Виктор Файтельберг-Бланк - Бандитская Одесса 9. Бандиты эпохи «демократии»
Днем Нюма навестил Виктора Рафаиловича, там его ожидала приятная неожиданность. Оказалось, что все эти дни злополучный чемодан простоял у профессора в процедурной комнате, где посредник его забыл, когда врач делал ему укол. После ухода пациента, обнаружив чемоданчик, Виктор Рафаилович, сгорая от любопытства, все же заглянул в него. От увиденного у профессора начало учащенно биться сердце. Соблазн оставить деньги себе был велик. Но он сумел справиться с этим. Вне себя от радости, счастливый обладатель огромной суммы был просто поражен его честностью и порядочностью.
Честность была хорошо вознаграждена, Нюма немного поделился с Виктором Рафаиловичем содержимым чемоданчика…
Митрич с помощью Нюминых денег решил свои жилищные проблемы и получил картину обратно. Какой же художник не узнает свою работу? Митрич свою работу не узнал. Поскольку полотно принадлежало кисти великого мариниста. И теперь каждый может полюбоваться этим шедевром в одном из залов Одесского художественного музея.
Спустя годы, как-то рассматривая журнал продаж художественных произведений, Дима увидел свою картину, которая недавно пополнила коллекцию известного аристократа. Под ней значилось «Работа неизвестного мастера». Какой же творец не узнает свой труд? Гений был оценен, но фамилия Димы осталась тайной, всемирного признания не получилось. Крики художника были слышны всему району…
А что же Братишек и мистер Вацлав? Прибыв в Лондон и не будучи встреченными, приняли решение — попытать счастье на аукционе. Мистер Вацлав, взяв с собою картину, понес ее на «Сотбис». Решив продать он как и положено, оставил ее под охраной в штаб-квартире аукциона. Полотно было скатано и упаковано в круглый футляр. Начался торг, но картины Айвазовского среди лотов не оказалось. Кинулись искать и выяснили: охранники передали шедевр кладовщикам, а те решили, что футляр уже пуст и пустили ее в резательную машину для переработки отходов. Та и сжевала полотно, которое поутру вместе с другим спрессованным мусором отправили на свалку. Скандал был грандиозным! Компаньоны стали требовать с аукционщиков не только стартовую цену, но и прибыль, которую они могли бы получить на торгах. Чтобы не уронить свой престиж, руководство «Сотбиса» согласилось…
А посредники, только благодаря своей сообразительности, сложившимся обстоятельствам и честности Виктора Рафаиловича — хорошо поправили свое материальное положение. На радостях они пригласили своих друзей и товарищей и отмечали это успешное дело в течение нескольких дней. Но праздники не могли тянуться бесконечно, ведь жизнь продолжалась и вносила свои коррективы. Человек предполагает, а бог располагает. Впереди была жизнь.
II. Операция «Ченч»
Летний день середины восьмидесятых. Доллар был по 3.50, вся страна работала на заводах, фабриках и стройках, своими ударными темпами и трудовыми достижениями приближаясь к победе коммунизма. В такой вот солнечный день Нюма направлялся в сторону пляжа. Это молодое дарование унаследовало фамилию последнего русского царя в украинской интерпретации. Из рассказов своего деда, раскулаченного коммунистами, он уяснил, что труд сделал из обезьяны человека, а из человека — лошадь, — и пахать на кого бы ни было — это ниже его достоинства.
У него был свой автомобиль, обретенный не в результате наследства или подаренный богатым дядюшкой, а только благодаря ежедневному риску при проползании всеми лазейками закона. После удачного дела он уволился с работы ассенизаторщика, стал фарцовщиком и мошенником и зарабатывал он при этом неплохо. Вечерами, пропадая в заведениях, где можно было повстречать заграничных гостей, а днем работая в порту, — он наладил бизнес. Знал всех, и все знали его. Если кому-то необходимо было поменять, купить, продать, достать валюту, или рубли, — все обращались к нему, и он решал многое. Имея хитрое удостоверение, позволяющее беспрепятственно проникать на торговые суда самого передового в мире государства, а также и суда иных держав, посредник обрастал знакомствами и связями. Проходя как электрик на пароход, Нюма знакомился не только с капитаном и экипажем, а и с туристами. Объясняясь с иностранцами жестами и ключевыми словами их языка, этот юный полиглот выуживал все, что ему было необходимо. Он даже составлял списки всего, что ему заказывали, вплоть до доставки товаров на дом. Так процветала контрабанда и фарцовка. Вместе с ним работало несколько надежных друзей. На своих машинах они организовали передвижной обменный валютный пункт, обменивая зелень на капусту, то есть доллары и марки на рубли, одесским жрицам любви, которые позволяли им отведать некоторые вольности сексуальной жизни исключительно в долг. Ведь, как известно, за любовь гусары денег не берут: им все долги прощались, только накрывали стол в ресторане. Но не все коту масленица. Были и такие времена, когда он был на мели. Мы все становимся бережливыми, когда заканчиваются деньги. Последние два дня наш герой был особенно экономным, проиграв в карты все, что нажил непосильным трудом за последний месяц.
