Станислав Славин - 100 великих тайн космонавтики
Вот так, по-деловому, оценивал обстановку человек, которому Земля, мягко сказать, доверяла не до конца. Не верила в его возможности. Иначе почему кнопка ручного, аварийного торможения была заблокирована специальным кодом. Правда, код был известен космонавту, дублировался запиской в специальном конверте, который космонавту номер 1 вручил лично С.П. Королев. Ну а если бы он в волнении забыл все цифры, а конверт улетел, подобно карандашу… Тогда получается, что СССР такой несообразительный гражданин был вовсе не нужен…
Однако Гагарину повезло еще раз. «Вдруг по краям шторки появился яркий багровый свет. Такой же багровый свет наблюдался и в маленькое отверстие в правом иллюминаторе. Я не знаю, откуда потрескивание шло: или конструкция потрескивала, расширяясь, или тепловая оболочка при нагреве, но слышно было потрескивание. Происходило одно потрескивание примерно в минуту. В общем, чувствовалось, что температура была высокая. Потом несколько слабее стал свет во “взоре”. Перегрузки были маленькие…
Затем начался плавный рост перегрузок. Колебания шара все время продолжались по всем осям. К моменту достижения максимальных перегрузок я наблюдал все время Солнце. Оно попадало в кабину в отверстие иллюминатора люка 1 или в правый иллюминатор. По зайчикам я мог определить примерно, как вращается корабль. К моменту максимальных перегрузок колебания корабля уменьшилось до плюс-минус 15 градусов. В этому времени я чувствовал, что корабль идет с некоторым подрагиванием.
В плотных слоях атмосферы он заметно тормозился. По моим ощущениям, перегрузка была за 10 g. Был такой момент, примерно секунды 2–3, когда у меня начали расплываться показания на приборах. В глазах стало немного сереть. Снова поднатужился, напрягся. Это помогло, все как бы стало на свое место.
Этот пик перегрузок был непродолжительным. Затем начался спад перегрузок. Они падали плавно, но более быстро, чем нарастали… С этого момента внимание свое переключил на то, что скоро должно произойти катапультирование».
Запрограммированное вранье
По программе космонавт должен был катапультироваться вместе со своим креслом на высоте около 7 тысяч метров и спускаться на собственном парашюте, отдельно от спускаемого аппарата. Но, по существовавшим тогда правилам, рекорды ФАИ регистрировались, когда человек все время находился в летательном аппарате. А раз он катапультировался, значит, произошла авария. О каком рекорде тогда речь?
И вот на спортивного комиссара, по соображениям секретности, конечно же, гражданина СССР, было оказано столь мощное давление, что он не выдержал, вписал в протокол расплывчатую формулировку, из которой будто бы следовало, что Гагарин приземлился вместе с аппаратом.
А что иначе подвиг Юрия Алексеевича потерял бы свое значение? Отнюдь… Нет, все-таки спортивного комиссара заставили пойти на подлог, по сути – на должностное преступление…
И самого Ю.А. Гагарина тоже заставили соврать. Когда на послеполетной пресс-конференции он отвечал на вопросы журналистов, ответы ему подсказывали сидевшие за его спиной эксперты. Сама по себе такая подстраховка не таит в себе ничего особенного: каждый человек может что-то забыть, а каких-то подробностей и вообще не знать…
Но в данном случае произошло вот что. Когда Гагарину задали вопрос о приземлении, он уж открыл рот, чтобы рассказать о катапультировании, поскольку специалисты опасались, что сам спускаемый аппарат стукнется о землю все-таки довольно сильно – двигатели мягкой посадки придумали много позже. Так что американцы не случайно выбрали вариант с приводнением – вода все же помягче, чем суша…Спускаемый аппарат Ю.А. Гагарина
Однако в поданной ему экспертами записке значилось: «Приземлился вместе с кораблем». Дисциплинированный Гагарин подчинился команде, ответил, как было указано. Но со временем обман раскрылся. И потом Юрию Алексеевичу всю оставшуюся жизнь, на всех международных пресс-конференциях задавали этот злосчастный вопрос. И как бы он потом на него не отвечал, его все равно уличали во лжи. В общем, пришлось ему краснеть за чужие грехи…
Я рассказываю об этой некрасивой истории столь подробно потому, что она весьма красноречиво иллюстрируют психологическую атмосферу, которая царствует в нашей космонавтике во многом и поныне. И это несмотря на то, что атмосфера умолчания, недомолвок уже не раз приводила к возникновению разного рода слухов, скандалов и прочих осложнений.
