Вольфдитрих Эйхлер - Яды в нашей пище
В этой связи имеются в виду прежде всего талые воды исполинских внутренних ледников Гренландии. Отвесные берега южной Гренландии высотой от 1000 до 3000 м дают все основания для строительства крупных электростанций. С созданием ледниковых станций в этих районах могут быть преодолены все энергетические трудности для США и Европы на многие десятилетия!
Широко обсуждается также использование солнечной энергии. Но вот к какому выводу приходит В. Бойтер (Beuter, личное сообщение): для того чтобы получить достаточное количество водорода из воды, нужно будет построить гелиостанции по всему миру в области тропических морей, а тогда для сооружения «плавучих островов» потребуется мировая продукция стали всего последующего тысячелетия — общей стоимостью в 800·1012 марок ФРГ!
При добыче полезных ископаемых к нарушению ландшафта приводят прежде всего открытые разработки и отвалы пустой породы. Рекультивация таких площадей составляет одну из первоочередных задач социалистического землепользования. В этой области ГДР достигла за последние годы больших успехов, и такие рекультивированные площади на месте бывших разработок бурого угля стали своеобразной рекламой охраны окружающей среды в нашей стране.
В Москве ежегодно экономится 5...8 млн рублей за счет того, что теплоцентрали ежедневно пользуются данными метеослужбы.
74. Перспективы создания лучших инсектицидов
Химизация окружающей человека среды идет семимильными шагами. В 1977 г. было зарегистрировано 4-миллионное по счету новое рукотворное химическое соединение, а в 1980 г. — уже 5-миллионное. Ежегодно добавляется примерно 250 тысяч новых соединений. Это позволяет надеяться, что среди них будут не только новые, но и лучшие биологически активные вещества, наносящие меньше вреда окружающей природной среде. Поиски новых соединений обходятся, однако, все дороже — ведь растет и стоимость их разработки, и стоимость испытания их на пригодность в качестве инсектицидов.
Разработка нового пестицида продолжается (при шансах на успех 1 : 10 000) примерно 6...9 лет и обходится в среднем в сумму порядка 20 млн марок ФРГ, причем расходы распределяются следующим образом:
химические разработки — 30...35%;
биологические испытания — 40...45%;
полевые испытания (токсикология, исследование остаточных количеств и т.п.) — 25...30%.
На изучение возможной вредности для окружающей среды расходуется, таким образом, почти треть всех средств.
Для разработки и проверки лекарственных средств приводятся подобные же все возрастающие цифры. Согласно одному из отчетов химического концерна «Сандоз» в Базеле (Швейцария), в 1982 году потребовалось 125 млн марок ФРГ для того, чтобы среди 10 000 изученных биологически активных веществ выявить всего одно, которое можно было предложить рынку в качестве медикамента; при этом вся процедура поисков заняла около 12 лет! Однако нет уверенности в том, что эти данные отражают действительный рост стоимости — что они не были несколько «причесаны» в пропагандистских и финансово-технических целях.
За период с 1961 по 1980 г. фармацевтические фирмы ФРГ израсходовали на исследования и разработки более 15 млрд марок. В результате было получено около 200 новых активных препаратов.
Хотя усовершенствование химических методов анализа и не относится непосредственно к получению новых веществ, оно во многом существенно способствует более верной оценке новых инсектицидов. В период 1950...1960 гг. пределом мечтаний в области выявления каких-либо веществ была величина 1 мг/кг (10–6). Теперь давно стала реальностью величина 1 нг/кг (10–12), что соответствует примерно отношению длины 0,4 мм к расстоянию между Землей и Луной или весу 1/25 части зубчика почтовой марки в 1 тонне чужеродного вещества.
Это лишь ориентировочные цифры, так как вполне понятно, что предел выявления конкретного вещества зависит и от его собственных свойств. Например, для ДДТ чувствительность методов анализа составляла до 1950 г. всего лишь 1 мг/кг, после 1950 г. — уже 0,01 мг/кг, а после 1965 г. — 0,000001 мг/кг.
Для борьбы с вредными насекомыми применяются не только инсектициды. Есть и другие методы, которые в целом ряде случаев могут дать превосходные результаты: например, биологическая борьба с вредителями (с помощью паразитов и других естественных врагов), затем использование половых аттрактантов, стерилизующих средств, микробиологических препаратов (бактерии, вирусы, грибы). Международный союз охраны природы допускает «применение пестицидов для защиты культурных растений или борьбы с переносчиками болезней», но только в тех случаях, «когда исчерпаны все другие возможности».
