Джон Кроссан - Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги
Получалось так: Рим официально и публично казнил Иисуса, но Бог воскресил его. Тем самым, Иисус был мертв для Рима, но жив для Бога. Аналогичным образом в крещении ученики Иисуса умирали для основных ценностей Римской империи и возрождались для ценностей Царства Божьего. Каких именно ценностей? И что еще Павел говорит о крещальной смерти и возрождении?
Рассмотрим два текста, которые показывают, что именно происходит при «смерти» в крещении. В обоих случаях Павла волнуют не различия вне христианского сообщества, а ситуация в самом христианском сообществе:
Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже ни иудея, ни язычника; ни раба, ни свободного; ни мужского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе. Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники.
(Гал 3:27–29)Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, иудеи или эллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом.
(1 Кор 12:13)Крещение – во Христа, со Христом и во Христе. Крещение – одним Духом.
Христос был казнен Римом, а христиане крещены и тем самым стали мертвыми для Рима. В частности, они стали мертвыми для четырех главных римских ценностей: патриархальности, рабства, иерархии и победы (особенно военной победы, от которой зависели три другие ценности).
Кстати, римляне регулярно видели, как эти ценности поощряются на бесплатном шоу: животные и гладиаторы погибали в крови на глазах у зрителей, – зрителей, рассевшихся в разной близости к арене сообразно своему месту в обществе…
Рассмотрим теперь, как Павел отрицает эти четыре базовые ценности: ценности, лежавшие в основе цивилизации в целом и тогдашней римской цивилизации в частности.
Патриархальность: «ни мужского пола, ни женского»
Для Павла очевидно, что после крещения женщины и мужчины, жены и мужья равны в семье, общине и апостольстве.
Прежде всего, касательно равенства в семье, в 1 Кор 7 Павел отвечает на вопросы о воздержании, сексе, браке, девстве и христианской жизни. Поражает его последовательная и сознательная беспристрастность в подходе к женщинам и мужчинам, мужьям и женам. Никто из них не получает предпочтения. Судите сами.
О воздержании. Как мы знаем, сам Павел был безбрачным аскетом, вроде тех иудеев, которые жили в пустыне к югу от Александрии или к западу от Мертвого моря. (Кстати, именно в этих пустынях данная традиция перешла затем из иудаизма в христианство.) Однако он учит, что воздержание в браке должно осуществляться лишь «по согласию, на время» (1 Кор 7:5), причем муж и жена в равной степени должны уважать телесные желания друг друга (1 Кор 7:3–4).
О разводе. Павел не приказывает, а советует, причем совет его человечен и мудр:
Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы.
(1 Кор 7:12–14)Отметим опять же четкое равновесие: жена/муж и муж/жена; если «она согласна» и если «он согласен».
О девстве. Павел считает, что эту возможность могут избрать для себя как мужчины, так и женщины. Никакого двойного стандарта. Никакой попытки ограничить девство лишь женщинами: «Соединен ли ты с женой? Не ищи развода. Остался ли без жены? Не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит» (1 Кор 7:27–28).
О воздержании. Опять же Павел говорит о преимуществах безбрачной аскезы перед браком и для мужчин (1 Кор 7:32), и для женщин (1 Кор 7:34). Безбрачная аскеза не означает, что секс, брак и семья чем-то плохи. Речь идет лишь о том, что здесь, как и в случае с насилием, у человека есть выбор. Подобно мученичеству, безбрачная аскеза свидетельствует: обычный ход цивилизации не вытекает фатальным образом из человеческой натуры.
Далее – о равенстве в общине. В 1 Кор 11:2-16 мы находим довольно странный отрывок. Ученые поныне не сойдутся во мнениях относительно того, с чем именно Павел спорит столь пылко и неубедительно. Ограничусь далее своим собственным пониманием и проблемы, и решения.
Явно речь идет о головных уборах для предстоятелей литургического собрания. Отметим, кстати, что, согласно Павлу, как мужчины, так и женщины, могут пророчествовать и предстоять в молитве:
Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает свою голову. И всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая.
(1 Кор 11:4–5)Но из-за чего сыр-бор? Почему наличие или отсутствие головных уборов вызывает столько эмоций?
