Кевин Рэндл - Летающие тарелки - правда или вымысел?
Точно так же официально Марсел не принадлежал к летному составу, но, как нам достоверно известно, действительно провел в воздухе много часов, имеет несколько медалей за полеты. Согласно правилам, такими медалями награждают только тех, кто совершал полеты.
Итак, мы как будто можем признать, что Марсел действительно летал, будучи офицером воздушной разведки. По его утверждениям, он в разное время поднимался в воздух как пилот и как стрелок. Он не имеет аттестации в этих должностях, но, учитывая практику авиационных подразделений, вполне можно допустить, что он действительно бывал и пилотом, если с ним летел аттестованный офицер или рядовой.
Это означает, что в его послужном списке не обозначены часы, проведенные в воздухе в том количестве, которое он указывал, но, скорее всего, он рассказывал правду. Может быть, он налетал какие-то дополнительные часы, когда был топографом, а позднее служил в 509-й группе бомбардировщиков? И даже если он приписал себе часы налета, то не слишком много.
Кроме того, Марсел рассказывал Прэтту, что награжден пятью медалями, а в его личном деле значатся две. Некоторые полагают, что он несколько приукрашивал свой послужной список. Я считаю так: что касается медалей, то одна она у человека или их сто - не имеет принципиального значения.
У меня в послужном списке имеется запись о награждении двумя такими медалями, а на самом деле я имею сорок. Послужной список неточен, но у меня есть документы, подтверждающие дополнительные награды. Мне никогда не приходило в голову добиваться внесения исправлений в мое личное дело. Возможно, Марсел рассуждал так же.
Итак, некоторые моменты из биографии Марсела, как он ее пересказывал Прэтту, не отражены в его личном деле, но, по-моему, это не имеет особого значения. В июле 1947 года Марсел занимал именно ту должность, которую он назвал, и действительно был офицером разведки 509-й группы бомбардировщиков. Это подтверждается целым рядом документов. Однако сведения о его образовании действительно настораживают. Он рассказывал Прэтту, что якобы имеет "ученую степень (бакалавра) по ядерной физике, посещал университеты в Луизиане, Нью-Йорке, Хьюстоне". А в его личном деле значится, что он полтора года проучился в университете штата Луизиана, где специализировался в области физики. Это было в 1931 году. С тех пор он работал в различных должностях в частном бизнесе. Марсел действительно посещал разные военные курсы, а на военную службу поступил в Хьюстоне, штат Техас. Многие курсы работали на базе университетов, возможно, поэтому Марсел их и упоминал.
В документах Марсела говорится только о том, что он учился в университете штата Луизиана. Выйдя в отставку, он прошел там же специальный курс по ремонту радиоприемников и телевизоров. Мне не удалось найти каких-либо документов, подтверждающих, что он посещал курсы при названных им университетах, а также свидетельствующих о наличии у него ученой степени. Если они и были, их не удалось найти, а его сын пребывает в таком же недоумении, как и мы.
Эти обстоятельства заставляют задуматься. Внося некоторое противоречие в его биографию, они наводят нас на мысль поближе присмотреться к личности майора Джеса Марсела-старшего. Он действительно служил в 1947 году, когда многие были отправлены в отставку при сокращении армии, получил благодарность за отличную службу в июле 1946 года за подписью командующего Восьмой дивизией ВВС.
Над данными о Марселе можно еще поработать, однако на сегодняшний день у нас нет оснований отметать его показания, тем более что имеются независимые подтверждения многих сообщенных им фактов, касающихся событий июля 1947 года. В настоящее время мы пытаемся прояснить некоторые пробелы в его рассказе.
С другой стороны, возникли проблемы с историей, рассказанной бывшим розуэлльским гробовщиком, Гленом Деннисом, и они куда серьезнее. Первая и наименее существенная состоит в том, что в 1947 году Деннис был не гробовщиком, а бальзамировщиком. Гробовщик в похоронном бюро - первое лицо, а бальзамировщик - фигура второго плана. И Деннис все равно потом стал гробовщиком, так что это не слишком важно. Когда я говорил о проблемах, то имел в виду совершенно другое. В 1990 году, когда я впервые лично брал у него интервью, он рассказывал приблизительно то же, что и теперь. Ему несколько раз звонили с военной базы, интересовались телами и гробами. Позднее, поскольку при морге имелась и служба "скорой помощи" (в 1940-е годы это было обычное явление), ему пришлось забирать раненого летчика и доставлять его на базу.
Находясь на базе, он заметил на машинах "скорой помощи" обломки, как он предположил, самолета, но не стал ломать над этим голову. В военном госпитале Деннис застал необычайное оживление. Он хотел разыскать одну знакомую медсестру и купил себе кока-колу. Однако его знакомая первой заметила его и посоветовала поскорее уносить ноги, если он не хочет навлечь на себя большие неприятности. Потом он попался на глаза одному очень противному офицеру, спросившему, что он делает в военном госпитале. Вначале Деннису было приказано убираться, но появился другой офицер, раскричался и велел его задержать. Офицер пожелал с ним переговорить.
По словам Денниса, с офицером был чернокожий сержант, и оба были настроены крайне недоброжелательно. Деннису заявили, что он не видел и не слышал ни о какой авиационной катастрофе, и приказали возвращаться в город и молчать.
Деннис уехал из госпиталя в полном недоумении, а через пару дней встретил ту самую медсестру Наоми Селф в клубе офицеров и узнал от нее о предварительной аутопсии мелких существ из другой Галактики. Она наказала ему не передавать ее рассказ ни одной живой душе, а через несколько суток ее перевели, как будто в Англию. Деннис писал ей, но письмо было возвращено ему, как значилось на штемпеле "за смертью адресата". Она погибла в авиакатастрофе - так, во всяком случае, рассказали ее подруги с военной базы.
Это эффектная история, очень подходящая для научно-популярной книжки. В отличие от многого из того, что прорастает на уфологических полях, ее можно проверить. Первым делом я обратился к книге личного состава, которая ежегодно выпускается 509-й группой бомбардировщиков. Ее редактор предупредил меня, что в книгу не попадает 10-20 процентов личного состава, чтобы я не расстраивался, если не найду имена тех, кто мне нужен. И действительно, фотографии Наоми Селф в ней не было.
Далее я просмотрел указатель к "Нью-Йорк таймс". В докомпьютерные времена это был очень авторитетный источник. Авиакатастрофы, классифицированые по датам, типам самолетов, местам крушения, со ссылками на номер газеты, в которых о них сообщалось. Мне не требовалось пролистывать подшивку газет, достаточно было воспользоваться указателем. Я просмотрел все сведения о катастрофах самолетов, произошедших с 1947-го по 1955-й год над Англией и в других странах Европы. Но ни в одной из них не погибли пять медицинских сестер, как о том рассказывал Деннис.
Уфолог Дон Берлине? провел аналогичный поиск по газете "Старз энд Страйпс", выпускаемой для американских военнослужащих за рубежом. Если бы где-то погибла группа из пяти военных медсестер, об этом, несомненно, сообщили бы. Но, увы...
Это настораживало, но не слишком. Возможно, Денниса неверно проинформировали. Если медсестра погибла, это объясняет, почему она не писала ему из Англии. С другой стороны, если история о ее гибели была неверной, трудно объяснить, почему от мисс Селф не было никаких известий.
Здесь есть одна вторичная проблема. Вскользь упоминалось - и исследователями, и самим Деннисом, - что его с медсестрой связывало нечто большее, чем дружеские отношения. В конце концов, зачем ей было оставлять ему записку со своим заграничным адресом, если они были всего-навсего знакомыми? Это наводит на мысль о более близких отношениях, что вселяет тревогу. В 1947 году Глен Деннис был женат и имел маленькую дочку. Если медсестра была очень религиозной, как он вспоминает, то вряд ли она стала бы ждать от него писем.
Изучая Розуэлльские события 1947 года по материалам местной газеты, я обратил внимание, что там регулярно публиковались приветствия гражданам, вновь поселившимся в городе. В каждом номере появлялись две-три фамилия. Я просмотрел подшивку за 1947 год, Наоми Селф среди приезжих не значилась. Это как будто неважно. Возможно, в газете не стали бы писать о молодой незамужней девушке, приехавшей служить на военную базу. Впрочем, в газете печатали имена других незамужних девушек, поселившихся в городе.
Я также изучил различные документы, касающиеся истории подразделения - 509-й группы бомбардировщиков, и телефонный справочник базы за 1947 год. В телефонной книге были перечислены имена трех тысяч офицеров, там значились и медицинские сестры. Но среди них также не было Наоми Селф. Никакие документы, которые я проверял, не подтверждали факт ее существования. Отсутствие имени медсестры в одном из документов было бы вполне объяснимым, но то, что она вообще нигде не фигурирует, наводит на размышления.
