Андрей Скляров - Сирийские перекрестки цивилизации
Полностью разочаровал и местный зиккурат. Если не знать, что на нем стоишь, то и не определишь. Просто оплывшая горка тех же необожженных кирпичей из того, что у нас принято называть глиной, хотя тут больше подходит английский термин «mud bricks», в дословном переводе обозначающий «кирпичи из грязи».
Рис. 150. Монастырь Святой Феклы
Невзрачный вид этого зиккурата (в совокупности с другими сооружениями Мари и Дура-Европос) начал наводить меня на мысли о том, что различные авторы, пишущие книги по так называемой «альтернативной истории», совершенно напрасно и необоснованно уделяют так много внимания древним зиккуратам Междуречья. Ничего сложного в простом навале «кирпичей из грязи» нет. И преподносить зиккураты в качестве якобы выдающегося достижения инженерной и строительной мысли позволительно лишь историкам, не имеющим никакого образования в технических дисциплинах. Любому же «технарю» достаточно одного взгляда на зиккурат, чтобы констатировать, что это – полный примитив.
Буквально через полгода нам удалось осмотреть зиккурат в Чогха-Зомбиль на территории современного Ирана, то есть на другой стороне региона Междуречья. И хотя там зиккурат был выстроен уже из обожженных кирпичей, принципиальный вывод был тем же самым. Первоначальные сомнения, возникшие при посещении Дура-Европос и Мари, здесь переросли в однозначное заключение, что зиккураты надо выводить за пределы изучения «альтернативной истории». И уж заведомо зиккураты Междуречья никоим образом нельзя ставить в один ряд с выдающимися пирамидами Египта. Это – принципиально разные сооружения!..
Рис. 151. Кресты на храмах – (слева направо) в России, в Маалюле, в Эфиопии
Арамейская Маалюла
Из Мари мы вернулись на ночлег в Пальмиру, откуда утром, бросив прощальный взгляд на античный город в лучах рассветного солнца, двинулись в сторону Дамаска. По пути нас ожидала еще одна остановка в Маалюле.
Маалюла – это небольшая деревушка в 55 километрах к северо-востоку от Дамаска, которая расположилась в живописном ущелье среди скалистых гор Каламун на высоте 1650 метров. Она знаменита своими храмами и тем, что ее жители разговаривают на местном наречии западного новоарамейского языка – близком родственнике того арамейского, на котором проповедовал Иисус Христос.
Один из наиболее известных местных храмов – это монастырь Святого Сергия и Бахуса, который возведен на месте языческого храма. Подобное встречается достаточно часто, но в данном случае были сохранены даже стены древнего храма, что уже бывает крайне редко. От языческого храма осталась и форма церкви – чашевидная с двумя алтарями. К сожалению, в доступных источниках нет информации, какому именно богу был посвящен этот языческий храм, а нынешние служители монастыря предпочитают не распространяться на эту тему.
Другой известный местный храм – монастырь Святой Феклы, с жизнью которой легенда связывает это поселение. Фекла была ученицей апостола Павла и проповедовала христианство. Монастырь возведен над пещерой, в которой, по преданию, умерла Фекла.
В Маалюле имеются и другие храмы, а также мечети, поскольку среди местных жителей не только христиане, но и мусульмане. В целом же Маалюла – это место многочисленных паломников, которое к непосредственному предмету поисков нашей экспедиции не имело никакого отношения. Просто оно располагалось по дороге, и по настоянию нашего гида мы все-таки туда заехали. Ну хоть верующие участники экспедиции получили дополнительный заряд бодрости…
В результате у нас осталась видеозапись прочтения местной монахиней молитвы «Отче наш» на арамейском языке (ей пришлось дважды ее повторить, поскольку в первый раз наш оператор не успел нажать кнопку записи) да одно полезное попутное наблюдение.
Дело в том, что кресты на христианских церквях в Маалюле обладают довольно специфической особенностью. Они не «плоские», как это имеет место у наших православных церквей, а «пространственные» – две основные перекладины обычного креста дополняет третья, идущая под прямым углом к плоскости основного креста.
Столь непривычная для нас трехмерная форма креста вызывала недоумение. Если исходить из канонического представления, что главный символ христианства выбран в форме креста, поскольку Христос был распят на кресте, то должен быть именно «плоский» крест. Тогда почему на церквях Маалюлы появилась третья, перпендикулярная перекладина, и что именно она означает?..