Разработка неинсектицидных методов борьбы с вредителями не обязательно обходится дороже, но, во всяком случае, она намного сложнее, чем создание нового инсектицида, — вот почему работа в этом направлении развертывается слишком медленно. Здесь (так же как и в случае с курением, налогом на табак и ранней инвалидностью, вызываемой потреблением никотина) сегодня дело обстоит таким образом, что мы в конце концов вынуждены тратить больше средств на то, чтобы компенсировать ущерб от какого-либо пестицида, чем стоили бы поиски путей отказа от его применения.
Когда знакомишься с положением дела в области разработки новых средств защиты растений, порой создается впечатление, что проблема токсичности ядохимикатов для человека привлекает меньше внимания, чем нежелательное появление устойчивости вредных насекомых к новому инсектициду. Во всяком случае, этот последний феномен имеет столь большое экономическое значение, что становится понятно, почему отдел генетики растений Общества защиты от излучений и охраны окружающей среды преобразован в «Институт генетики устойчивости».
75. Биологические методы борьбы и их перспективы
На неспециалистов, как правило, сильно действуют доводы в пользу того, что с вредителями следует бороться «биологическими» методами, — ведь все «естественное, природное» имеет в эмоциональном плане несомненное преимущество перед «искусственным». В более узком смысле под биологическим методом борьбы с вредителями понимают использование их естественных врагов (например, наездников); специалисты же обычно употребляют этот термин для обозначения «биологических методов борьбы» в противоположность химическим. Однако разграничивать эти термины становится все труднее, по мере того как растет многообразие возможных способов борьбы с насекомыми.
Современное состояние проблемы биологической борьбы с вредителями охарактеризовано в книге Франца и Зедлага (Franz, Sedlag). Тематика моей книги не позволяет рассмотреть этот вопрос подробно. Вкратце можно дать следующую общую оценку: 1) биологические методы сложнее (и часто дороже) химических; 2) нас не должны останавливать ни трудности, ни расходы, коль скоро речь идет о выяснении новых возможностей биологической борьбы и дальнейших разработках в этой области.
До сих пор эта сторона борьбы с вредителями-насекомыми изучена совершенно недостаточно, что ясно показала Рэчел Карсон (Carson). Она отмечает, что подобные темы для докторских диссертаций мало привлекательны, так как никогда нельзя знать заранее, как долго продлится исследовательская работа и приведет ли она вообще к успеху; к тому же нет специалистов с высшим образованием, которые могли бы руководить такими исследованиями, — ведь в каждом отдельном случае могут потребоваться знания самого различного рода.
Совсем иначе обстоит дело с апробацией какого-либо нового инсектицида: здесь не только наверняка будет какой-то «новый» результат, но можно рассчитать и время исследования — работа не требует никаких новых мыслей, нужно лишь повторить то, что уже было кем-то однажды сделано с другим инсектицидом. Намного привлекательнее и материальная сторона: фирма, которая проводит испытание нового инсектицида, заинтересована в скорейшем получении результата, и в распоряжение исполнителя, вероятно, будут предоставлены опытные участки, не будет проблем с оплатой транспорта, чтобы обеспечить регулярное посещение этих участков, и т.п. В результате такой работы докторант может даже получить хорошую должность в промышленности. И если он сам когда-то станет профессором, он тоже будет склонен предлагать в качестве диссертационных тем испытания новых инсектицидов, поскольку сам разбирается в этом вопросе.
Возможно, что представленная картина особенно характерна для американских условий, но она, несомненно, в значительной части отражает и всеобщее положение дела. Во всяком случае, очевидно одно: возможности биологической борьбы с вредителями еще далеко не исчерпаны. Если Дебелер и Хинц (Daebeler, Hinz, 1978) установили, что большие потери урожая свеклы из-за свекловичной тли в засушливые годы можно существенно снизить (с 81 до 6%) путем дождевания, то этот факт должен послужить серьезным укором всем, кто пытается бороться с тлями только химическими средствами. Одновременно возникает вопрос: как же можно оценить успех опрыскивания против свекловичной тли, если не проводилось контрольных опытов с чистой водой?
