Марина Леонтьева - Биармия: северная колыбель Руси
Осталась не забытой современниками и попытка двух исследователей зырянского края Н. А. Рогова и Г. С. Лыткина объяснить образование названий Пермь и Beormas из зырянского слова parma – переводимая в настоящее время как густой сосновый лес. Только ссылаются наши ученые уже не на них, а на известного филолога конца девятнадцатого века А. И. Соболевского (1856–1929), который полагал, что загадочная Биармия связана с «русским названием северного народа Перьмь, Перьмы, Перем». А якобы произнесенное скандинавами на свой манер слово парма будет звучать не иначе как Биармия.
Попытки некоторых ученых объяснить название Биармии «заносят» их иногда так далеко, что просто удивляешься поразительной неуемной фантазии людей. Так, например, абсолютно случайно наткнулись на одну статью в Интернете под названием «Великая Булгария в Поволжье», где автор вполне серьезно, с налетом научности, доказывает наивному читателю, что «не позже середины VII века в Волго-Камье образовалось государство Биармия (Биарым, Биармаланд)». Воспетая в скандинавских сагах, утверждает автор, в VIII веке это была уже богатая и экономически развитая страна, которая (обратите внимание!) «одно время участвовала в военных действиях против скандинавов на стороне новгородцев», но это было, скромно заявляет автор статьи, эпизодическим случаем. И так далее. Но самое главное, у него население Биармии принадлежало к каким-то племенам биаров (битеров, биляров, буляров), основную часть которых, оказывается, составляли тюрки и кыпчаки. Название племени «биар» (бей, бай-ар) соответствует значению «богатый, высокого положения человек». От них страна стала называться Биармией. Прямым преемником Биармии стала Великая Булгария в Поволжье. Биармийцы же, без нотки сомнения пишет автор, «остались в истории как миролюбивые предки современных татар, башкир и (оставляет нам надежду писатель!) некоторых других народов». Вот такой околонаучный вздор, иначе не назовешь.
Существуют и другие, более фантастические, буквально «высосанные из пальца» объяснения названия Биармии. Сейчас ведь появилось много желающих приобщиться к Биармии, попытаться найти свои истоки, корни в истории этой древней, удивительной и загадочной страны и ее народа. Однако приведенных примеров, думаем, будет уже достаточно.
И, наконец, как бы подводя итог всему выше сказанному, наверное, имеет смысл представить и авторскую точку зрения по этому очень непростому и острому вопросу, – откуда появилось и что означает слово Биармия (Биармаланд).
* * *Прежде чем рассмотреть указанный вопрос, хотели бы представить еще одну версию происхождения слова пермь, Пермь, с которой в настоящее время почти все исследователи отождествляют Биармию, хотя, по нашему твердому убеждению, это абсолютно неправильное суждение.
Основой подобного толкования указанного термина послужила так называемая яфитическая теория языка выдающегося лингвиста, академика Николая Яковлевича Марра (1865–1934), на наш взгляд, незаслуженно преданного «анафеме» в начале пятидесятых годов «вождем всех народов», своим земляком и прежним почитателем И. В. Сталиным. Именно по этой причине тексты Н. Я. Марра, после издания в 1933–1937 гг. пятитомника его избранных работ, практически не только не печатались, но исчезли совсем и хранятся в запасниках, а где-то просто оказались списанными из библиотечных фондов и сожжены. И сегодня произведения Марра даже в крупнейших библиотеках можно найти с большим трудом, с чем авторы настоящей книги сами столкнулись. Только благодаря помощи сотрудников Библиотеки им. Добролюбова в г. Архангельске нам удалось познакомиться с первыми четырьмя томами избранных работ забытого ученого.
В судьбе этого человеке все было удивительным: сын шотландца, переселившегося в XIX веке в Грузию, и грузинки – не очень образованной гурийки; говорили, что он мог выучить новый язык за один день, поэтому позднее коллеги его называли гением за потрясающие знания восточных языков. Поразительно, когда-то при поступлении в Петербургский университет на факультет восточных языков Николай Марр записался изучать сразу все языки Ближнего Востока и Кавказа. Такого в истории университета еще не бывало! И он действительно выучил все эти языки, изумив видавших виды профессоров. Именно тогда, на студенческой скамье, ему впервые пришла в голову идея о родстве ряда грузинских и семитских языков, которую он начал культивировать. Он поставил себе задачу – доказать великое мировое прошлое народов Кавказа. В результате чего и родилась пресловутая яфитическая теория.
