Е. Черных - Археология и естественнонаучные методы. Сб. статей
Пашкевич Г.А., 1991 в. Палеоэтноботанические находки на территории Украины. Древняя Русь. Каталог. Киев.
Пашкевич Г.А., 1992. Культурные растения Украины от неолита до средневековья (по палеоботаническим материалам). Автореф. дис… докт. биол. наук. Киев.
Туганаев А.В, Туганаев В.В., 2004. Иднакар как ключ к познанию истории агроэкосистем // Удмуртской археологической экспедиции — 50 лет. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 50-летию Удмуртской археологической экспедии и 80-летию со дня рождения В.Ф Генинга. Ижевск.
Энговатова А В., 2004. Хронология городища Настасьино по данным радиоуглеродного анализа // Археология Подмосковья. Материалы научного семинара М.
Lebedeva Е Yu., 2004 Appendix 6. On agriculture in the Volga steppes in Mongol time / L. F. Nedashkovsky. Ukek. The Golden Horde city and its periphery BAR Intemationl Series 1222. Oxford.
van Zeist W., 1970. Prehistoric and early historic food plants in the Netherlands // Palaeohistoria. vol. XIV Groningen: Wolters-Noordhoff Publishing.
Cultivated plants of Rostislavl1: archaeobotanical materials from d’yakovskoe fort-site and old russian town
E.Y. Lebedeva
Resume
The article presents results of archaeobotanical analysis of samples collected during excavations in Rostislavl' (Moscow region) in 2001–2003. Crop plant remains received by floatation method show two main periods in the lifetime of this site: fort-site of the D'yakovskaya culture in the early Iron age (middle of the 1st millennium B.C. - VII–VIII centuries A.D.) and Old Russian town Rostislavl’ Ryazansky in the Middle Ages (XII–XIV centuries).
During more than a millennial history of the early Iron age fort-site the structure of harvests remained practically the same. The main crop plants were broomcom millet Panicum miliaceum (65,4 %), hulled six-row barley Hordeum vulgare (26,6 %) and glume wheat emmer Triticum dicoccum (4,5 %). Naked bread wheat Triticum aestivum s.l., spelt Triticum spelta, peas Pisum sativum and hemp Cannabis sativa were grown in insignificant quantities. Single grains of rye Secale cereale, oats Avena sativa and flax Linum usitatissimum were found in the samples of the late chronological horizon only.
Samples from the Middle Age Rostislavl' are divided into two chronological groups: 1. XII — first half of XIII centuries, 2. XIV cent. In the early group cereal crops are presented very uniformly in similar proportions: oats (20,7 %), rye (19,8 %), common and Italian millet (19 %), hulled six-row barley (17,2 %) and wheat (14,7 %; bread wheat mainly). Seeds of lentil Lens cu-linaris and flax were also found. In the XIV century the situation is changed: oats are getting an unconditional leader among cereals (about 44 %) owing to the reduction of wheat and barley proportion (nearly 7 % each), rye and millet (both types) are changed just a little bit (13,5 % and 22,7 % accordingly). Among other plants one should note finding seeds of peas Pisum sativum, lentil and hemp. Twofold increase of oats portion — forage crop (for horses in the first turn) — was probably caused by increasing demands of the town in connection with active military actions caused by both Mongol invasion and frequent internal wars.
To the author's opinion when studying cereal finds in towns one should take into consideration that they firstly characterize the structure of cereal consumption by town population and only indirectly reflect an agricultural production in nearby localities.
Е. Е. Антипина
Мясные продукты в средневековом городе — производство или потребление?
На первый взгляд предложенная для рассмотрения тема представляется простой и очевидной, а поставленный в конце названия статьи вопрос вообще кажется излишним. Конечно же, в средневековом городе должны были существовать и производство, и импорт продуктов питания. Часть мясной продукции, несомненно, производили прямо в городе, выращивая здесь домашних животных, другая же поступала из сельскохозяйственной округи через рынки. Но при попытке представить объемы этих разных частей в каких-то, пусть даже относительных, соотношениях, вопрос о появлении мясных продуктов в средневековом городе уже не решается столь просто. Возникает необходимость обоснования, каких сельскохозяйственных животных содержали в средневековых городах, и каким способом можно оценить долю собственного производства мяса или долю торговых его поставок; а также какие фактологические источники можно при этом использовать, и в частности, правомерно ли экстраполировать информацию о костях животных на скотоводческую или торговую деятельность населения.
Традиционно считается, что при рассмотрении поставленных вопросов необходимо учитывать, по меньшей мере, два информационных источника.
