Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1994 год
— Вы можете забить меня до смерти, — прохрипел я, обретя наконец голос, — но я не двинусь с места, если кто-то из вас не посмотрит, что с девушкой.
— Девка мертва, — проворчал Логар.
— Ты врешь, собака. — И я сплюнул в его сторону. — Ты слабак, от твоего удара не умрет даже новорожденный ребенок!
От ярости Логар замычал как бессловесное животное, но один из воинов, устав меня избивать, подошел к Эльте, начавшей подавать признаки жизни.
— Пусть лежит! — заорал Логар.
— Иди ты к черту! — прохрипел воин. — Я люблю ее ничуть не больше твоего, но если мы возьмем ее с собой, этот гладкокожий дьявол пойдет на своих ногах. Я понесу ее и готов нести хоть всю дорогу. Он — не человек; я так его колошматил, что от усталости чуть не свалился замертво, а он в лучшей форме, чем я.
В конце концов Эльта, пошатываясь, нетвердой походкой отправилась с нами в Тугр.
В пути мы были несколько дней, и в течение всего времени моя проколотая нога при ходьбе разрывалась от нестерпимой боли. Эльта уговорила воинов разрешить ей перевязывать мои раны, но тем не менее мне казалось лучшим умереть, чем так мучиться. На теле во многих местах оставались глубокие порезы, полученные от собакоголовых на руинах, я был весь покрыт синяками и следами копий и мечей тугрян. Воды и пищи мне давали ровно столько, чтобы не умереть с голоду. И в таком полубессознательном состоянии, разбитый, изможденный от жажды и голода, искалеченный, я тащился, спотыкаясь, по бесконечной равнине и даже был отчасти рад, когда наконец увидел возвышавшиеся вдалеке стены Тугра, хотя понимал, что они приближают закат моей жизни. К Эльте во время похода относились не так уж плохо, но запретили делать что-либо для меня, кроме перевязок. Каждую ночь, пробудившись как зверь ото сна, не восстанавливающего сил, я слышал ее плач.
И наконец мы пришли в Тугр. Город был почти таким же, как Котх, — те же огромные башни по краям ворот, массивные стены из грубо отесанного зеленоватого камня и все остальное. Население в основном тоже ничем не отличалось от жителей Котха. Однако, как я узнал, в отличие от Котха во главе города стоял правитель, обладавший почти абсолютной властью, и этим примитивным деспотом был Логар — его воля была законом. Он был жесток, беспощаден, похотлив и заносчив. Я твердо могу сказать, что правил он исключительно благодаря своей силе и личной храбрости. Трижды за время моего пребывания в Тугре я наблюдал, как в рукопашной схватке один на один он убивал взбунтовавшихся воинов и даже однажды сражался голыми руками против меча.
Обладая невероятной энергией, он чрезмерно кичился своей удалью, в которой, думаю, и заключалось его превосходство над окружающими. Вот почему он так страшно ненавидел меня. Вот почему солгал своим воинам, сказав, что я ударил его камнем. По той же причине он отказался решать дело схваткой. В его сердце притаился страх, но не перед телесными повреждениями, а страх, что он снова проиграет, покрыв себя в глазах подданных несмываемым позором. Тщеславие, именно оно превратило Логара-человека в скота.
Я был заключен в камеру и прикован к стене. Ежедневно приходил Логар, каждый раз осыпая меня ругательствами и ядовитыми насмешками. Очевидно, прежде чем перейти к физическим пыткам, он хотел психическими мучениями сломить мой дух. Я не знал, что сталось с Эль-той. Я не видел ее с тех пор, как мы вошли в город. Он клялся, что взял ее к себе во дворец и с величайшими подробностями описывал, каким непристойным — судя по его развратным словам — унижениям она подвергалась. Я чувствовал, что это ложь, иначе он давно бы притащил Эльту в камеру и надругался бы над ней в моем присутствии. Но неистовство, с которым он буквально забрасывал меня своими грязными и похабными рассказами, не давало усомниться, что описанные им сцены были бы гораздо более жестокими, если бы разыгрались в моей камере.
Легко было заметить, что тугряне не получали удовольствия от россказней Логара, поскольку были не хуже других гуров, а всем гурам как расе присуща врожденная порядочность по отношению к женщинам. Но Логар обладал настолько абсолютной властью, что никто не осмеливался протестовать. Однако спустя некоторое время воин, приносивший мне пищу, сказал, что Эльта исчезла сразу же, как только мы достигли города, и Логар ищет, но не может ее найти. Очевидно, она или убежала из Тугра, или прячется где-то в городе.
Так, день за днем, медленно тянулось время.
