Шалва Амонашвили - Исповедь отца сыну
Ты когда-нибудь пил молоко, смешанное с кровью?
Не удивляйся, не торопись отрицать.
Мать готовится — она стискивает зубы, глаза наполнены слезами; дрожащими руками она достает грудь, сосок которой как бы рассечен ножом, из раны выступает кровь.
Маленький акселерат, только что наслаждавшийся в теплой ванночке, завернутый в чистые пеленки, теперь начинает пищать: он голоден, как волчонок, ему надо есть, ему надо прибавлять в весе каждый день, он повышает голос и сразу, как только вцепится губами в сосок, умолкает. И вскоре из надутого рта начинает сочиться красновато-желтая жидкость. Мама стонет, кусает себе губы, из ее глаз теперь уже потоком льются на твое личико слезы, все ее тело начинает вздрагивать от приступа. Но руки ее как бы приобрели сознательную и самостоятельную жизнь, бережно тебя качают и отирают твое мокрое от маминых слез лицо.
Ты насытился и заснул. Руки укладывают тебя в постель.
Ты чуть потягиваешься. На твоих губах, как бы изнутри, появляется удивительно мягкая, удивительно нежная первобытная улыбка. Она играет в течение всего секунды — двух, а затем опять возвращается вовнутрь и исчезает. Как будто она у тебя единственная, и ты ее бережешь.
Об этой улыбке известно очень немногое. Утверждают только, что она, эта первая улыбка, так неожиданно и беспричинно озаряющая лицо младенца, тоже унаследована от природы, от матери.
Во что она нас посвящает? А что если она намекает, как строить воспитание? Загадка. Я лично принимаю ее как символ права детей радоваться жизни.
Догадки наши не рассеивают таинство Первой Улыбки младенца, она остается загадкой. И пока она есть загадка, пока наука не в состоянии ее разгадать, воспользуюсь случаем и сотворю миф о происхождении Улыбки.
Вот мой миф.
Это было давно, очень, очень давно, когда люди еще не умели улыбаться…
Да, было такое время.
Жили они грустно и уныло. Мир был для них черно-серым. Блеск и величие солнца они не замечали, звездным небом не восторгались, не знали счастья любви.
В эту незапамятную эпоху один добрый ангел на Небесах решил спуститься на Землю, воплотиться в тело и испытать земную жизнь.
«Но с чем я приду к людям?» — задумался он.
Ему не хотелось прийти к людям в гости без подарка.
И тогда он обратился к Отцу за помощью.
— Подари людям вот это, — сказал ему Отец и протянул маленькую искру, она светилась всеми цветами радуги.
— Что это? — удивился добрый ангел.
— Это Улыбка, — ответил Отец. — Положи ее себе в сердце и принесешь людям в дар.
— И что она им даст? — спросил добрый ангел.
— Она принесет им особую энергию жизни. Если люди овладеют ею, то найдут путь, по которому утверждаются достижения духа.
Добрый ангел вложил удивительную искру в сердце свое.
— Люди поймут, что рождены друг для друга, откроют в себе любовь, увидят красоту. Только им нужно быть осторожными с энергией любви, ибо…
И в это самое мгновение добрый ангел спустился с Небес на Землю, то есть воплотился в тело, то есть родился, и он не дослушал последние слова Отца…
Новорожденный заплакал. Но не потому, что испугался темной пещеры, угрюмых и еле различимых лиц людей, с недоумением глазевших на него. Заплакал он от обиды, что не успел дослушать, почему людям надо быть осторожными с Улыбкой. Он не знал, как быть: подарить людям принесенную для них Улыбку или утаить ее от них.
И решил — извлек из сердца лучик искры и посадил его в уголке своего ротика. «Вот вам подарок, люди, берите!» — мысленно сообщил он им.
Мгновенно пещеру осветил чарующий свет. Это была его Первая Улыбка, а угрюмые люди увидели Улыбку впервые. Они испугались и закрыли глаза. Только угрюмая мама не смогла оторвать глаз от необычного явления, сердце ее зашевелилось, а на лице отразилось это очарование. Ей стало хорошо.
Люди открыли глаза, их взгляд приковала к себе улыбающаяся женщина.
Тогда младенец улыбнулся всем еще, еще, еще.
Люди то закрывали глаза, не выдерживая сильного сияния, то открывали. Но наконец привыкли и тоже попытались подражать младенцу.