1. Археозоологические или остеологические материалы. Основной категорией здесь являются «кухонные остатки». Такие кости происходят исключительно от забитых на мясо животных и отражают структуру мясного рациона вне зависимости от того, как продукты попадали на поселение — из собственного хозяйства или в виде торговых поставок. При детальном анализе кухонных остатков может быть получена информация и для установления путей появления мясных продуктов на поселении, и для выяснения особенностей системы жизнеобеспечения и скотоводческой деятельности. Однако последние аспекты исследования могут быть реализованы только в рамках комплексного подхода к интерпретации всех археологических и археобиологических данных[62].
2. Письменные материалы — летописи, описания путешественников, государственные и иные архивные записи. Этот источник дает своеобразную информацию о скотоводческой отрасли, иногда однобокую, но, тем не менее, любопытную. Такие свидетельства касаются не только выращивания животных на мясо, но и форм прижизненной их эксплуатации, которые чрезвычайно трудно реконструировать по остеологическим коллекциям. Согласно письменным источникам, лошади, например, были визитной карточкой всех дорог Древней Руси, в том числе и на городских улицах (Герберштейн, 1988). В сельской местности наиболее многочисленным видом указывался уже крупный рогатый скот (КРС). Мелкий же рогатый скот — козы и овцы (MPC), а также свиньи лишь оживляли однообразный пейзаж деревенских проселков. Конечно, эти данные не могут быть основой для реконструкции целостной системы жизнеобеспечения. Хотя именно эта исторически зафиксированная внешняя оболочка хозяйственной жизни зачастую помогает понять и объяснить ряд особенностей остеологических коллекций из памятников Древней Руси (Рожков, 1890; Ключевский, 1918; Памятники русского права, 1957).
Кроме таких достаточно прямых свидетельств о животноводстве существуют общие зоотехнические законы, в рамках которых только и возможно устойчивое разведение сельскохозяйственных животных. Разные виды скота отличаются друг от друга и по срокам наступления репродуктивного возраста, и по длительности вынашивания потомства, и по его количеству. Так что биологическая информация об особенностях воспроизводства непременно должна учитываться при реконструкции животноводства на древних поселениях. Ключевыми понятиями здесь выступают: маточное стадо, цикл его воспроизводства и формы эксплуатации животных. Такая информация тем более необходима, потому как в остеологических кухонных материалах находит прямое отражение практически лишь одно — мясное, направление скотоводства.
Естественно, что лишь обобщение всех фактов из указанных информационных источников может стать основой для достоверной палеоэкономической реконструкции.
Однако задача настоящей статьи, как следует из ее названия, остается более скромной, и первым шагом в этом направлении будет анализ остеологических кухонных остатков и выяснение структуры и объемов мясного потребления на разных поселениях Древней Руси — в городах, городищах и деревнях.
Археозоологические данныеНаряду с результатами обработки археозоологических материалов из восьми[63] поселений, полученных непосредственно автором, в статье использованы данные и по другим опубликованным коллекциям. Проанализированные выборки представляют собой кухонные костные остатки (числом не менее 400 определимых до вида фрагментов) из культурных слоев от X до XVII вв.
По исходному числу костей сельскохозяйственных видов была подсчитана их видовая структура[64] или же остеологический спектр (табл. 1), который и стал основным параметром для сравнения кухонных остатков. Археозоологическая информация получена для девяти городов, десяти городищ и лишь семи селищ. Остеологические выборки из четырех городов были разделены по двум хронологических периодам — домонгольскому и более позднему. Для городищ и селищ такой анализ оказался невозможным, и их материалы характеризуют уже весь указанный хронологический диапазон.
Остеологические спектры городов Древней Руси оказываются поразительно похожими друг на друга. В них доминируют кости КРС (в среднем около 65 %), а в совокупности с лошадью доля остатков крупных копытных достигает уже 70 % и более (табл. 1, рис. 1 и 2). Эта характеристика сохраняется вне зависимости от географического положения городов и хронологическом принадлежности выборок. Стоит подчеркнуть, что самые высокие показатели остатков КРС соотносятся с самыми малыми долями костей свиньи на одних и тех же памятниках. Такая отрицательная корреляция между двумя видами сохраняется при рассмотрении и самых минимальных значений КРС в спектрах (Старая Ладога, Ростов Великий, Старая Рязань). Выборки двух городов — Дмитрова и Пскова — характеризуются также максимальной долей остатков свиньи в ранних (домонгольских) культурных напластованиях и значительным ее понижением в более поздних слоях ХV-ХVII вв.
