Андрей Нестеров - Причины мещанской революции в России
Согласно теории Ч. Дарвина, человек – это биологическое существо, которое образовалось в пространстве живой природы. Окружающая первобытного человека среда обитания во многом повлияла на формирование его как социума. Поэтому автор считает, что общество на Земле могло зародиться только в определённом месте при наличии в нём определённых условий. Он хочет представить на суд читателя свою гипотезу антропосоциогенеза[23]. Она представляет собой обоснование определённых условий, которые могли повлиять на возникновение в природном пространстве нового явления – социума, который впоследствии, захватывая жизненные территории у природы, стал представлять огромное современное социальное пространство. Дарвинизм как великая всеобъемлющая биологическая система в своём применении к социологии, в перенесении без всяких коррективов биологических построений в общественную жизнь, всё же подлежала осуждению. Сам Дарвин с большой осторожностью прилагал такие принципы к социологии, а дарвинисты более смело переложили его биологическую теорию в социологию. Дарвинистская социология вполне догматично перенесла основы дарвинизма из биологии в общественную жизнь, утверждая, что наследственность и приспособление вполне определяют индивидуальность, что борьба за существование и отбор неизбежно ведут к вымиранию неприспособленных людей. Критерий совершенства и заключается в эволюции – приспособление к среде обитания. Получается, что приспособленный индивид с биологической точки зрения совершеннее неприспособленного, таким образом, вымирание неприспособленных людей способствует общественному прогрессу. Такое переложение вызвало возмущение Н. Н. Михайловского.
С точки зрения Михайловского, признак приспособления в социологии в виде конформизма свойственен только буржуазной идеологии и мещанству[24]. В связи с чем, не только дарвинистская социология – идеология буржуазии, но и сам Дарвин – «гениальный буржуа-натуралист». По мнению Михайловского, и философия природы, по концепции дарвинизма, является почти сплошным мещанством, ибо «стёртость» личностей, отсутствие ярко выраженных индивидуальностей почти возводится в научный принцип. Мещанская «сплочённая посредственность» губит всё, что так или иначе выходит из понимания её нормы. В результате выживают не наиболее одарённые, а более практичные типы, и гибнут идеальные. В узко биологическом смысле «идеальный тип» человека есть тип политропный, многосторонний, а потому и не приспособившийся ни к каким специальным условиям и благодаря этому способный к дальнейшей эволюции. И наоборот, «практический тип» односторонен, а потому окончательно приспособлен к условиям жизни и вне их существовать не может, т. е. к дальнейшей эволюции не способен. Михайловский согласен принять эту схему как мифологический принцип. Когда этот принцип вводится как норма в социологические построения, когда признают, что приспособленный практический тип стоит выше неприспособленного идеального, то всё это вызывает отпор со стороны убеждённого и последовательного индивидуалиста Михайловского.
Он согласен, что «в природе бездна мещанского», что находит своё проявление и в местной среде обитания людей. Узкие, односторонние практические типы одерживают победу по всей линии над широкими, синтетическими, идеальными типами, тем не менее, существует много причин не переносить это в социологию. Михайловский не хочет мириться с мещанскими представителями практического типа – обывателями, заполнившими местную жизнь. Мещанин, по мнению Михайловского, – не личность, а «осколок личности», практичный тип, приспособляющийся «ко всякой обстановке, как бы она ни была узка и душна», в то время как идеальный тип является полным, многосторонним, выходящим из тесных местечковых рамок. «Практичный тип» как биологический термин в социологическом применении весьма удачно поясняет несколько расплывчатое понятие «мещанство», служит дальнейшему выяснению известных оснований развития человеческого общества. Несомненно, в доводах Михайловского имеется рациональное звено, связывающее человеческий прогресс не только с чисто потребительскими практичными изобретениями. Некоторые научные открытия, объясняющие ряд различных, например, природных явлений, даже того же происхождения человечества, далеко не всегда находят своё практическое применение, но тем не менее это не значит, что данные знания нам совсем не нужны.
Мы заметим, что процесс преобразования обезьяны в человека слишком стремительный с точки зрения применяемой к нему эволюционной теории Чарльза Дарвина. «Чтобы конкретно сориентироваться в длительности эволюционного процесса, – пишет Тейяр де Шарден, – мысленно перенесёмся в мир конца третичного периода. От Южной Африки до Южной Америки через Европу и Азию – раздольные степи и густые леса. И среди этой бесконечной зелени мириады антилоп и зубовидных лошадей, разнообразные стада хоботных, олени со всевозможными рогами, тигры, волки, лисицы, барсуки, совершенно похожие на нынешних. Эта природа настолько похожа на нашу, что мы усилием воли убеждаем себя в том, что нигде не поднимается дым лагеря или деревни (выделено автором). И вдруг, спустя «планетарный миг», примерно тысячу лет, мы обнаруживаем человека. Что же случилось между последними слоями плиоцена, где ещё нет человека, и следующим уровнем, где ошеломлённый геолог находит первые обтёсанные кварциты?»[25] – задаётся вопросом Тейяр де Шарден. Народная пословица гласит: «Дыма без огня не бывает». Может быть, огонь в виде «божественной силы» повлиял на превращение обезьяны в человека?
