Вадим Радаев - Как организовать и представить исследовательский проект. 75 простых правил
А что, собственно, нужно демонстрировать, кроме таблиц и схем? Нужно писать фамилии исследователей, на которых мы ссылаемся; особенно если это иностранные фамилии с неочевидным спеллингом. Я никак не могу приучиться к этому простому правилу. И чувствую себя неправым.
Теперь об использовании слайдов. Наглядный материал в последнее время задействуется все чаще и чаще. И на многих мероприятиях к микрофону без слайдов уже выходить неудобно. На слайдах демонстрируются не только сложные схемы и таблицы. Многие высвечивают также концептуальный и смысловой материал – структуру выступления, основные аргументы и выводы. Поскольку аудитория одновременно слышит и видит наши выкладки, путь к эффективному восприятию укорачивается.
При этом, конечно, мы должны воздержаться от использования слишком замысловатых схем и сложных таблиц. Половина зала их не разглядит, а вторая половина до конца не разберется. И хотя наши комментарии подталкивают процесс понимания, визуальный ряд тоже должен быть прозрачен и дифференцирован. Основные пункты и цифры нужно выделять, чтобы они были видны даже человеку в последнем ряду.
С этой точки зрения графики и схемы зачастую оказываются эффективнее цифровых таблиц. В конце концов, отдельные цифры редко играют принципиальную роль. Куда важнее тенденция или конфигурация явления, которые демонстрируются графиками, диаграммами, гистограммами и прочими рисунками.
Заметим, что пока мы приучаемся к демонстрации слайдов при помощи обычных проекторов, они уже отходят во вчерашний день. На смену идут мультимедийные проекторы, позволяющие выводить на экран информацию прямо из нашего компьютера, что значительно расширяет демонстрационные возможности. Скоро (намного раньше, чем мы сегодня предполагаем) без подобной техники уже нельзя будет обойтись.
Возникают, конечно, и некоторые трудности. Если картинки меняются слишком быстро, то аудитория не поспевает за нами и у нее начинает рябить в глазах. Если картинки остаются подольше, когда мы уже перешли к другому сюжету, внимание аудитории рассеивается, люди продолжают срисовывать что-то с нашей схемы и упускают дальнейший ход мысли. Кроме того, часто мы не в состоянии обеспечить идеальную видимость по техническим причинам. Одни начинают вытягивать шеи, другие пересаживаться, третьим заведомо ничего не видно, они выпадают из активной коммуникации. С этой точки зрения есть еще один эффективный способ – использовать раздаточный материал.
Если аудитория не слишком велика и у нас есть возможность заранее размножить основные таблицы, схемы, принципиальные выводы, мы сможем сильно упростить свою задачу. Раздаточный материал имеет немало преимуществ. Во-первых, не нужно щуриться, тщетно пытаясь разглядеть наши каракули на доске или мелкоцифирье таблиц на экране. Во-вторых, материал не надо перерисовывать, можно слушать и смотреть одновременно. В-третьих, на розданных листах можно делать пометки. В-четвертых, данный материал можно унести с собой (и люди это ценят).
Культура использования раздаточного материала у нас абсолютно не развита, что также объясняется нашей бедностью. Сейчас ситуация с доступом к оргтехнике улучшается. К тому же никто не ожидает, что мы будем раздавать полный текст, его ведь можно выслать желающим по электронной почте. Речь идет о нескольких страничках содержательного или иллюстративного материала.
Конечно, есть в использовании всякого рода визуальных материалов и негативная сторона. Возникает частичное рассеивание внимания, поскольку, наряду с докладчиком, появляется еще один источник информации. И может произойти расфокусировка, люди перестанут нас слушать и начнут разглядывать картинки. Поэтому нужно не переборщить, чтобы оформительская сторона не забивала содержательную сторону и не «затеняла» личность выступающего.
Как контролировать чистоту языка и жеста
Трудность любой презентации состоит в том, что нужно контролировать слишком много мелочей одновременно – следить за временем, за вниманием аудитории. Помимо этого, надо еще контролировать язык, на котором говорим, и жесты, которыми мы сопровождаем свое выступление.