Вот моя гипотеза. Как мы знаем, у коринфян была проблема с временным сексуальным воздержанием в браке. С этим связан их первый вопрос Павлу: хорошо ли «человеку не касаться женщины» (1 Кор 7:1)? Павел ответил: да, но лишь «по согласию, на время» (1 Кор 7:5). Но что если некоторые жены объявляют временное или даже постоянное воздержание вопреки желанию мужей? И как они декларируют об этом в общине?
В римском обществе девственницы, достигшие брачного возраста, покрывали волосы (не лицо!) в знак своей готовности к браку. Замужние же женщины надевали покрывало, имея в виду противоположную символику. На мой взгляд, некоторые коринфские жены предстояли в общинном собрании с непокрытой головой в знак того, что они временно (или даже постоянно) являются «девами». Но это могло привести к серьезным недоразумениям (их могли счесть свободными для брака) и даже к серьезным последствиям (развод).
Павел кипит возмущением. Он начинает спорить, приводя из рук вон плохие аргументы, основанные на Писании (1 Кор 7:7-12) и природе (1 Кор 7:13–15). Взять хотя бы следующие его слова: муж «есть образ и слава Божия, а жена есть слава мужа» (1 Кор 11:7). Они глубоко противоречат Быт 1:27, где сказано: «И сотворил Бог человека по образу Своему,/ по образу Божию сотворил его,/мужчину и женщину сотворил их».
Словно понимая хлипкость своих доводов, Павел под конец пишет: «А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии» (1 Кор 11:16). Но ведь если Писание и природа выступают против чего-либо, то какая разница, каков обычай на сей счет!
Впрочем, вопрос он не закрыл. В последующие века целый ряд текстов (в частности, Деяния Павла, Деяния Петра, Деяния Иоанна, Деяния Андрея, Деяния Фомы) защищали безбрачную аскезу, подчеркивая особые права жен. Святость через аскезу и / или мученичество была в равной мере доступна женщинам и мужчинам, женам и мужьям, однако был и глубокий вызов миру патриархальной власти.
И наконец, в связи с равенством женщин и мужчин в апостольстве вернемся к тому, с чего начали данную главу: с Послания к Римлянам. Как мы уже видели, Павел надеялся посетить Рим по пути в Испанию, а потому под конец письма передал приветствия знакомым ему римским иммигрантам и другим общинникам, о которых лишь слышал.
Сначала он упоминает о женщине по имени Фива.
Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской. Примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому.
(Рим 16:1–2)Задача Фивы: доставить, прочесть и объяснить послание христианским общинам Рима.
В число 27 человек, которым Павел передает индивидуальные приветствия, входят десять мужчин и семнадцать женщин. Из тех, о ком Павел делает какие-то комментарии, пять женщин (Мариам, Трифена, Трифоса, Персида и мать Руфа) и шестеро мужчин (Эпенет, Амплий, Урбан, Стахий, Апеллес и Руф). Однако лишь о четырех, и только о женщинах – Марии, Трифене, Трифосе и Персиде (Рим 16:6, 12) – сказано, что они «потрудились» для Христа. В других местах Павел использует это слово [колшш (копиао)] лишь применительно к самому себе (Гал 4:11; 1 Кор 15:10).
Одно имя в этом финальном приветствии стало причиной проблемы, которая была бы забавной, не будь она смехотворной; и была бы комичной, не будь она трагичной. Имя Юния – женское. (Видимо, эта женщина некогда сидела в тюрьме с Павлом.) И таким образом, важное место среди апостолов занимала женщина (Рим 16:7). Однако в последнюю тысячу лет толкователи, чтобы избежать неортодоксальности, говорили, что здесь имеется в виду… мужчина по имени Юниан! Надо ли объяснять, что в античности имя Юниан не сокращали до Юнии?
Для Павла очевидно, что женщина вправе быть апостолом («посланцем»): человеком, которого Бог/ Христос послал основывать новые христианские общины. Если вам это не нравится, сказал бы Павел, ничего не попишешь: постарайтесь это пережить.
Рабство: «ни раба, ни свободного»
