Бернар Эйвельманс - Следы невиданных зверей
Калан с детенышем
Можно предположить, что во время одной из таких миграций выдры добрались до Новой Зеландии через весь Тихий океан, несмотря на большую опасность такого путешествия мимо многочисленных островов. Их могло подхватить у экватора течением и отнести к восточному берегу Австралии, а затем и к Новой Зеландии, откуда возвратиться в родные края они уже не смогли.
ИЛИ ЭТО УТКОНОС?На выдру похож, как мы уже отмечали, необычный австралийский зверек с утиным носом. Почему бы ему не обитать на соседних островах? «Часто сумчатых млекопитающих рассматривают как родоначальников плацентарных, — пишет Жан Пивето, палеонтолог из Сорбонны, — но независимый от предубеждений анализ показывает, что это не так. Две рассматриваемые группы млекопитающих развивались независимо друг от друга и по-разному адаптировались к условиям среды».
Что касается однопроходных животных, то они имеют даже отличное от других млекопитающих происхождение. В их черепе и скелете находят черты рептилий, что позволяет предположить их происхождение от пресмыкающихся, тогда как другие млекопитающие скорее всего происходят от земноводных. Изучение мозга, сердца и диафрагмы однопроходных, к которым относится и утконос, говорит о том, что это все-таки млекопитающие, но те из них, которые раньше других пошли по пути обособления.
Плывущий утконос
Мы почти ничего не знаем о предках однопроходных. Мы только можем с той или иной степенью вероятности предположить, что в горский период наблюдался расцвет пресмыкающихся с чертами млекопитающих, вероятно, тогда и появились первые однопроходные. Отдельные виды их могли попасть на острова, когда они еще были связаны с Австралией. Таким образом, многое говорит о том, что если в пределах новозеландского архипелага и обитает исконное млекопитающее, то оно, вероятнее всего, относится к однопроходным. И раз уж установлено, что оно имеет облик выдры, то его разумнее всего было бы считать утконосом. Во всяком случае это объяснение также находится в соответствии с нашими представлениями о трансформации земной поверхности.
Часть третья. Загадочные животные зеленого континента
«Вот здесь, на плоскогорье Мату Гросу, — он показал сигарой место на карте, — или в этом углу, где сходятся границы трех государств, меня ничто не удивит...»
Конан Дойл, «Затерянный мир»Глава I. Гигантский ленивец Патагонии
Когда конкистадоры впервые ступили на берега Южной и Центральной Америки, они предполагали встретить там огромных чудовищ, подобных толстокожим гигантам и крупным хищникам Африки и Индии, поскольку им казалось, будто они сошли на земли, лежащие где-то далеко на Востоке, однако их ожидало некое разочарование. И если в трудах тогдашних летописцев мы не находим тому никаких подтверждений, то объясняется это, по всей вероятности, тем, что главным предметом их восхищения была удивительная окраска представителей тамошней фауны. Пораженным путешественникам не доставало слов, чтобы описать все великолепие пестрого, отливающего всеми цветами радуги оперения попугаев, туканов, колибри, кетцалей и манакинов. Теперь понятно, что именно благодаря восторженным впечатлениям первопроходцев Бразилию нарекли Землей попугаев.
Хотя Новый Свет — а своеобразие его животного мира неоспоримо свидетельствовало о том, что он действительно новый — считался прежде всего раем разноцветных пернатых, тем не менее и насекомые, и земноводные, и пресмыкающиеся также отличались богатством расцветки. Даже обезьяны, известные во всем мире как неприглядные твари, поражали несравненной грациозностью и невероятным изобилием мастей: тамарины, эти крохотные львиные игрунки розалии, казалось, были покрыты не шерстью, а золотистым, огненно-красным и бледно-розовым шелком; шубки некоторых видов красномордых мармозеток отливали чистейшим серебром; а саймири, дивные беличьи обезьянки с прелестными аспидно-серыми мордочками, благодаря своему зеленоватому наряду с ярко-желтыми манжетами были самыми очаровательными из всех обезьян. Попробуйте отыскать в этом эдеме, полном чудес, чемпионов в тяжелом весе!
МИР, В КОТОРОМ ВСЕ НАОБОРОТТем не менее факт остается фактом: Южная Америка, Мексика и Антильские острова (образующие, согласно классификации английскою ученого Уоллеса, естественную зоологическую область, или так называемую неотропическую зону) с самого начала предстали перед взором натуралистов как земли, населенные мелкими животными. Лама, самое «высокое» из всех четвероногих этой области, была похожа на маленького, хрупкого безгорбого верблюда: по сравнению с жирафом она выглядела сущим карликом.
