Дмитрий Ладыгин - Жребий воина
Шурик обнял Виталия и зашептал ему в ухо:
— Только рыпнись, падла. У него ружье не заряжено. А у Сереги пушка за поясом. Всех уложит. Будешь тихо — все мирно решим.
— Ухю, — кивнул, как болванчик, Виталий.
Если бы на лице застигнутого врасплох не было солнцезащитных очков, Реджеп увидел бы наяву часть недавнего ночного кошмара Виталия: глаза, готовые лопнуть.
Когда Шурик шагнул от него в сторону, руку Виталия до боли сжала стальная рука Сергея.
— Что кряхтишь, родной? — с нехорошей улыбкой выдохнул ему в лицо Сергей. — Будешь тихо — будешь живой. Учти — туркмены тебе уже не помощники.
Со стороны могло показаться, что мило переговариваются два давних друга.
— Мальчишка все равно здесь останется, — промолвил Виталий.
Сергей отпустил его руку и повернулся к Да-натару:
— Ну, что ты там варишь, парень? Какую такую шурпу?
Данатар, который в эту минуту снимал котелок с огня, только улыбнулся и проговорил что-то свое, гортанное.
— Он по-русски совсем не знает, — сказал Реджеп. — Раньше бы армия Россия пошел — сразу бы выучил. А теперь даже телевизор больше турецкий передача есть, чем русский.
Они уселись на кошму впятером вокруг эмалированной миски с шурпой и стали есть расписными деревянными ложками. Шурпа была приятно соленой, с разваренными картошкой, луком и помидорами, и нежная баранина соскальзывала с костей. Виталию пришлось сидеть рядом с Сергеем, и даже ложки их порой задевали одна другую. Очки, естественно, пришлось снять, и он старательно опускал глаза в миску и с усилием проглатывал суп. К счастью, занятому едой Реджепу говорить не хотелось. Он только задал несколько отрывистых вопросов Данатару.
Туркмены провели после трапезы руками по лицу, и Реджеп поднялся:
— Пойду охота. Убить не убью, хотя бы ребят встречу. Вы отдыхайте. Природа смотрите.
И он стал удаляться, пока совсем не затерялся черной щепочкой в неведомом краю ущелья.
— Что так смотришь? — спросил Шурик. — Он ушел.
Виталий сказал:
— Не слепой, — и поднялся с кошмы, чтобы бочком пробраться мимо врагов в сторону и сесть на камень.
— Куда ты уползаешь, а? — усмехнулся Шурик.
— Противно с вами сидеть, — неожиданно для самого себя сказал Виталий.
— Думаешь, нам с тобой приятно, — сказал Шурик и покосился в сторону Данатара, который отмывал в речке посуду.
— Хоть пацана не трогайте, — сказал Виталий.
— Мы и тебя можем не трогать, — сказал Шурик.
Сергей тем временем задрал штанину и с угрюмым лицом ощупывал свою исполосованную шрамами голень.
— Что-то не верится, — сказал Виталий и нацепил на нос очки.
— Деньги где? — спросил Шурик.
— Нету. Половину оставил своей девчонке, другая половина… тоже в надежном месте.
— Почему «тоже»? — Сергей одернул штанину и поднял на Виталия глаза. — Деньги у бабы — это ты называешь в надежном месте? Дурак ты.
— Сам знаю, что дурак. — Виталий, казалось, воспринял слова Сергея в более общем смысле. — Что дурак, то дурак.
— На нас деньжата повесили. Всю сумму, — сказал Сергей. — Так что ты не просто дурак — ты сволочь. И Мазепа хочет твою руку.
— Отхватить у вора руку, — после паузы криво осклабился Виталий. — Арабских сказок начитались, да?
— У твоих друзей туркмен научились, — сказал Шурик.
— Врешь ты все, — огрызнулся Виталий. — Они просто вора ногами лупят. Поймают если вора на базаре и бьют ногами. Они не такие волки, как вы.
— А ты спи…ди у них столько бабок — мы еще посмотрим, — сказал Шурик, — чем они таких вот гадов бьют.
— Пустой разговор у вас, — сказал Сергей. — Виталий, мальчишка по горам еще не лазил?
— В каком смысле?
— В прямом. — Сергей устало прикрыл глаза и повалился навзничь на кошму. — Мальчишка есть мальчишка, понимаешь? Они его забрали по хозяйству. Вот он пожрать сварил, посуду помыл… Дров для ужина приготовил?
— Приготовил^ — сказал Виталий.
— Приготовил, — задумчиво протянул Сергей. — Теперь ему охота погулять. По горам полазить. Там где-нибудь ящерицу поймать, где-то череп барана увидеть, в укромном месте ручкой погонять. Или косячок шмальнуть.
— Он вообще не курит, — сказал Виталий и закурил.
— Какая разница, курит, не курит, — сказал Шурик и тоже закурил. — Ты нас понял — как только парень уйдет, мы с тобой разберемся.
Сказав это, Шурик прилег на бок на кошму и подпер голову рукой. Он теперь смотрел на Виталия с каким-то злым и веселым любопытством.
На нервной почве Виталия внезапно разобрал смех.
