усредненный взгляд на мировую историю, ибо за счет развития позитивных статистических методов выяснилось, что далеко не все человеческие биотипы обладают в равной степени способностью к созиданию культуры. Обнаружилось, что объективно существуют биотипы более и менее «ценные», с точки зрения вклада в мировую сокровищницу культуры.
На уровне философии истории выдающийся английский ученый Эдуард Гиббон (1737–1794), пожалуй, первым в Европе в новейшее время, в своем фундаментальном многотомном труде «История упадка и разрушения Римской империи» сформулировал мысль, что гибель великих цивилизаций вообще, и древнеримской в частности, происходит единственно по вине вымывания из социального организма государства более ценной крови и замещения ее менее ценной. История упадка античности, по Гиббону, сводится к численному сокращению представителей культуротворящей белой расы по сравнению с цветными расами, не способными к созиданию высшей культуры. Расовые черты императоров и высшей знати империи, запечатленные во множестве дошедших до нас изваяний, является тому наглядным свидетельством, ясно показывающим физиогномические признаки расовой подмены, наступившей во II–III веках нашей эры. Европейская, преимущественно северная, раса создала невиданный гигантский организм мировой империи, а менее ценные в культуробиологическом отношении представители рас Передней Азии, Африки и Средиземноморья, постепенно заняв командные посты, даже не сумели сохранить это бесценное творение, приведя его к деградации его в диких извращенных оргиях Востока.
Термин «раса», введенный в европейский научный обиход в 1684 году известным французским этнографом и путешественником Франсуа Бернье, сначала не имел широкого употребления в гуманитарных науках. Иммануил Кант и Иоганн Готфрид Гердер в начале XIX века первыми придают ему философское обоснование, а Кристоф Мейнерс (1747–1810) предпринимает попытку его применения в контексте исторического процесса. Именно так и закладываются основоначала расовой теории.