Впрочем, все это было гораздо позднее. В тот же момент Гагарин «вновь подумал о том, что сейчас будет катапультирование. Настроение было хорошее. Стало ясно, что я сажусь не на Дальнем Востоке, а где-то здесь, вблизи расчетного района.
Момент разделения заметил хорошо. Глобус остановился приблизительно на середине Средиземного моря. Значит, все нормально. Жду катапультирования. В это время, приблизительно на высоте 7 тысяч метров, происходит отстрел крышки. Хлопок, и крышка люка ушла. Я сижу и думаю, не я ли это катапультировался. Произошло это быстро, хорошо, мягко. Ничем я не стукнулся, ничего не ушиб, все нормально. Вылетел я с креслом. Дальше стрельнула пушка, и ввелся в действие стабилизирующий парашют».
(В скобках заметим, что срабатывание дополнительного заряда и ввод стабилизирующего парашюта были необходимы для того, чтобы увести космонавта подальше от спускаемого аппарата, чтобы не перепутались парашюты, чтобы космонавта не придавило при приземлении.)Все хорошо, что хорошо кончается…
«На кресле я сидел очень удобно, как на стуле. Почувствовал, что меня вращает в правую сторону. Я сразу увидел большую реку. И подумал, что это Волга. Больше других таких рек в этом районе нет. Потом смотрю – что-то вроде города; на одном берегу большой город, на другой значительный. Думаю, что-то знакомое.
Катапультирование, по моим расчетам, произошло над берегом. Ну, думаю, очевидно, сейчас ветерок меня потащит и придется приводняться… Потом отцепляется стабилизирующий парашют, и вводится в действие основной парашют. Происходило все это очень мягко, так что я ничего почти не заметил. Кресло также незаметно ушло вниз.
Я стал спускаться на основном парашюте. Опять меня развернуло к Волге. Проходя парашютную подготовку, мы прыгали много раз вот над этим местом. Много летали там. Я увидел железную дорогу, железнодорожный мост через реку и длинную косу, которая далеко в Волгу вдается. Я подумал о том, что здесь, наверное, Саратов. Приземляюсь я в Саратове.
Затем раскрылся запасной парашют. Раскрылся и повис. Так они не открылся. Произошло только открытие ранца.
Я уселся поплотнее и стал ждать отделения НАЗа (носимого аварийного запаса. – Примеч. авт. ). Слышал, как дернул прибор шпильки. Открылся НАЗ и полетел вниз. Через подвесную систему я ощутил сильный рывок, и все. Я понял, что НАЗ пошел вниз самостоятельно.
Обелиск на месте приземления Ю.А. Гагарина
Вниз я смотреть не мог, чтобы определить место, куда он падал. В скафандре это сделать нельзя…
Тут слой облачков был. В облачке подуло немножко, и раскрылся второй парашют. Дальше я спускался на двух парашютах».
Концовку этой истории многие люди старшего поколения, наверное, помнят. Ю.А. Гагарин приземлился на вспаханном поле, неподалеку от Саратова. Его окружила группа колхозников. Поначалу его чуть не приняли за иностранного шпиона. Но красные буквы «СССР», четко выписанные на шлеме, пояснения самого Юрия Алексеевича привели к всеобщему ликованию.
Потом подоспела машина с военными. Они сказали, что по радио идет передача о космическом полете. Кстати, она была запущена в эфир уже после того, как в Москве получили весть о приземлении космонавта.
Так бывший старший лейтенант, в мгновение ока оказавшийся майором, стал известен всему миру.
Ну а теперь скажите: зачем засекретили магнитофонную запись?.. Лично мне из всего этого понятно лишь одно. Только в такой вот атмосфере, где правда легко заменяется ложью из «идейных соображений», и стало возможным возникновение разного рода слухов о том, что Гагарин был отнюдь не первым космонавтом Земли.Риск на грани разумного
Выстрелить собой
Уже на первом «Востоке», как известно, была предусмотрена система катапультирования. Ю.А. Гагарин воспользовался ею на конечном этапе приземления, как то и было предусмотрено программой. Однако поначалу катапультируемое кресло не было снабжено достаточно мощной ракетной установкой, а потому не позволяло отлететь от ракеты, стоящей на стартовой позиции, достаточно далеко. Поэтому космонавту в случае аварии нужна была помощь наземных служб, способных вытащить его буквально из огня.
Летчик-космонавт СССР А.А. Леонов
Дело в том, что из-за технологического разброса мощности твердотопливного двигателя, который выбрасывал кресло, часть возможной зоны приземления приходилась на котлован, вырытый под стартовым столом ракеты. Над ним пришлось натягивать сетчатый козырек, и спасатели в случае аварии должны были быстро выскочить из подземного бункера и вернуться туда, неся на руках космонавта в скафандре.