Среди оленей встречались только малорослые виды со слабо разветвленными рогами: американский олень (Odocoileus), мазама (Mazama) и пуду (Pudu), самые маленький из всех, поскольку его высота в холке достигает лишь 37 сантиметров. Тапир — самое крупное из местных млекопитающих, оказался совсем невзрачным на вид и не шел ни в какое сравнение со своими далекими африканскими и азиатскими собратьями — слонами и носорогами. Пекари представляли собой не что иное, как мелкую разновидность дикой свиньи. Ягуары и пумы, или кугуары, впечатляли куда меньше, нежели тигры и львы. В неотропической зоне, в эквадорских и боливийских Андах, обитал только один вид медведей — очковый медведь (Tremarctos ornatus), он был небольшой как по весу, так и по росту. Что касается американских обезьян, то ни одна из них не могла соперничать ни по весу, ни по росту с гориллами или орангутанами. Отсчет рекордам здесь ведется скорее с другого конца шкалы роста — и обладателем титула чемпиона в этом смысле является карликовая игрунка (Cebuella pygmaea), которая целиком умещается на ладони.
Зато в мире пернатых наблюдается несколько иная картина: Южная Америка может гордиться тем, что там еще водится самая крупная из килевых (летающих) птиц — знаменитый кондор (Vultur gryphus), достигающий метр 20 сантиметров в длину, с размахом крыльев 2 метра 75 сантиметров. Упомянем также и самую большую из бегающих птиц — страуса нанду. Однако численность этого вида уже сократилась не добрую треть, поэтому наиболее характерным представителем неотропической орнитофауны можно считать колибри: семейство этих птиц распространено здесь повсеместно.
Любопытно отметить, что среди млекопитающих Южной и Центральной Америки, в целом не выделяющихся своими размерами, встречаются и сравнительно крупные экземпляры. Именно там можно увидеть великанов из группы грызунов, так называемых полукопытных: паку, агути, а также главного и бесспорного чемпиона — водосвинку, или водяную свинку (Hidrochoerus capybara), представляющую собой разновидность гигантской перепончатолапой морской свиньи, иногда достигающей метра в длину и весящей до семидесяти килограммов. Среди насекомых, обитающих на Кубе и Гаити, следует упомянуть редчайшего представителя щелезубых — амьмикви (Solenodon paradoxus), внешне похожего на ушастую бурозубку, но весящего, как европейский домашний кролик: один только его хвост достигает в длину двадцати сантиметров.
В этом необыкновенном и удивительном мире великанов можно встретить разве только среди карликов. Такая особенность, в общем-то, характерна и для остальных зоологических групп, в частности, для насекомых и других членистоногих. Размах крыльев некоторых южноамериканских бабочек достигает пятидесяти сантиметров; там встречаются осы и муравьи размерами с мышь (например, страшная «тукандера»), а самые крупный из пауков паук-птицеед (Gramostola), размах лап которого достигает около двадцати семи сантиметров, а длина тела — девять сантиметров, легко справляется с курами и змеями, иногда ему даже удается убить кролика.
Что же это за удивительная страна, где птицы по размерам сродни шмелям, а обезьяны — мышам, где крысы такие же огромные, как свиньи, бурозубки — как кролики, а бабочки — как голуби!
НЕУЯЗВИМЫЙ ВЕЛИКАН ТЕУЭЛЬЧЕМежду тем в неотропической области обитает группа млекопитающих, чьи размеры не идут ни в какой сравнение с представителями фауны других зоогеографических зон: это — ксенартры, к которым относятся муравьеды, ленивцы и броненосцы.
Некогда всех млекопитающих, у которых якобы отсутствовали зубы — на самом же деле у них просто не было заметно передних зубов, — произвольно отнесли к отряду неполнозубых. Однако к этому отряду можно причислить только муравьедов. У всех же остальных представителей, помимо полного отсутствия резцов и клыков, наблюдается дегенерация зубов, поскольку они лишены эмали.
Так, изначально трубкозуб, или «аардварк» (земляная свинья, как его называли трансваальские буры, а также африканский и южноазиатский ящеры оказались в одной группе с американскими «неполнозубыми». Эта классификация существовала до тех пор, пока анатом Джилл не установил, что у американских неполнозубых совсем иное строение позвоночника, нежели у их собратьев из Старого Света: последний грудной и первый поясничный позвонки сочленяются у них совершено особым образом, кроме того, сочленение всех позвонков в позвоночнике обеспечивается за счет дополнительных отростков. Такая особенность позволила объективно разделить отряд неполнозубых на два подотряда — «панголинов», или «номартров», с обычным сочленением позвонков (от греческого «nomos» — «обычный», и «arthros» — сочленение), и «ксенартров», с необычным сочленением позвонков (от греческого «xenos» — странный, необычный).