Всем стало хорошо от необычного чувства в сердце. Улыбка стерла с их лиц угрюмость. Глаза засветились любовью, и весь мир для них с этого мгновения стал красочным: цветы, солнце, звезды вызвали в них чувство красоты, удивления, восхищения.
Добрый ангел, который жил в теле земного младенца, мысленно передал людям название своего необычного подарка, но им показалось, что слово «улыбка» придумали они сами.
Младенец был счастлив, что принес людям такой чудодейственный подарок. Но иногда он грустил и плакал. Маме казалось, что он голодный, и она спешила дать ему грудь. А он плакал, потому что не успел дослушать слово Отца и передать людям предупреждение, какую им нужно проявить осторожность с энергией Улыбки.
Так пришла к людям Улыбка.
Она передалась и нам, людям настоящей эпохи.
И мы оставим эту энергию последующим поколениям.
Но пришло ли к нам знание, как нам нужно относиться к энергии Улыбки? Улыбка мощь несет. Но как применять эту мощь только во благо, а не во зло?
Может быть, мы уже нарушаем некий важнейший закон этой энергии? Скажем, улыбаемся фальшиво, улыбаемся равнодушно, улыбаемся насмешливо, улыбаемся злорадно. Значит, вредим самим себе и другим!
Нам нужно немедля разгадать эту загадку, или же придется ждать, пока не спустится с Небес наш добрый ангел, несущий полную весть об энергии Улыбки.
Лишь бы не было поздно.
ВУЛКАН
Может быть, ты живешь вне времени? Может быть, вокруг тебя создано особое, неизвестное нам доселе время и пространство? За несколько месяцев, за три-четыре года ты совершаешь титанический марафонский бег. Каждый день, каждая минута и секунда, действующие в твоем поле развития, сулят удивительные изменения и новообразования.
Так прессуется время только на киноленте, только во сне, только в воображении: секунды равняются часам, минуты — дням, часы — месяцам, а дни — годам.
Однако моя фантазия, чувствую, подводит меня: эти первые месяцы, первые три-четыре года развития ребенка в действительности равны миллионам лет развития человечества. Ведь я, глядя на своего сына, становлюсь свидетелем удивительного явления, дошедшего до меня из тысяч горизонтов времени. Я свидетель того, с какой гармонией природа-мать за миллионы лет бесконечных стараний заложила в первые три-четыре года жизни ребенка суть своего кропотливого созидательного труда, суть самой себя.
Уму непостижимо!
Можно ли переставать восхищаться этим зрелищем, сколько бы миллионов раз ни повторялось оно перед нашим взором!
Я — как часть природы, ее суть, ее венец, я как папа, как мама, как творец и человек среди подобных мне людей, спешу стать соучастником природы — созидать Человека, превосходящего меня и предназначенного людям.
В тебе пробуждаются силы.
Так же начинает пробуждаться вулкан.
Вокруг тебя все начинает сотрясаться, как вокруг вулкана.
Люди боятся землетрясения, извержения вулкана.
Папы и мамы тоже боятся, когда их ребенок начинает извергать свои силы.
Из многих квартир можно услышать несуразные вопли разболтанной педагогики: «Нельзя… нельзя… не трогай… угомонись… не бросай., не ломай… вылезай немедленно… угомонись… угомонись…Ой!»
Тысячи детей в тысячах квартир как бы сговорились между собой: они одновременно могут зацепиться за скатерти, накрытые в честь гостей, потянуть их за собой, и в доме раздастся такой грохот, что соседи этажом ниже с ужасом схватятся за головы. Мамы придут в отчаяние, папы раскроют ладони правой руки, готовясь свершить правосудие, бабушки и дедушки мигом встанут на защиту своих внуков. А те в это время могут ликовать, торжествовать, хохотать до упаду.
«В ребенке злое начало», — поспешат прокомментировать некоторые.
«Надо заглушить это начало», — поспешат посоветовать другие.
Я не могу представить себе, что случилось бы с вулканом, если бы люди закупорили его в кратер и лавина не смогла бы извергаться из него. Но я вполне отчетливо могу предвидеть, основываясь на научных знаниях, что может произойти с ребенком, если папы и мамы будут воспитывать его, предварительно связав ему руки и ноги. Силы, стремящиеся к извержению, приглушатся, бессильными станут не только руки и ноги, но и ум. Развяжи года через два воспитанного таким образом ребенка — и ему, возможно, никогда не вздумается кубарем скатиться с горы или усовершенствовать жизнь.