Каменистый пляж за санаторием им. Чкалова привлекал его, так как это было лежбище нудистов. Ведь даже если ты генерал, врач, мент или бомж, то здесь ты просто человек без одежды. Это все никак не сопоставлялось с образом жизни с образом жизни советского человека. Ведь люди, нарушающие моральные устои, установленные партией и правительством, способны на все. Поэтому это место притягивало иностранцев, как магнит. Они приходили сюда в поисках таких людей. Оставив свой автомобиль на стоянке наверху, знакомой тропинкой Нюма спустился к морю. Расстелив свою подстилку и скинув с себя одежду, он остался в костюме Адама. Сделав пару заплывов, он, словно ленивая черепаха, распластался на берегу, закрыв глаза, принимая порцию ультрафиолета. Но в полной мере ему не удалось получить свою долю радиации, поскольку чья-то тень закрыла солнце. Нудист открыл глаза и увидел мужчину — араба в кепке, майке и шортах. На ломаном русско-английском языке он пытался завести разговор.
— Ви мне помогать можете? — изрек иностранец. — Мне сказали, что ви решаете бизнес.
— Шо вам надо? — по-одесски спросил Нюма, слегка приподнявшись.
— У нас, как в Греции, есть все, — продолжал он, всем своим видом изображая дружелюбие. Чутьем понимал, — наклевывается что-то крупное.
— Нам би ченч мани, доллары, — сказал араб.
— Ноу проблем, все окей, — ответил авантюрист. — Сколько?
— Много мани — сказал араб, размахивая и показывая руками.
Это «много» приятно щекотало слух юного деляги, в голове его шарики закрутились с невероятной быстротой, теперь необходимо не упустить добычу.
— У меня сейчас нет мани, — промолвил посредник. — Вечером в восемь в «Туристе» — все будет вери велл!
— Да, хорошо, — согласился иностранец. — Я буду в бар, меня зовут Хасим.
— Коля, — назвался Нюма, и они пожали друг другу руки.
В середине восьмидесятых гостиница «Турист» в Аркадии являла собою злачное место города. На первом этаже гостиницы располагался огромный бар, на втором — ресторан, сюда нелегко было попасть простому советскому труженику. На двери висела табличка «Свободных мест нет». Места были заполнены постоянными посетителями. Различные иностранные студенты, учащиеся в Одесского артиллерийского училища, Политехнического института и других вузов города, барбутчики, мошенники, «ночные бабочки» и другие клиенты, которые могли тратить свои сбережения, были завсегдатаями заведения.
Вечером наш герой припарковал свою новую «троечку» неподалеку от гостиницы. Затем он пожаловал к входу. Двери приветливо распахнулись, а прямо за ними маячила знакомая рожа швейцара. Поздоровавшись с ним и оставив чаевые, Нюма прошествовал налево к бару. Проходя мимо зеркала, висевшего в вестибюле, он посмотрел на себя. Оттуда на него глядел хитрый парень, с прической, одетый в джинсовый костюм фирмы «Ливайс», что по тем временам считалось последним писком моды. Бросив взгляд на часы «Seiko», он отметил, что пришел немного раньше. Необходимо было оглядеться. Войдя в бар, он пробежал глазами по залу, — посетителей немного. Вон там за столиком сидят барбутчики, далее пара «бикс», ждущих богатого клиента, а там, за соседним столиком, — двое незнакомых подозрительных личностей «в штатском» пьют кофе. Хасима не было. «Не подставили ли?», — промелькнула мысль у него. Нужно быть предельно внимательным.
Отмерив шагов двадцать, он очутился у барной стойки, за которой возвышался его знакомый бармен Толик Заяц. Хотя ничего общего у Толика с этим животным не было, уши были нормальные, но чуткие, занимаясь, казалось, посторонними делами, он слышал каждое слово, произнесенное вблизи, несмотря на музыку джазового оркестра. Это был гигант, с огромными плечами и загребущими руками. До бара он работал тренером по велоспорту. Увидев завсегдатая, который присел на свое любимое место возле стойки, он поинтересовался:
