Алексей Доронин - Сорок дней спустя
У Владимира был проверенный поставщик, с которым они сотрудничали на условиях полной анонимности. Поставщик работал в органах внутренних дел. С ними оказалось гораздо проще договориться, чем с их антагонистами из мира криминала или с прапорщиками городских воинских частей.
Со стражами порядка было спокойней иметь дело, а ассортимент был не намного хуже. В обмен на мизерную компенсацию сознательные граждане время от времени приносили им разнокалиберные товары: от дедовских берданок до станковых пулеметов, и часть из них - не отмеченный ни в каких документах излишек - некоторые работники милиции были не прочь отдать в хорошие руки. Возможно, "оборотень" считал Богданова представителем крупной ОПГ, которая готовится к возвращению лихих 90-х с их брутальными методами передела собственности.
За некоторыми пистолетами и автоматами вполне мог тянуться кровавый след. А отдельные - чем черт не шутит - могли побывать в руках террористов, сражавшихся под зеленым знаменем. Но это теперь и это не имело значения. Убивает не автомат, а человек, нажимающий на спусковой крючок, и если в воспетом либералами героическом штрафбате давали шанс искупить вину даже убийцам, почему не дать возможность бандитским стволам послужить тем, кто будет сражаться за эту страну?
Американского десанта ожидали, как дорогих гостей. В том, что "гости" непременно прибудут со дня на день, ни у кого сомнений не было.
*****
Новый сюрприз им преподнес их автопарк. Неожиданно выяснилось, что две трети автомобилей не желают заводиться. Оказалось - сгорела вся электрика. Долбанный электромагнитный импульс. Совсем не пострадали только советские раритеты, испытанные ветераны сибирского бездорожья. Большую часть остальных удалось поставить на ноги за два часа.
Непредвиденная задержка заставила их понервничать. Зато за это время прекратился дождь, и немного прояснилось небо. Правда, Владимир был уверен, что это временно.
Перед отъездом Богданов тщательно проинструктировал сторожа.
- Петрович, как стемнеет, не вздумайте включать свет. И на открытых местах не светитесь. И не шумите, упаси бог. Вообще, места здесь дикие, никто появиться не может. Но мало ли... Теоретически могут объявиться свои. Никого кроме тех, кто в списке, не пускать. Будет чужой ломиться, по ситуации. Если мало, проще подпустить поближе и грохнуть. А увидите, что силы неравны, вызывайте нас по рации и прячьтесь в лесу на хрен все. Не геройствуйте. За женщин отвечаете.
Что касается списка, старший и сам не очень верил.
Пятеро, которые в эти выходные не приехали на встречу теоретически могли выжить. Еще двое, несмотря на уговор, приехали без семей, но к счастью жены их проживали не в Новосибирске, а рядом, в районе ???[Author ID0: at Mon Apr 6 13:43:00 2009 ]. И были тщательно проинструктированы на предмет того, куда валить с детьми, если начнется Черт-Те-Что.
Хуже было парню, у которого жена осталась дома, квартира же была в самом центре Н-ска на улице ???[Author ID0: at Mon Apr 6 13:43:00 2009 ] .Глядя на него, Владимир понял, что вскорости будет угрожать им всем. Можно называть это "синдром уцелевшего". И хотя тот держался бодро и своим видом не подрывал настрой остальным, Богданов видел, что это напускное. Он знал, что позволит ему уйти, если он попросится - в призрачной надежде застать своих домашних живыми. Заставлять его остаться себе дороже.
Рассчитывать на то, что хоть кто-то из отсутствующих доберется сюда, было несерьезно, но надежда оставалась. Поэтому Владимир и отдал такие распоряжения сторожу, которому теперь присваивалось звание Начальника охраны.
- Ну, по коням! - крикнул Богданов.
Выживатели плотно набились в оставшиеся на ходу машины. В рейд отправлялась вся мужская половина лагеря, исключая троих - Петровича, автомеханика и бывшего журналиста, которые должны были гарантировать безопасность базы. Женщины при необходимости тоже могли за себя постоять, тем более защищая детенышей, но огневые навыки их все же оставляли желать лучшего.
Они проезжали по аллейке между гипсовыми фигурами. Их провожали горнисты, девушки с веслом, пионеры-герои и Петрович, вооружившийся по случаю повышения охотничьим карабином ОП-СКС (под этими буквами скрывался знаменитый самозарядный карабин Симонова, разве что без штыка). Выглядел он как вылитый Дерсу Узала.
Небо было серым и низким, на севере клубились многоэтажные облака, похожие на "гриб" ядерного взрыва.
Створки ворот разошлись в стороны, и один за другим восемь джипов выехали на покрытую выбоинами дорогу, соединявшую бывший пионерлагерь с гибнущей цивилизацией. Впереди лежал райцентр.
Их встречали сумерки человечества, которые могли быть и зарей нового мира.
*****
Пока они ехали, в голове у него метались хороводом мысли.
"Сукины дети, они все-таки сделали это. Гребанные ублюдки, они все-таки напали... Надеюсь, мы сумели ответить. Не верю, что не успели..."
Он вспомнил, как полгода назад во всех газетах обсуждали заявление госсекретаря США. Очень гладко говорил, черная образина. Мол, мы с русскими друзья на век, ядерное оружие не нужно, и вообще настала эпоха всеобщего мира и братолюбия.
Богданов тогда говорил своими, объяснял, что бояться надо не той собаки, которая лает, а той, что молчит. Они не стали спорить, но, похоже, не прониклись. А он говорил, что Рашка в большей опасности, чем была в эпоху Жоры Буша.
Многим тогда казалось, что Америка выдохлась. Дескать, после иранского позора они не посмеют залупиться даже на Бангладеш. Но они ошибались. Опасен не уверенный в своих силах спокойных лев, а нервничающий и боящийся потерять свою власть.
Увы, он оказался прав. Они напали, причем на нас, когда мы меньше всего ждали. Такая вот херня.
Владимир знал: они не могли не напасть, потому что дело не в Гитлерах и не в Бушах. Есть такая штука, как историческая предопределенность. В 41-ом немцы должны были использовать свой последний шанс. И у нас был Вождь, который это понимал, чтобы там ни говорил либеральные шавки. К несчастью, второго такого бог больше не послал. Новый Сталин не родился, наверно, русские его просто не заслужили.
А те, кто был наверху теперь... Богданов жалел, что ни один не попадется им в руки. Тут не Москва, а местная элита не при делах. Эх, отведут душу камрады, что поближе к столице, давя этих жирных крыс прямо в их кортежах танковыми гусеницами.
Сколько пели басни про новые "Булавы" и атомоходы, а сами только знали, что пилить бабло. Теперь каждый из них вне закона. Если кто-то и успел ответить пиндосам, это не их заслуга. Это было сделано вопреки политике, которую они проводили двадцать лет. И, почитая память героев ракетчиков и подводников, которые явно первыми встретили смерть в этот день, они будут каждый раз желать кремлевским ублюдкам гореть в аду.
А сами пиндосы... Владимиру хотелось верить, что и они не остались безнаказанными. Он надеялся, что половина из них дохнет среди обломков небоскребов, а вторая ползает на карачках, умоляя боженьку вернуть электричество и супермаркеты. Пусть. Все равно бог им не поможет. Он не принимает к оплате карточки "Visa". И их ничем не обеспеченные доллары, которыми они держали в рабстве мир, ему на хрен не сдались. У него свой обменный курс: духовная педерастия и финансовая либерастия равно лютая смерть и вечные муки после нее. Он хорошо это показал в Содоме и Гоморре.
"Ничего, сволочи. Вспомните про Хиросиму, про Белград, про Багдад, про Тегеран... И про империю, которая была в тысячу раз лучше вашего свинарника. Вы не смогли победить ее в бою, потому что мы рвали вас на любом континенте. Тогда вы убили ее подло, исподтишка. А теперь хотели расчленить и сожрать ее труп. Пусть вас убьет хотя бы наш трупный яд. Надеюсь, за месяц половина из вас сдохнет без своих гамбургеров; и поделом. Может, кто-то из нас русских сможет пережить эту жопу и унаследовать Землю. Когда-нибудь наши дети приплывут к вам, голозадым дикарям, забывшим плуг и колесо, и подарят вам "цивилизацию", как вы когда-то индейцам. Хотя нет, мы добрые. Проявим милость, поступим с вами, как вы с неграми. Будете утренний кофе с газетой приносить".
Глава 3. Мародеры
Выезжали они при слабом ветерке, но через десять минут ветер сменился штормовыми порывами, заставившими их поднять стекла. Они правильно сделали, сменив летний наряд отпускника на охотничьи костюмы. Вначале, конечно, немного упарились, зато теперь не могли нарадоваться. Хорошо бы они выглядели - в шортах под радиоактивным дождем. Пока только накрапывало, но по тому, как быстро темнела полоска неба на горизонте, было ясно, что настоящий ливень впереди.
Первый автомобиль встретился далеко от поворота к лагерю. Старую «Ладу Калину» развернуло юзом и чуть не впечатало в дерево. Сквозь дождь и сизый туман, сгущающийся на глазах, мигал желтый аварийный сигнал. Худой мужик в рубашке с короткими рукавами копался в моторе - даже не копался, а тупо смотрел на двигатель. За покрытым мутными разводами стеклом Богданов успел разглядеть лица притихших жены и детей.
![Алексей Доронин - Сорок дней спустя [litres]](/uploads/posts/books/100815/100815.jpg)