— Ты чего заколотил в сигаретку? — сурово поинтересовался Шурик. — Или крыша едет? От страху в штаны не наложи.
— Я… я подумал, что ты в своей газетке похож на малолетку, который играет в войнуш-ки. Наполеон.
Шурик злобно смахнул с головы газетную треуголку и сел на кошму по-турецки.
— Я тебе сейчас расскажу, что будет, — сказал он. — Мы спровадим пацана. Потом ты скажешь, где деньги. Если ты думаешь, что не скажешь, то ты ошибся. Как миленький скажешь. Потом мы возьмем твою руку. Нам лично на нее плевать. Просто шеф так разозлился, что хочет знать наверняка, что мы тебя наказали. Он пока не услышит, что совпали отпечатки, — не успокоится.
Виталий приоткрыл от страха рот, а потом с усилием выдавил:
— Думаете, все так просто? Это вам не Россия, здесь так просто человека не грохнешь.
— Ты слыхал, нет? — с демонстративной усмешкой спросил Сергея Шурик. — Да мы тебя, Витаха, просто тюкнем камнем по башке, потом поднимем в гору и сбросим метров с десяти. Полез парень погулять — и сорвался. Мы же с тобой в одной фирме работаем — не знал? Помоем тебя в речке, зашьем тебе в брюхо наши денежки. Потом вколем формалину, чтобы не вонял. Возьмем гробик цинковый — и с почестями в Москву. И будет Мазепе не только рука, а весь кидала. Как здорово придумано?
Виталий в ответ только ел его круглыми глазами. Потом кое-как выговорил дрожащими губами:
— Надо было мне все ребятам рассказать. У вас наверняка пистолета никакого нет.
— Мы служили в разведке, — сказал Шурик. — Такого козла, как ты, можно и голыми руками задавить. Раз плюнуть. И вообще мне сдается, что кое-какие деньги у тебя поблизости спрятаны. Может, даже в карманах.
Лицо Виталия дрогнуло, и Шурик засмеялся:
— Он весь дергается, Серега, — ты посмотри!
— Глаза бы не глядели, — проговорил, не шевелясь, Сергей.
Шурик стрельнул окурком в Виталия и опять улегся поудобнее на кошму.
Виталий в смертной тоске наблюдал, как Да-натар закончил укладывать посуду под полотно, чтобы не бегали по ней мухи, а потом стал из-под ладони осматривать окрестные горы.
— Только пискни. Тогда его тоже придется с горы уронить, — предупредил Шурик.
Виталий снова закурил. Понурив голову, он выпускал дым себе на ноги и тяжело дышал. Потом сказал задумчиво:
— Я где-то читал, что наша жизнь — это сужение.
Эти слова были настолько странными, неуместными, что даже Сергей приоткрыл один глаз и посмотрел на Виталия, а Шурик фыркнул презрительно.
— Что ты хочешь этим сказать? — проговорил с расстановкой Сергей.
— Наша жизнь сужается, — сказал Виталий. — Чем дальше — тем уже. Когда учишься в восьмом классе, можешь пойти в девятый, а можешь не пойти. Когда девушка твоя беременна, можешь погнать ее на аборт, а, можешь пощадить ребенка. Чем старше, тем все скорее сжимается вокруг и тем меньше остается выбора. Идешь годами на какое-то острие. Или в острый угол. Под конец плечи о стены цепляются.
Шурик хмыкнул и сказал:
— Тебя уж точно — с приходом!
Тут к ним подошел Данатар и стал что-то говорить, то показывая рукой на горы, а то выставляя вперед несколько белесых былинок, зажатых между смуглыми сильными пальцами.
— О чем он курлычет? — сказал Шурик. — Эй, покойник, ты еще по-ихнему не выучился?
Виталий кашлянул и сказал:
— Кажется, он зовет желающих в горы собирать какой-то чай.
— Вот это вот чай? — усмехнулся Шурик.
Он принял из руки Данатара былинки и понюхал. Они пахли удивительно приятно — в этом запахе как будто собралось все лучшее этих нагретых солнцем дивных мест.
Шурик подал травинки Сергею, а сам стал жестами объяснять Данатару:
— Мы все — тут. Ты сам — отвали туда. Иди, иди. — С улыбкой Шурик стал маршировать двумя пальцами на своей ладони.
Данатар кивнул, повернулся и пошел прочь.
— Пошел гулять, — задумчиво сказал Сергей, крутя перед носом травинки.
— Послушайте, мужики, — не выдержал Виталий. — Не валяйте дурака. Мы можем договориться.
— О чем? — прищурился Шурик. — Да нас из-за тебя чуть не хлопнули!
— Я вам вреда не хотел. Просто ваш Мазепа когда-то беспредельничал с одной фирмой. Там работал мой друг… в общем, Витьку вы уже убили. Мы поэтому решили на Мазепе заработать. Я могу теперь только половину денег отдать. Поедем в Россию — я отдам вторую половину. Ну зачем вам меня убивать? Вы же еще не знаете, как все пройдет! Ну, законы здесь суровые, поймите. И скрыться будет нелегко! Ну ладно, эти туркмены ничего не знают, но ведь Рома все знает! А?! О нем вы подумали?
