Галина Гордиенко - Запах полыни
— Зря злишься. Лизавета еще маленькая, ей ласка нужна, — вздохнула Сауле.
— А ее сокровище кривоногое хоть бы раз на маму рыкнуло! — возмущенно крикнула Таня. — Молчал, гад голохвостый, будто ему пасть скотчем заклеили! Еще и хвостом перед мамой пол мел!
Сауле засмеялась. Заглянула в кастрюлю и порадовалась: теста осталось совсем немного, блинов на пять.
Таня тоже заглянула в кастрюлю. Стащила со сковородки подрумянившийся блин и с полным ртом прошамкала:
— Прикинь, мама сказала — хорошо, не при Лизке! — что не может мне доверить ребенка. Мол, я сама нуждаюсь в присмотре — а мне на днях двадцать пять исполнится, четверть века, с ума сойти! — поэтому Лизаветой она сама займется…
— И что?
— И пригласила ее к себе! На пельмешки! Обещала сказку рассказать перед сном интересную. Я думала, Лизавета ее отошьет, а она… — Таня в сердцах махнула рукой.
— Но сегодня же вы вместе, — примирительно улыбнулась Сауле.
— Потому что мама с папой в театре, — буркнула Таня. — А я Лизавете сразу предложила сюда пойти, она, зараза, к вам с Китенышем почему-то неровно дышит…
Таня снова заглянула в комнату. Вернулась и язвительно заметила:
— Воркуют, как два голубочка! А третий — в ногах у них дремлет, прямо ангел небесный, а не тигра саблезубая…
— Не злись!
— Да я и не злюсь, правда… — И Таня неохотно призналась: — Я собственница, знаешь ведь. Пусть Лизка мне и не нравится, но…
— Понятно: она твоя.
— Вот-вот. Теперь она мою маму бабушкой зовет, папу — дедушкой, а меня будто и не существует. Ходит за мамой хвостиком, следом Кешка таскается как приклеенный, мама млеет, прикинь, а ведь Лизка ей никто…
— А ты ревнуешь?
— Ну… наверное.
— И глупо. Радоваться должна, что мама часть проблем с тебя сняла. Ведь, если честно, ты не знала, что с Лизаветой делать и как с ней общий язык найти. Зато теперь вы можете стать почти подругами…
— Вот уж спасибо — нашла подругу!
— Это ты зря: девочка старше своего возраста и очень умненькая…
— Ты же только что уверяла: она маленькая?
— Одно другому не мешает.
— Да ну тебя!
И Таня ехидно напомнила Сауле о дне рождения и сказала о предстоящем разводе. Она вообще-то не собиралась говорить о Женьке и неминуемой встрече с ним: зачем пугать заранее? — но сейчас мстительно сообщила и об этом.
Таня с интересом наблюдала за реакцией подруги. Почему-то казалось: Сауле испугается и постарается переложить разговор с «мужем» на нее. Мол, не видела его, когда «расписывались», не хочу видеть и сейчас.
Реакция подруги ее удивила. Сауле предстоящий развод не испугал, скорее, смутил, у нее даже уши покраснели. Сауле так поспешно отвернулась к плите, пряча лицо, что едва сковородку на пол не смахнула.
— Так-так-так… — протянула Таня, мучительно напрягая память. Пыталась вспомнить все последние разговоры с Китенышем или с Сауле, но ничего интересного в голову не приходило. — Вижу, ты тоже против развода не возражаешь…
— Почему «тоже»? — смущенно пискнула Сауле.
— Потому что твой так называемый муженек…
— Я не замужем!
— Ну, если взять юридическую сторону вопроса…
— Татьяна!!!
— …то очень даже, — невозмутимо закончила Таня.
Она буравила взглядом затылок подруги, но Сауле упрямо не оборачивалась. Слила прямо из кастрюли последнее тесто и поставила сковороду на плиту.
— Тоже — это я о твоем супруге… ладно-ладно — фиктивном! Это ему вдруг приспичило разводиться, он, видите ли, наконец нашел Золушку…
— Золушку?
— Ну да. Это он так обозвал свою девицу. Теперь, наверное, женится по-настоящему, иначе зачем ему развод?
— А-а-а…
— Признавайся, Саулешка, ты тоже с кем-то познакомилась?
Сауле замерла у плиты, будто окаменела. Таня хмыкнула: ну надо же, скромница! И все втихую! Хоть бы словечком обмолвилась, подруга, называется…
Над сковородкой показался дымок, Таня бросилась к плите, грубо оттолкнув Сауле. Блин спасать было поздно, местами он стал угольно-черным, и Таня, ругаясь, вывалила его в раковину. В сердцах шлепнула подругу по затылку и прорычала:
— Ты еще пожар тут устрой, очередная Золушка, чтоб тебя! В комнате дети, между прочим! И невинная божья тварь, это я о Кешке, если ты забыла!
Сауле невольно фыркнула. Таня запнулась и раздраженно заявила:
— Это из-за тебя я саблезубого божьей тварью обозвала!
