Роберт Эттингер - Перспективы бессмертия
После примерно сорока тысяч лет странствий по пустыне человеческая раса пришла на берега Иордана. Переправа будет нелегкой, так же как и жизнь в Земле Обетованной. Но разбивать лагерь на этом берегу на целое поколение будет напрасной тратой времени.
Почти очевидно, что большинство из нас либо поймет это, либо вначале будет сомневаться. Сперва немногие, а потом все больше и больше людей выберут заморозку, и скоро лишь редкие чудаки будут настаивать на своем праве гнить. Большинство не рискнет оставаться позади. Поколения мучеников не будет.
Взгляд на перспективу как панацею
Стоит еще раз повторить, подчеркнуть и уточнить, что программа заморозки постепенно приведет к поразительным переменам в человеческих отношениях.
Не так давно Сидней Дж. Харрис, корреспондент печатного агентства, подметил эффект, который оказывает на людей понимание того, что мы живем только один раз. «„Я не пройду больше этой дорогой.“ Тогда какое значение имеет то, что я делаю? Что мешает разорять поля, вырубать леса, замусоривать дороги, отравлять реки, топтать цветы и относиться к людям как к средствам для достижения своих целей?» (39)
Хотя Харрис говорил несколько о другом, очевидно, что человек, планирующий оставаться в этом мире сотни лет или даже тысячелетия, будет склонен вести себя иначе, чем тот, кто ожидает прожить лишь несколько десятилетий. В перспективе поля, леса, дороги, реки и цветы мои; я не могу напрасно тратить эти ресурсы, потому что они понадобятся мне в будущем. Я не могу обмануть или обидеть незнакомца, я не могу пренебречь его правами и чувствами, потому что больше нет незнакомцев, но лишь соседи, которым я должен буду спокойно смотреть в глаза снова и снова.
В последнее время стало модно утверждать, что «сложные проблемы не имеют простых решений»; это любимое оправдание некомпетентных политиков. Тем не менее, простое использование мыла и воды служит широким подспорьем в решении сложной проблемы профилактики заболеваний, а простая практика формальной вежливости творит чудеса в улучшении человеческих отношений. Точно так же, я уверен, программа заморозки окажется поистине панацеей, особенно, в международных отношениях, не потому, что сама по себе решит все проблемы, а потому, что даст время для их решения.
Имея впереди неограниченный срок для того, чтобы восстановить равновесие, любой будет готов терпеливо, если не радостно, смириться с временными тяготами и неудобствами и доброжелательно договариваться. Нам всем предстоит долго путешествовать вместе. Когда искушение действовать необдуманно будет велико, надо просто сказать себе: «Это еще не конец. Это еще не конец. Это еще не конец».
Будут исключены любые отчаянные меры, в то числе атомная война. Безрассудны обычно те, кому нечего терять, а таких больше не будет. Каждый теперь будет обладателем бесценного сокровища — блестящего реального будущего по ту сторону морозильной камеры. Бог в помощь Мао Цзэдуну, если он попытается заставить своих людей отвернуться от этого сокровища, завернуться в рваные красные флаги и лечь в заплесневелые могилы.
Время здравомыслия
Человеческая жизнь всегда в значительной степени основывалась на фанатической лжи и самообмане, что стало следствием бесконечных усилий разрешить неразрешимое, примирить непримиримое и объяснить необъяснимое. Большинство из нас предпочитает притворство разочарованию. Но отныне можно будет стать здравомыслящим, по крайней мере, частично.
В прошлом мы сохраняли верность идеям, обычно глупым идеям вроде божественного права королей в позднесредневековой Европе, а часто отвратительным идеям вроде кровавых жертвоприношений ацтеков. Но в будущем мы будем хранить верность людям — не нематериальным абстракциям, а конкретным людям; это и есть путь к здравомыслию.
Конечно, в каком-то смысле верным можно быть лишь по отношению к своим собственным мыслям, а все другие люди, в некотором роде, лишь наши мысли. Также верно то, что двоемыслие и определенные компромиссы с честностью сохранят некоторую ценность. И все же изменение преобладающей точки зрения будет абсолютно реальным и очень важным.
