Николай Барсов - Славянский мир Начальной летописи
Ближайшими соседями северян были радимичи, поселения которых Начальная летопись указывает по реке Соже. Эта ветвь восточного славянства занимает в ряду других ветвей, по степени самостоятельности, с какой они являются в эпоху образования Русского государства, едва ли не последнее место. Нет сомнения, что они, как и соседи их – вятичи, выделились из среды славянства позднее других. Во времена летописца еще сохранялись предания об их общем происхождении от ляхов, об их родоначальниках Радиме и Вятке – предания, каких летопись не знает уже относительно других племен и земель и которые поэтому уже могут служить признаком более позднего обособления поокского и посожского населения из общей массы славянства. Весьма вероятно, что союз родов в этих землях, особенно же у радимичей, по самой недавности образования, не успел еще окрепнуть к эпохе заложения Русского государства и что в этом надо искать причин незначительности роли, которую занимала земля радимичей в период, обнимаемый Начальной летописью. Сообщив предание об их происхождении, летопись опускает их в рассказе о племенах, плативших дань хазарам, хотя они и принадлежали к их числу. Из обстоятельств, которыми сопровождалось подчинение радимичей Руси, видно, как слабо и несамостоятельно было это племя, даже в сравнении с северянами и вятичами, которые, как окраинное население, более подвергались внешним опасностям и, по-видимому, должны были бы оказать по отношению к Руси менее устоя, чем защищенные ими радимичи. Последние приняли власть русских князей без борьбы и сопротивления, путем переговоров. «Посла, – говорит летопись под 884 годом (Лавр., с. 10), – Олег к Радимичем, река: кому дань даете? Они же реша: Козаром. И рече им Олег: не дайте Козаром; но мне дайте, – и в даша Ольгови по щелягу, якоже Казаром даху». Далее летопись, упомянув их в числе племен, принимавших участие в Олеговом походе на греков, забывает их почти до самого конца X века. Последнее известие о радимичах также мало говорит в пользу их земельной особности и самостоятельности и, как взятое несомненно из народного предания, отразило в себе довольно неуважительный взгляд тогдашней Руси, то есть Киевского Поднепровья, на это слабое племя. Победа, одержанная над радимичами на реке Пищане воеводой Володимира Святого Волчьим Хвостом в 984 году, подала повод Руси «коритися» им «глаголюще: Пищаньци волъчья хвоста бегають» (Там же, с. 36). В эпоху составления Повести временных лет радимичи платили дань Руси и везли повоз (Там же).
Все эти краткие известия свидетельствуют о крайней слабости радимичей как отдельной земли. Но еще больше она доказывается отсутствием в летописи даже самых отдаленных намеков на существование у них городов, которые имели бы центральное значение для их земли. Видно, что племя это, войдя в состав Черниговского княжения, очень скоро потеряло всякую тень самостоятельности. Конечно, еще в XII веке летопись пользуется именем радимичей для обозначения одного из путей из Киевского Поднепровья в Суздаль (Ипат., с. 77). Но едва ли можно принять это в доказательство тогдашней особности их земли. Напротив, два города, известные в XII веке в Посожье, Чичерск (1159 год; Ипат., с. 84) и Гомъи (1142 год; Там же, с. 54), являются простыми волостями черниговских князей, не составившими даже особых уделов, между тем как в других княжениях старославянские земли легли в основу удельного расчленения. Как кажется, здесь надо искать причин недостатка как летописных свидетельств, так и указаний современной топографической номенклатуры для определения – сколько-нибудь приблизительного – географического распределения радимичей. Как кажется, однако, область Сожи, где указывает их летопись, была занята ими не вся. В южной части ее радимичские поселения могли сходиться с кривскими с одной стороны и с северскими – с другой. На волоке, отделяющем нижнее течение Сожи от ложа Днепра, мы видим (в северном углу Речицкого уезда) Кривск на реке Узе и близ него Радеев. Затем в южной части Рогачевского уезда Городец на реке Ржавце и Городок близ верховьев Сожского притока Чечоры и несколько севернее Городец с окрестными селениями Кривском и Сытоками. Далее на север (в теперешних уездах Старобыховском, Чауском и Чериковском) вовсе незаметно радимических наименований, за исключением Радимли на реке Проне. Здесь преобладают кривские названия, так что весьма вероятно, что область Верхней Сожи, по крайней мере от устья Вехры, на которой в XII веке мы видим смоленский город Мстиславль (1156 год; Ипат., с. 80), была занята кривскими заселениями, и радимичи не успели в ней утвердиться. Порубежье с северянами мы старались определить выше, именно водоразделом Посожья со Сновью, хотя есть основание предполагать, что восточные расселения радимичей или заходили в глубь Северской земли, или же, может быть, даже окружали ее с северо-востока, отделяя ее от по-окского населения вятичей. На такое предположение наводит целый ряд местных названий, напоминающих радимичей, который замечается в области Десны, Сейма и Верхней Оки. Так, мы видим: в области Десны, кроме Радогоща, Радоща, известного уже с XII века (1155 год; Ипат., с. 77; теперь Погар на Десне), Радомку к западу от Новгорода-Северского на Олешне, притоке Убеди, речку Пещань, с левой стороны