Честер Старр - Флот Римской империи. Роль военно-морских сил в поддержании обороноспособности и сохранении античного государства со времен Октавиана Августа и до Константина Великого
Насколько можно понять, в это смутное время военно-морские силы империи подвергались тем же процессам разрушения. Старые военные формирования исчезали или переживали радикальные изменения. Появлялись временные образования новых типов. Обширные территории обращались к местным сильным личностям с просьбой дать отпор пиратам и мародерам-варварам. Одним из них был Валерий Стратилий Каст, которого благодарил Термесс в Памфилии за «обеспечение мира на суше и на море».[622] Эта активность, однако, не стала источником появления новой флотской структуры, которая бы более соответствовала изменяющимся условиям. Флот Августа рухнул, и только на северных границах его обломки заместила солидная конструкция. Стесненные войнами со всех сторон, императоры того периода склонялись к тому, чтобы оставить Средиземноморье на разорение пиратам и варварам.
Характер римской военно-морской силы во второй половине III века лучше всего иллюстрируют вторжения готов (стоявших во главе союза племен Северного Причерноморья), ставших наиболее серьезным вызовом миру в Средиземноморье, начиная с битвы при Акции и кончая вторжением вандалов в V веке. Вначале масса германских[623] племен с территорий к северу от Дуная совершала вторжения на территорию Римской империи по суше. Около 254 года племена готского союза начали атаковать ее с моря, вынудив правителей Боспорского царства предоставить в их распоряжение боспорский флот. Варварам почти удалось вернуть себе северное побережье Понта Эвксинского, региона, в котором господство Рима было уже подорвано.[624] Во время своего следующего похода они взяли как Питиус (Пицунду), так и Трапезунт. Распаленные грабежами, готы заставили своих рабов и купцов строить легкие суда, на которых совершали набеги в 256 году на побережье вдоль Мёзии и Фракии до Византия. Во время этого пробного похода они ра зорили побережье до прибрежных городов Вифинии.[625] В следующем десятилетии готы, очевидно, пренебрегали морем.
Рассказы о следующих друг за другом вторжениях со ссылкой на Дексиппа столь скверно соединены и воплощены, что определенную последовательность событий нельзя установить. В 267 году готы, видимо, разорили Вифинию и Лидию, разграбили среди ряда городов Никомедию и Эфес и, наконец, столкнулись с правителем Пальмирского царства Оденатом, от которого поспешно отступили. Сообщают, что они проиграли также морскую битву.[626] В 268 году состоялся еще более мощный набег, когда герулы с частью готов, согласно Синкеллу, отправились по Дунаю на пятистах легких судах. К этому времени император Галлиен лично совершил визит в Византий и принял меры к укреплению обороны на всей территории. Двум жителям Византия, Клеодаму и Атенею, поручили фортификацию городов Фракии, уязвимых перед лицом набегов готов. Некий Венериан сформировал морские силы и разгромил участников набега на побережье Пропонтиды (Мраморного моря). Однако его гибель в бою временно деморализовала римский флот, и варвары пробились к побережью Эгейского моря. Их отогнали от Афин ephebi, молодые граждане, под водительством историка Дексиппа. Теперь имперские отряды кораблей под командованием Клеодама и Атенея сдерживали варваров с моря. Галлиен уничтожил большое количество их, возвращаясь по суше через Фракию.[627]
Мятеж начальника конницы Авреола в Италии заставил императора бросить кампанию на Востоке полузавершенной,[628] а ее полное завершение выпало в следующем году на долю его преемника Клавдия II (268–270). Недавно была предпринята блестящая попытка доказать, что события 268 и 269 годов, запечатленные в наших скудных источниках, относятся к единственному вторжению готов в 268 году, которых Галлиен остановил, а Клавдий уничтожил. Однако доказательство оказалось неубедительным. Свидетельства по этим двум годам не совпадали во многих отношениях. История любых пограничных событий в данное время показывает, что если варвары вторгались в текущем году, то могли повторить вторжение следующей весной, нападая на те же объекты.[629] Несомненно, в 269 году через Геллеспонт прошли новые морские силы варваров, в этот раз без противодействия римлян. Как свидетельствует источник, обозревающий события данного года, варвары сделали остановку у горы Афон для починки своих судов, которые сталкивались друг с другом в быстром течении Геллеспонта, а затем благополучно продолжили путь к городам Кассандрия и Фессалоника (Салоники), у которых высадились и начали осаду. Этих готов и уничтожил император Клавдий, заслужив титул Gothicus. Оставшиеся готы, убедившись, что города Фессалии и Греции сильно укреплены, напали на острова Родос, Крит и Кипр. Их разгромил в ходе нескольких сражений флот под командованием Тенагинона Проба, наместника Египта. Варваров поразила также одна из эпидемий чумы, характерных для Средиземноморья со времени правления Марка Аврелия, лишь немногие из них вернулись домой.[630] К этому времени империя медленно двигалась к новой стабильности. Аврелиан (270–275) вернул Галлию и Восток, а через десять лет после его смерти (убийства) на престоле утвердился Диоклетиан.