О необходимости избавления от «птичьего», эзотерического языка мы уже говорили. Теперь речь пойдет о более простой, но намного более неприятной вещи – о словах-паразитах. Даже среди людей с хорошим высшим образованием крайне редко приходится слышать речь, свободную от подобных слов. Эти слова прилипчивы, как банный лист, они вплетаются в ткань нашего языка и сопровождают нас долгие годы. Они хорошо заметны, и, кажется, избавиться от них не составляет труда. Однако, как настоящие сорняки, они появляются вновь и вновь после очередной прополки. Редкие из них сохраняются в речи на протяжении всей жизни. Но полностью они не исчезают никогда. Бывает, только нам удается избавиться от одного надоевшего слова или словосочетания, глядь – появилось новое. И в любой период времени у каждого из нас есть два-три слова-паразита, которые мы вставляем к месту и не к месту. Это могут быть бессмысленные слова вроде «так сказать», «вот» или «как бы». Но могут быть и мнимые спецификации: «точнее», «короче», «вообще», «типа» и многие другие. Словами-паразитами они становятся тогда, когда мы начинаем употреблять их слишком часто. Можно сформулировать такое правило.
Правило 61. Если мы в течение двух минут трижды употребили какое-то слово без терминологической нагрузки, перед нами слово-паразит, от которого надо безжалостно избавляться.
Слова-паразиты сопровождаются паразитическими звуками, которые заполняют пустоты между словами, убивая таинство благородной паузы. Чаще всего в речи встречается «э-э-э» разной длины. Длинное «э-э-э-э» слушать просто невыносимо, но это частая и довольно заразная болезнь. Я часто замечал ее и за собой (хотя мое «э-э», к счастью, короткое). Когда я пытался брать этот звук под контроль, мне это без особого труда удавалось. Но стоило забыть о нем, как он мог появиться в любой неподходящий момент.
У некоторых коллег употребление таких слов и звуков перерастает в острое, а затем и в хроническое заболевание. У большинства дела обстоят менее драматичным образом (кстати, надежным лекарством служит преподавательский опыт). Но засорение языка подобно насморку: вроде ничего страшного, а отвязаться невозможно.
Впрочем, почему бы не попробовать лечение и от неотвязчивого насморка? Выявить присутствие паразитов несложно. Даже если мы их не замечаем, нам не нужно переспрашивать друзей и знакомых. Не требуется никакой сложной диагностики и консультативной помощи обученных специалистов. Достаточно записать свое выступление на диктофон, а потом прослушать первые двадцать минут. Все будет – как на ладони. Главная проблема не в том, чтобы обнаружить сорняк, и не в том, чтобы его выдернуть здесь и сейчас, а в том, чтобы окончательно от него избавиться. Как только мы начнем следить за чистотой языка, мы поймем, что это не так просто. Но вполне доступно.
Помимо чистоты языка приходится еще контролировать чистоту жеста. Здесь большинство из нас – полные дилетанты. Я, например, привык контролировать свою речь, но редко задумываюсь о характере применяемых жестов. Меня несколько успокаивает то, что в моем случае они достаточно скупы. Но я знаю за собой пару жестов, в которых нет ничего неприличного, но от которых я не могу избавиться много лет подряд.
Между тем аудитория обращает на них немалое внимание. Как-то по окончании выпускного вечера в университете одна из моих студенток, расхрабрившись, решила поддеть меня следующим образом. Она утверждала, что целый год следила за моими жестами в течение лекций и сделала на этой основе ряд принципиальных выводов, которые фактически раскрывают мою сущность и выворачивают всю подноготную. Нельзя сказать, чтобы я был в полном шоке. Тем более, что заключения мне так и не были предъявлены (либо студентка блефовала, либо заключения были столь печальны – не знаю). Но сам факт, что люди делают какие-то там выводы на основе наших плохо контролируемых жестов, был для меня любопытен. Тем более, что, как известно, в психологии есть специальные методы, позволяющие посвященным строить на этот счет всякие теории.
Полностью избавиться от жестов – значит превратиться в истукана, в говорящую машину. Но неистово жестикулировать, размахивать руками как мельница на косогоре – тоже перебор. Любой (в пределах приличия) жест нормален, если он не повторяется, скажем, три раза в течение пары минут. В противном случае он превращается в еще один вид приставучего паразита.
Следя за чистотой речи, мы можем сознательно идти на некоторые нарушения, которые я называю «перебивками». Они означают дозированные вкрапления нестандартных слов и жестов, применяемых с целью привлечь, концентрировать внимание аудитории или для того, чтобы «пробить глянец восприятия» (как говорил журналист А. Фадин). Они могут включать нестандартные слова и жесты.