— Ага. И извержение Везувия произошло тоже из-за меня!
Таня с грохотом вернула сковороду на плиту. Выключила газ и за руку потащила подругу к столу. Пихнула на табурет и нетерпеливо сказала:
— Ты мне голову не морочь! Говори, с кем познакомилась?
Танины глаза воинственно сверкали. Сауле обреченно вздохнула: понятно, Татьяна из кухни ее не выпустит, пока все не вытрясет.
— А блины стынут…
— Ничего — разогреем, — пообещала Таня, и Сауле поняла, что последние слова произнесла вслух. — А если перестанешь морочить мне голову, то через пару минут уже сядем ужинать!
— Я не морочу… — вяло запротестовала Сауле.
Таня показала подруге крепкий кулак. Сауле засмеялась. В комнате ответил звонким смехом Никита, что-то воскликнула Лизавета, залаял Кешка, и подруги озабоченно переглянулись.
— Детям действительно пора за стол, — виновато сказала Сауле.
— Быстрые — главное, честные! — ответы на мои вопросы, и голодные малыши тут же сядут за блинчики!
— Но я не знаю, что говорить…
— Просто отвечай, можно в телеграфном стиле.
— Ну… ладно. Только давай побыстрее.
— Сама не растягивай удовольствие, — удовлетворенно проворчала Таня. — Тоже мне мазохистка!
— Тань!!!
— Короче: ты с кем-то познакомилась?
— Тань, я же на месте секретаря сейчас, я практически каждый день с кем-то знакомлюсь.
— Ой, только не надо уверток, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду!
— Не понимаю, — упрямо насупилась Сауле. — Мы договаривались: вопрос, на него ответ, не больше.
— Но честный!
— Я никогда не вру.
— Зато умалчиваешь!
— Тань, блины стынут!
— У-у, елки, сбила меня. — Таня стукнула кулаком по столу. — Ага, вот: тебе нравится кто-то из мужчин, с кем ты недавно познакомилась?
— Ну… да. Или нет. Наверное. Не знаю.
— Прекрасный ответ! Главное, полный! Очень по-русски, любой иностранец бы повесился, пытаясь разобраться.
Сауле промолчала. Смотрела она на столешницу, будто узоры старенькой клеенки изучала, и Таня сердито спросила:
— Кто он?
— Не знаю.
— Где ты впервые его увидела?
— В офисе. В приемной. Давно. Вероника к себе пригласила, задание на день дать, и он вошел.
— Он у вас работает?
— Нет.
— А где?
— Не знаю.
— А его фамилию ты тоже не знаешь?!
— Честно, не знаю.
— Ну, блин… Вы куда-то вместе ходили? Ресторан там, театры, ледовый дворец? Может, спали вместе?
— С ума сошла!
— Это ты сумасшедшая! Если мужик нравится, а ты свободна…
— Я не свободна!
— Еще скажи, что ты замужем, — ехидно парировала Таня.
— И это тоже, — еле слышно прошептала Сауле. — И потом: у меня ребенок.
— Как раз ребенку нужен отец! Ты сама рассказывала, Китеныш сам себе друга завел, из взрослых. Неизвестно еще кого нашел! Хорошо, его Генриховна видела и одобрила…
Таня помолчала, барабаня пальцами по столу. Сауле глухо сказала:
— Знаешь, Китеныш недавно намекнул, что неплохо бы мне с его другом познакомиться…
— Надеется вас свести? — хмыкнула Таня. — А что, неплохая идея! Зато у тебя никаких проблем: понравится ли он ребенку, сойдутся ли они, не будет ли этот тип плохим отчимом… Может, правда встретитесь?
— Тань, ты что несешь?!
— Да ладно, это я так, считай — шучу. Хотя с чего ты взяла, что этот парень тебе не понравится? Китенышу понравился, так? А он у нас далеко не дурак…
— Тань!
— Молчу. Поняла: ты влюблена и замены не хочешь.
— Я не влюблена!
— Тогда чего глазки прячешь?
— Я не прячу.
— А красная с чего? О твои щеки спичку зажечь можно, вот ей-ей…
— Я у плиты стояла, блины жарила!
— Ох, простите, о блинах чуть не забыла! Последний вопрос, если на него получу честный ответ: вы хотя бы целовались?
Сауле резко отвернулась, плечи ее задрожали. Таня виновато буркнула:
— Это я потому спросила… Черт! Да зная тебя… Короче, ты такая дура и недотрога…
Сауле молчала.
— Просто, если дошло до поцелуя, значит, у тебя все серьезно!
— Не знаю, — прикрывая пылающее лицо руками, пролепетала Сауле, — я ничего не знаю!
— Суду все ясно, — мрачно пробормотала Таня. — Ты, в самом деле, вляпалась. Влюбилась то есть. По уши, кажется.
Сауле судорожно вздохнула.
— На кого хоть этот тип похож?