Военно-морские силы, которые выступили против готов, нельзя отождествлять с силами, существовавшими прежде. Эскадра Венериана, видимо, новое формирование, набранное из жителей прибрежных городов, которые служили Риму так же, как в I веке до н. э. Ее командиров частично поставляла армия, ибо надпись этого темного периода упоминает офицера, который некоторое время был tribunus liburnorum.[631] В 268 году флот сослужил добрую службу, но его неудача в начале 269 года заставляет предположить, что разные корабли вернулись в родные города зимой. Тенагинон Проб, возможно, реформировал его и укрепил финикийскими судами, включив остатки Александрийской и Сирийской флотилий, которые еще сохранились. Это воссоздание имперских военно-морских сил на Востоке является, видимо, прямым результатом визита Галлиена, но эти усилия остались, по существу, эфемерными. Вторжение царицы Пальмиры Зенобии развеяли их в прах, и в Восточном Средиземноморье не появилось больше ни одного нового соединения постоянного характера после этого до конца столетия.[632]
Итальянские флоты могли оказать лишь скромную помощь в борьбе против готов, поскольку были заняты на Западе, где различные необычные военачальники, такие как Л. Арторий Каст, praepositus (командующий) Мизенским флотом, пытался поддерживать порядок.[633] Около 260 года Галлиен назначил М. Корнелия Октавиана префектом Мизенского флота и одновременно дуксом Африки, Нумидии и Мавретании для подавления опасного мятежа поселившихся здесь германцев баваров во главе с неким Фараксеном. Очевидно, он успешно выполнил эту миссию, ибо «splendidissimus ordo municipi Bisicensis» («благороднейшие граждане города Бисика») сделали надпись, посвященную «patrono incomparabili ob merita» («несравненному по своим достоинствам благодетелю»).[634] Пока флот занимался решением столь неотложных задач, море было открыто для сильных. Часть франков, поселившихся во Фракии, захватила корабли и совершила грабительский вояж через все Средиземноморье к Гибралтарскому проливу и, таким образом, на родину. Этот рейд датируется временем правления Проба (276–282).[635]
Когда Диоклетиан был провозглашен восточными легионами в 285 году императором в Никомедии, из десяти эскадр, существовавших в 230 году, осталось всего три. Средиземноморские флоты провинций навсегда прекратили существование. Насколько нам известно, на северной границе смог выдержать нашествия варваров один лишь classis Britannica. Сравнивать Диоклетиана и Константина с Августом, а затем упрекать основателей поздней империи в пренебрежении к великому флоту было бы несправед ливо по многим причинам. Средиземноморская торговля пришла в такой упадок, что ее защита стала менее важной, а поздняя империя с ее «институциональным дефицитом» не имела средств для решения менее важных задач. Более существенно даже то, что Август застал флот уже в развитии, Диоклетиан же наследовал власть в период, когда флот уничтожался. Соответственно, приободренную армию Диоклетиана и Константина не мог подкрепить никакой великий флот. Военно-морские силы на северной границе оставались необходимыми и продолжили свое существование, пока Рим контролировал реки. Однако тщательно организованные эскадры ранней империи уступили место новым небольшим флотилиям, каждая из которых базировалась на отдельный порт и патрулировала небольшую зону. Преторианские флоты были слишком большими, чтобы исчезнуть сразу. Надпись 302 года, которую префект преторианского Мизенского флота посвятил Диоклетиану, позволяет даже предположить некоторую реорганизацию итальянских флотов.[636]