Мы знаем, что горение костра обычно сопровождается дымом. С глубокой древности являясь первым показателем родовой общины, «дым» долго был основной податной единицей в Закавказье, применявшейся там задолго до русского владычества. С дымов ханы распределяли денежную и хлебную подать по общинам, причём в дальнейшую раскладку податей органы ханского управления не вмешивались. Все подати и повинности на землю подданные хана собирали внутри общины. Дань с покорённых народов взималась именно с дыма. Летопись рассказывает, что поляки по требованию хазар платили им дань «вдоша отъ дыма мечь». Данные 859 г. говорят, что варяги имели дань из-за моря на чуди, славянах (Новгородской обл.), мери, веси и кривечах, а хозаре – на поляках, северянах и вятичах «по белой выверице от дыма»[26]. Мы видим, что понятие «дым» уже в глубокой древности обозначало отдельное домохозяйство. Это обстоятельство подтверждено следующими записями: «Большее или меньшее количество людей в дымном хозяйстве зависело от этнографических, религиозных и экономических условий. Так, у армян не редки семьи в 15–20 человек и более, составляющих одну хозяйственную единицу; у татар и вообще мусульман, вследствие их требования Корана – иметь для жены отдельный дом, дымные хозяйства распадаются и становятся малолюдны»[27]. С глубокой древности дым от костра определял человеческий род.
Какая же причина заставила первобытных людей использовать огонь костра для получения пищи и тепла? Почему первобытные люди стали использовать огонь для приготовления пищи? Из-за чего с человекообразной обезьяной произошли такие стремительные изменения, превратившие её в первобытного человека, когда за тот же период времени другие животные, даже те же шимпанзе, и до сегодняшнего дня остались практически неизменными? Тейяр де Шарден считает, что в превращении обезьяны в человека принимает участие какая-то сверхъестественная сила, и приписывает её богу. Автор, придерживаясь материалистических взглядов на мироздание, согласен с ним лишь частично в том, что для быстроты эволюционного перехода из обезьяны в человека понадобилась дополнительная сила, и этой силой, по его мнению, является огонь костра. Здесь у нас возникает вопрос – что заставило обезьяну начать использовать огонь для приготовления пищи, изменить привычный образ жизни и тем самым из обезьяны превратиться в человека прямоходящего? Автор предлагает своё решение данной гипотезы, выдвигая ряд условий, необходимых для этого перехода. Эти условия связаны со специфическим ландшафтом местности, где мог стихийно возникнуть лесной пожар, загнавший особь человекообразных обезьян в излучину реки. После лесного пожара изменившаяся среда обитания человекообразных обезьян могла стать основным условием для появления первого быта определённо уже человеческой особи, что впоследствии послужило началом её ускоренного физического преобразования в прямоходящих людей. (См. Рис. 2)
Рис. 2. Влияние условий местности при антропосоциогенезе
Автор думает, что первопричиной превращения обезьяны в человека могло послужить резкое изменение окружающей среды, вызванное лесным пожаром в районе излучины реки. Наиболее вероятно, что это место находится в центральной Африке, где и сегодня обитают стада диких обезьян шимпанзе, чьё ДНК идентично человеческому на 98 %. Пожар в этом месте и сегодня может произойти в случаях извержения вулкана или удара молнии. Естественно, что все животные обитатели леса в случае его возгорания стараются скрыться от огня. Они могут найти себе убежище в местах, не подверженных горению (вода, скальная пещера). Таким образом, после лесного пожара смогли уцелеть только те особи диких обезьян, которых огонь загнал в скальные пещеры или воду реки. Причём автор считает важным условием для данной ситуации то обстоятельство, что это место – ойкумена – излучина реки. Так как внутренний берег её является достаточно мелководным, обезьяны, плохо умеющие плавать, смогли бы не утонуть в реке, а, находясь на мелководье, переждать основой пожар. В тоже время противоположный берег был в виде утёса, на который трудно взобраться и до которого невозможно добраться вброд из-за глубины реки. Эти препятствия не позволяли обезьянам перебраться через реку, а заставляли находиться во время сильного горения прибрежного леса в реке, чтобы не утонуть, переждать основной пожар и так спасти свою жизнь.