Мы привыкли думать о людях как недолговечных созданиях, а об идеях, особенно «фундаментальных», как о чем-то вечном. Но теперь каждый человек будет существовать всегда, в то время как идеи будут появляться и исчезать, и результаты такого изменения будут благотворными.
Вернемся к ужасному злодею Мао Цзэдуну. Захочет ли он рискнуть тысячелетиями сказочной жизни (включая личное состояние, превышающее совокупное богатство всего сегодняшнего мира) ради мешка с изъеденными молью лозунгами и захудалой империи? Вечность или значительная ее часть принадлежит не марксизму-ленинизму, и не любой другой мимолетней фантазии Мао, но самому Мао и его родственникам и друзьям, включая Вас и меня. Как только он это поймет, он не рискнет воевать. Если же он не поймет, те, кто поймут, сместят его.
Дураки, безумцы и герои
Даже после длительных размышлений некоторым из нас придется преодолеть предубеждение, что добиваться личного бессмертия почему-то постыдно, что общество, использующее заморозку, почему-то неприятно и может лишить нас мужественности. До некоторой степени причина такого предубеждения в том, что храбрость перед лицом смерти всегда считалась добродетелью, что абстрактные идеалы превозносились выше «эгоистичных» и что логика как будто уравнивает бессмертие и робость. Хотя ошибочность подобных взглядов уже была показана, еще одно или два замечания будут здесь уместны.
Бессмертие не является самоцелью, и мы стремимся к нему не в панике, потеряв голову. Это возможность для роста и развития, недоступная в противном случае, и она согласуется с нашими нынешними возвышенными ценностями.
Перспектива бессмертия сильно повлияет на наши жизни, и, в некотором роде, будет определять их, но ни в коем случае не исключит других факторов. Мы остаемся продуктами нашей среды обитания. Лично я, например, не один раз был на волосок от смерти, и снова рискну жизнью без колебаний, например, в случае опасности для моей семьи или страны.
Мы должны всегда помнить о разнице между логическим и психологическим подходом. Уже отмечалось, что в далекой перспективе будут исключены любые безрассудные действия; однако, некоторые безумства или необоримые побуждения останутся. С другой стороны, героизм никуда не денется, но не только потому, что мы специально натренированы для этого, но и потому, что субъективная ценность бессмертия, хотя и огромна, не сможет достичь его истинной ценности. Это хорошо видно на примере христиан: по логике, никакое искушение не стоит вечного горения в адском огне, но из-за психологических вывертов бесчисленные миллионы готовы быть проклятыми из-за пустяка.
Более того, размышления о сущности личности могут убедить некоторых в том, что не стоит беспокоиться о прекращении ее существования.
Наконец, неизменно действующий процесс естественного отбора обеспечит постоянный приток героев. Без достаточной доли склонных к риску людей общество едва ли будет жизнеспособным, не говоря уже о том, чтобы быть конкурентоспособным.
Эти соображения переплетаются также с ошибочными предположениями, что программа заморозки может быть использована как инструмент евгенического отбора.
Заблуждение «заморозьте только лучших»
Иногда можно услышать наивное категорическое утверждение: «Может быть, мы и должны спасти Черчилля, но почему мы должны спасать Ивана Ивановича Сидорова?»
Ответ прост и состоит из четырех частей.
1. После того, как лекари будущего переработают Ивана Ивановича (но не обязательно сразу же после оживления), он будет почти такой же замечательный и почти столь же полезный, как и сэр Уинстон. Он больше не будет в плену своей генетической наследственности.
2. Если мы будем рассуждать на основе причитающегося вознаграждения, возможно, Иван Иванович заслуживает даже большего внимания, поскольку Винни[121] уже съел целый бушель леденцов. Мы должны компенсировать Ивану Ивановичу те карты, что сдали ему в первый раз.
3. Расслоение общества возмущает людей в низших слоях. Даже такие незначительные различия, как между хозяином и рабом или между комиссаром и рабочим, люди терпят неохотно, если вообще терпят. Шансы на то, что массы молча снесут возникновение глубокой пропасти между смертными и бессмертными, равны нулю. У элиты есть довольно простой выбор: поделиться бессмертием или быть разорванными на части.
4. Выгоды для общества в целом от взгляда на далекую перспективу будут зависеть от того, все ли разделяют этот взгляд. Золотое правило должно действовать независимо от класса или касты.