Согласно Библии, Яфет (Иафет) был одним из сыновей праотца Ноя, потомство которого имело отношение к Кавказу. Еще на университетской скамье Марр изобрел термин яфетические языки сначала для обозначения родственности грузинского, сванского, мегрельского и чанского языков с семитскими и хамитскими (от Сима и Хама – других сыновей Ноя, потомки которых после расселения дали, согласно Марру, родственные языковые семьи). А затем к яфетической семье он начал привлекать все древние мертвые языки Средиземноморского бассейна и Передней Азии и некоторые редкие живые языки – по принципу, как он сам говорил, «что плохо лежит».
Во «Вступительной речи к курсу общего учения о языке», Н. Я. Марр продекларировал, что «не могу я рассчитывать и на знакомство с положением или учением о четырех элементах, т. е. с тем, что все слова всех языков, поскольку они являются продуктом одного творческого процесса, состоят всего-навсего из четырех элементов, <…> называвшихся нами же племенными словами SAL, BER, YON, ROS – основа формального палеонтологического анализа каждого слова». К сожалению, мы уже никогда не узнаем, почему «шаман науки», как прозвали его позднее коллеги, выбрал именно эти «племенные слова» за основу всех языков, не пожелав ознакомить своих последователей с истоками удивительной теории. За что и подвергся жесточайшей критике со стороны оппонентов – советских ученых, которые поначалу вторили ему, особенно не вникая в ее смысл, но затем «отвели души» охаивая его учение, когда Сталиным была дана соответствующая команда.
Кстати, интерес к «странному» учению Н. Я. Марра не исчез, в последние годы можно даже говорить о его возрождении. Так, в августе 1993 года проходила конференция по истории языкознания в Джорджтаунском университете (США), где прозвучал специальный доклад, посвященный палеонтологическим (палеонтология – от греч. palaios – древний, ontos – сущее, logos – учение) идеям Марра, где, в частности, разбиралась именно его палеонтологическая гипотеза о четырех первичных элементах языка (sal, ber, yon, ros). Как считают ученые, действительно, разнообразные сочетания этих элементов характеризуют архаические этапы глоттогенеза (процесса становления естественного человеческого звукового языка), т. е. перехода от названных Марром «диффузных» звуков (от латинского difundo – разливаю) через фонему (единицу звукового строя языка, с помощью которой рождаются отдельные слова) к становлению соответствующих ему смысловых форм. Палеонтология речи, считают ученые, дает возможность прояснить также особенности архаического сознания, этногенеза (происхождение народов), истории культуры и др.
Говоря о возникновении первичных элементов языка А – sal, В – ber, С – yon, D – ros, Марр утверждал, что одновременно они «представляют собой не что иное, как племенные названия», при вхождении в состав которых «без изменения или с некоторым позднейшим перерождением» появляется возможность объяснить смысл их названий, например: сар-мат – сал (А), и-бер – бер (В), ион-яне – ион (С), эт-руски – рос или рош (D). Племена же, в свою очередь, полагал ученый, носили обычно имена животного или растения в табуированной, т. е. запретной, непроизносимой, форме. Указанные четыре слова или элемента являлись названиями тотемов. А имена тотемовбожеств, как считал ученый, поэтому и стали этими первыми племенными словами или «элементами» будущих языков.
Исходя из теории Марра о происхождении языка и племенных названий, перед самым началом гонений на его учение, в 1947 году, на свою беду попытался объяснить происхождение коми-пермяцкого народа в своей интереснейшей книге никому не известный географ Н. И. Шишкин, о нем упоминалось выше. И сразу же попал под огонь сильнейшей критики именитых советских ученых-историков, этнографов и лингвистов. Характерной для того времени была статья известного ученого Н. Н. Чебоксарова, в которой он старался отречься от учения Марра, заодно топя малоизвестных коллег, в том числе и этого очень талантливого, судя по его книге, молодого ученого Н. И. Шишкина. Тогда шли на все, чтобы спасти не только свою научную карьеру, но и свободу, а иногда – жизнь: сталинские времена были суровыми. Так вот, именитый ученый заклеймил молодого коллегу за то, что тот посмел применить в своей книге «идеалистический четырехэлементный анализ Н. Я. Марра в вопросах происхождения народов угро-финской языковой группы», хотя сам в предыдущие годы, используя его выводы, фактически сделал на этом научную карьеру. В чем же была «вина» «без вины виноватого» молодого географа?