Глава VIII
В полночь я внезапно проснулся. Факел в камере догорал и едва мерцал. Стражник, стоявший у двери, куда-то ушел. Снаружи, из темноты ночи доносился непрестанный шум. Проклятья, крики и выстрелы, смешанные со звоном и лязгом стали, и над всем этим — пронзительные женские вопли. Все это сопровождалось характерным звуком, как будто что-то билось и трепетало в воздухе. Я тщетно рвался в оковах, страстно желая понять, что же происходит. Несомненно, в городе шло сражение, но что это — гражданская война или нашествие врага, — я не знал.
Вдруг снаружи послышались торопливые шаги, и в мою камеру вбежала, а точнее, влетела Эльта. Ее волосы были в диком беспорядке, убогая одежда порвана, в глазах стоял страх.
— Исайя! — закричала она. — На Тугр обрушился злой рок! Тысячи ягов напали на город! На улицах и крышах домов идет сражение, по сточным канавам течет кровь, мостовые усыпаны трупами! Посмотри! Город горит!
Сквозь высокие решетчатые окна я увидел дымное зарево пожара и услышал сухой звук потрескивающего огня. Эльта, рыдая, попыталась освободить меня от пут, но безуспешно. Накануне Логар приступил к физическим пыткам и подвесил меня к потолку на сыромятных ремнях, закрепив их вокруг запястий. Пальцы ног едва доставали до поверхности большого гранитного куба, над которым я и висел. Однако Логар оказался не таким уж умным. Ремни, вырезанные из свежей шкуры, вытянулись, это позволило ногам обрести опору, и я довольно сносно себя чувствовал и даже ухитрился заснуть, хотя, честно говоря, такая поза не располагала к комфорту.
Пока Эльта, тщетно колдуя над ремнями, пыталась меня освободить, я спросил, где она была все это время, и в ответ услышал, что, когда мы достигли города, она ускользнула от Логара и одна добрая женщина, пожалев, спрятала и кормила ее.
Она ждала удобного момента, чтобы помочь мне бежать. — А сейчас, — застонала она, заламывая руки, — я ничего не могу поделать! Я даже не могу развязать этот гадкий, отвратительный узел!
— Иди и найди нож, — приказал я. — Быстрее!
Едва она пошла к выходу, как тут же, вскрикнув, отпрянула назад — в дверном проеме показалась зловещая фигура.
Это был Логар; его грива и борода были спутаны и опалены, волосы на могучей груди обуглены до черноты, по лицу струилась кровь. Во взгляде воспаленных глаз сквозило безумие; пошатываясь, он направился ко мне, держа в руке обнаженный кинжал — тот самый злополучный клинок, которым я овладел, едва ступив на Алъмарик.
— Собака! — прохрипел он. — Тугр обречен! Крылатые дьяволы свалились с неба, как стервятники на мертвого быка! Я поубивал их столько, что валюсь с ног от смертельной усталости, а они все летят и летят. Но я помнил о тебе. Я не могу спокойно пребывать в Преисподней, зная, что ты еще жив. И прежде, чем снова пойти и умереть в сражении, я отправлю тебя в Ад первым!
Эльта пронзительно вскрикнула и ринулась ко мне, пытаясь помешать ему, но он опередил ее. Привстав на носки, он ухватил меня за пояс и замахнулся кинжалом. И в этот самый момент я со страшной силой нанес ему удар в челюсть коленом снизу. Его бычья шея хрустнула как хворостинка, лохматая голова резко запрокинулась, подбородок задрался кверху. Он осел, словно бык от ножа мясника, голова его жестко ударилась о каменный пол.
От двери донесся негромкий смех. У входа в камеру четко вырисовывалась на свету высокая черная фигура с полураскрытыми крыльями и окровавленным ятаганом в руке. В угрюмом красноватом зареве пожаров казалось, что это чернокрылый демон стоит у дверей пылающего Ада. Бесстрастные глаза внимательно и загадок смотрели на меня, затем на распростертую фигуру на полу и остановились на Эльте, съежившейся у моих ног.
Окликнув кого-то через плечо, яг вошел в камеру в сопровождении десятка крылатых собратьев. Вооруженные влажными от крови и зазубренными от ударов саблями, многие из них были ранены.
— Взять их, — сказал вошедший первым и указал на Эльту и меня.
— Зачем нам мужчина?" — возразил другой яг.
— Кто-нибудь когда-нибудь видел белого человека с голубыми глазами? Он заинтересует Ясмину. Но будьте осторожны. Он силен, как лев.
Один из них схватил Эльту за руку и потащил к выходу; безуспешно сопротивляясь, она обернулась и посмотрела на меня полным отчаяния взглядом. Яги с безопасного расстояния раскинули у моих ног шелковистую сеть. Опутав ею, они связали меня шелковыми веревками, которые не под силу разорвать и льву. Затем, обрезав ремни, на которых я висел, подняли и вынесли меня из камеры. На улицах кровавая драма достигла своего апогея.