вливающуюся в Десну, близ селений Радчина, Радинского и Радушина в южной части Брянского уезда; Радовище на речке Радовище, вливающейся в Вытебеть Карачевского уезда; речку Радицу, левый приток Болвы (на юге Жиздринского уезде), на Нерусе Радогощ, ниже Дмитровска, и на одном из левых притоков ее, к юго-западу от Дмитровска Радогощ (тут же к юго-западу от Севска Ратковичи); в области Сейма – Радубеж, Радегощ, Радудичи. Обилие местных названий, сходных с земельным именем радимичей в области Оки, указывает, что и радимическая ветвь славянства принимала деятельное участие в колонизации этого первоначально финского края. На правой стороне Оки такие названия не заходят севернее Упы, в области которой лежат Радугощ, Радугище и Радушное, к северо-востоку от Одоева, тогда как по левым притокам Оки они замечаются в области Жиздры, Угры, Протвы, даже Москвы-реки, хотя и в весьма незначительном числе[230]. Крайней на северо-востоке ветвью русского славянского населения были родственные радимичам вятичи. Их географическое положение летопись определяет Окой. Но и это определение, подобно многим другим летописным указаниям, можно понимать только как приблизительное и общее, ибо, по свидетельству этнографического введения той же летописи, еще в ее время в нижнем течении Оки, «по Оце реце, где потече в Волгу», сидело финское племя мурома. Сверх того мы видим, что поселения мери и мордвы должны были заходить также в область Средней Оки. Таким образом, земля вятичей занимала только часть Окской полости. Описание известной борьбы между Мономашичами и Ольжичами XII века, в которой земля вятичей является одним из главных мест действий, дает некоторую возможность определить, что именно разумелось под вятичами в этом веке, а свидетельство XII века имеет, конечно, важное значение для уяснения географического распространения этого племени в более раннее время. Из похода Изяслава Мстиславича Киевского на Святослава Ольговича в 1146 году видно, что в то время крайними на востоке черниговскими городами, не входившими в состав вятичей, были Корачев (Карачев)[231] и Дьбрянеск (1146 год; Ипат., с. 28–29) в Подесенье. Были ли то северские или радимичские города, неизвестно[232]; но по определительному указанию летописи, земля вятичей отделялась от Корачева лесом, и ближайшим к ним вятическим городом является Козельск на окском притоке Жиздре. Такими же черниговскими волостями, не принадлежавшими, однако, к земле собственно вятичей, являются Обловь, или Блове, с городом того же имени[233], несомненно, местность по течению левого притока Десны Болвы, Болдыж Лес, на пути из Севска в Карачев и Домагощ (на Нерусе). Так что лесистый и холмистый водораздел между деснянскими притоками Нерусой, Навлей, Ревной и Болвой с одной стороны и окским притоком Жиздрой – с другой может быть принят западным порубежьем земли вятичей. С юга их расселения едва ли не ограничивались побережьем Зуши, ибо в половине XII века город Мченеск (Мценск)[234] является уже вне Вятичской земли. Как далеко на север и восток простирались коренные поселения вятичей, определить трудно. С этих сторон они сходились с инородческими племенами мерь, мордва, мещера, которые должны были издавна отступить перед их колонизационным движением вниз по Оке и вверх по ее притокам. Нет сомнения, что в Рязанско-Муромском крае, даже в южной части Ростово-Суздальской области XII века, вятичи издавна составили один из важнейших элементов славяно-русской колонизации. Но связь этих областей с кривско-словенскими землями, замечаемая с первых времен нашей истории, дает основание предполагать, что в колонизации их более деятельное участие должны были принимать поднепровские и поильменские славяне. Во всяком случае, по летописным известиям XII века следует заключить, что земля собственно вятичей того времени простиралась от Зуши вниз по Оке, ограничиваясь ее течением с северо-запада, до Осетра, за котором начинались земли, первоначально занятые мордвой, в эпоху Русского государства уже колонизованные выходцами из разных концов восточного славянства. На юго-восток они могли доходить по Сосне до Верхнего Дона и Воронежа, в соседство северских расселений. В это время чисто вятичскими городами являются Козлеск, или Козельск (на Жиздре), Дедославль, где в 1147 году черниговские князья Давидовичи созывали вече вятичей (Ипат., с. 29; теперешняя Дедилова Слобода к юго-востоку от Тулы на Шивороне, притоке Упы); близ истоков Осетра – село Дедиловские Выселки; Лобынск (Люблинец Амосов) против устья Протвы, Неринск, как вероятно, у устья Нары, и Колтеск, теперешнее Колтово на Оке, выше Каширы, были порубежными вятичскими городами с Ростово-Суздальской землей (1147 год; Там же, с. 28, 29). В этих пределах открываются следы единственного города вятичей, известного начальному летописцу, именно Корьдны, о походе на которую упоминает Мономах в своем «Поучении» (Лавр., с. 103). Она приурочивается к подобнозвучащим теперешним местностям – Карнадьи, что на Зуше, к северо-востоку от Новосиля, или к Карникам и Карничкам, что на речке Карнике, через Шату вливающейся в Дон, к востоку от Тулы. Может быть, остатки земельного имени вятичей сохраняются доныне в названиях селений Вятского на реке Старке в Тарусском уезде, по Калужской дороге в Серпухов, Вятчина на реке Святице по дороге из Мосальска в Ельну.