Вопрос этот весьма не простой, как могло бы показаться. Ведь значимые символы всегда имеют какое-то (пусть и сугубо мифологическое) обоснование и несут какой-то смысл. С одной стороны, на таком «пространственном», трехмерном кресте распинать кого-либо гораздо неудобнее, чем на плоском. Да и из истории нам известно, что римляне распинали приговоренных именно на плоских крестах. Но с другой стороны, храмы Маалюлы являются одними из древнейших, а следовательно, должны иметь символику, которая стоит ближе к истокам соответствующих религиозных взглядов (как-никак та же Фекла застала же еще живого апостола Павла). Единственным вариантом выйти из этого противоречия является предположение, что изначально форма креста на христианских храмах была связана вовсе не с крестом, на котором распяли Христа, а с чем-то другим. Но тогда с чем?..
Еще задолго до Сирии (да и вообще до увлечения «альтернативной историей») меня занимал вопрос: а откуда на православных церквях в дополнение к простому кресту появился полумесяц, символ ислама, совсем другой религии?.. Сугубо на вольных визуальных ассоциациях тогда появилась версия, что это не просто символ, а вполне реальная… антенна (ну, или хотя бы ее упрощенная имитация). Крест – это собственно активная часть антенны, а полумесяц изображает параболическую антенну в профиль. Версия, больше смахивающая на полушутку.
В том, что данная версия может быть куда большим, чем просто визуальной ассоциацией, нам довелось убедиться в ходе экспедиции в Эфиопию в феврале 2008-го, то есть почти за год до поездки в Сирию. В Эфиопии мы столкнулись с огромным разнообразием самых замысловатых форм крестов. Особенно сложным был крест на храме Марии Сионской в Аксуме – он больше напоминал целое произведение искусства, в котором собственно крест надо было еще поискать. Этот крест на храме Марии Сионской по своей конструкции гораздо лучше подходил на роль не символа, а широкополосной антенны, способной принимать сигналы в самых разных диапазонах.
Маалюла же вновь заставляла вернуться именно к этой версии. Более того, по степени сложности конструкции кресты Маалюлы занимали как бы промежуточное положение между эфиопскими крестами и крестами на православных храмах. Все выстроилось в единую закономерность, которую можно сформулировать следующим образом: чем больше возраст церкви в какой-то стране, то есть чем раньше там укрепилось христианство – тем сложнее форма креста (в Эфиопии христианство получило статус государственной религии раньше, чем в Римской империи). То есть получается, что чем дальше от основного события, положившего начало самой религии, тем проще становится символ, устанавливаемый на сооружениях, которые предназначены для отправления обрядов этой религии.
Складывается впечатление, что происходит постепенное упрощение, которое вызвано тем, что со сменой поколений столь же постепенно имеет место утрата первоначального смысла символа, утрата некоего «первоначального знания»…
На этом, собственно, закончилась наша недолгая экспедиция в Сирию. Впереди была лишь вечерняя прогулка по Дамаску да ночлег в отеле. Утром следующего дня мы уже ехали в аэропорт…
Небольшое послесловие
Сейчас, по прошествии уже почти семи лет с момента нашей поездки в Сирию, отчетливо ясно, что мы лишь «пробежались по верхушкам», и эта страна далеко не исчерпала своих возможностей в теме поиска следов древней высокоразвитой в техническом отношении цивилизации, цивилизации «богов». Даже в храме Айн-Дары, где следы этой цивилизации очевидны, стоило бы поискать еще что-нибудь помимо того, что мы там нашли. Явно не исчерпала в этом отношении свой потенциал и Пальмира.
Более того, при составлении маршрута мы вынуждены были его «поджимать», дабы уложиться в определенную продолжительность поездки и смету расходов. Поэтому вне этого маршрута остались объекты, расположенные на севере Сирии близ границы с Турцией и Евфрата. Между тем, как показал дальнейший опыт экспедиций в Турцию, где как раз в близких пограничных районах расположены наиболее древние объекты (в том числе знаменитый Гебекли-тепе, которому как минимум 10 тысяч лет), именно пропущенный нами север и северо-восток Сирии потенциально может оказаться весьма перспективным в поиске следов «богов».
